16 октября 3-я ударная и 42-я армии нанесли удар от Дебеле на Салдус, Лиепаю, а 1-я ударная — вдоль побережья Рижского залива на Тукумс, однако успех был незначителен. В трехдневных боях немцы сильными контратаками остановили продвижение советских дивизий и потеснили их назад. Для борьбы на сухопутном фронте, перенимая советский опыт, сошли на берег немецкие матросы и пошли в атаку со своей, немецкой «полундрой». Их удар приняла 150-я стрелковая дивизия полковника В.М. Шатилова, который вспоминает жестокий встречный бой:

«В стане противника установилось какое-то странное затишье. И вдруг сверху по склону покатилась непривычная для глаза черно-бело-синяя лавина. Это были немецкие моряки. Они бежали в распахнутых бушлатах, под которыми пестрели тельняшки. За плечами у них не топырились горбами вещмешки. Ничего лишнего — только автоматы и гранаты. Я не раз слышал и читал о том, как наши матросы геройски сражались на суше. Зачастую пренебрегая тактикой сухопутного боя и в той же мере пренебрегая смертью, они действовали с поразительной лихостью и бесстрашием. И, несмотря на большие потери, наводили на врага ужас, обращали его в бегство. Им случалось добиваться успеха даже там, где не могли этого сделать более опытные в сухопутном бою пехотинцы. Почему? Я не находил ответа…

И вот сейчас я понял, какое устрашающее впечатление производит эта монолитная масса, спаянная своими законами и традициями. Я заметил, как замедлили шаг наши солдаты. Кое-кто начал останавливаться… Над цепью моряков взвился какой-то протяжный крик, похожий скорее на вопль. И хоть пули их еще не причиняли нам вреда, чувствовалось, что на какую-то часть бойцов эта атака действует как гипноз. Нужно было немедленно создать крутой перелом в этом психологическом поединке. Но не успел я принять решение, как зазвенел чей-то высокий голос:

— Братцы, били фашистскую пехоту, побьем и моряков!

— Побьем! — покатилось по рядам. Люди подхватывали этот клич, может быть, механически, не вникая в его смысл. Но он создавал ощущение слитности коллектива, ободрял, звал к активным действиям. И цепь с новой энергией устремилась вперед».

В итоге, действительно — «побили», потому как не могло быть у «фашистов» за душой настоящего героизма — лишь «одна традиционная флотская лихость».

С 20 октября наступило короткое затишье.

Таким образом, прибалтийская группировка противника была отрезана от Восточной Пруссии, немецкие войска — отброшены на Курляндский полуостров и более 30 вражеских дивизий, основные силы группы армий «Север», оказались зажатыми в районе между Тукумсом и Лиепаей; в Клайпеде было блокировано до трех дивизий.

Ставка в директиве от 16 октября возложила уничтожение неприятельской группировки, плотно охваченной и прижатой к Балтийскому морю в Курляндии, на генералов Еременко и Баграмяна.

3-й Прибалтийский фронт упразднялся, его управление вместе с фронтовыми частями и учреждениями выводилось в резерв, войска передавались в состав 1-го и 2-го Прибалтийских и Ленинградского фронтов.

Через два дня Ставка указала на исключительную важность скорейшей ликвидации немецких войск, окруженных северо-восточнее Лиепаи и в районе Клайпеды. Она потребовала направить на их разгром усилия войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, привлечь к этому авиацию дальнего действия и военно-воздушные силы Балтийского флота.

2-й Прибалтийский фронт теперь имел в своем составе 1-ю ударную, 10-ю гвардейскую, 3-ю ударную, 22-ю и 42-ю общевойсковые армии и три танковых корпуса, занимавшие полосу от Тукумса до Ауце. Генерал Еременко собирался нанести главный удар тремя армиями левого крыла в общем направлении на Салдус, Кулдига, Вентспилс. В полосе 10-й гвардейской армии планировалось ввести в прорыв 5-й и 10-й танковые корпуса.

В состав 1-го Прибалтийского фронта входили 4-я ударная, 2-я и 6-я гвардейские, 43-я, 51-я общевойсковые, 5-я гвардейская танковая армии. Генерал Баграмян наносил главный удар войсками Крейзера, Чистякова и танковой армией на Салдус, Лиепаю. Из резерва Ставки передавалась 61-я армия Белова. Армия Белобородова частью сил блокировала Клайпеду, а левым флангом стояла на границе Восточной Пруссии по Неману. Координировать действия фронтов вновь был назначен маршал Василевский.

Общий замысел предполагал расколоть курляндскую группировку, а затем уничтожить ее по частям. Однако подготовка к новой операции велась, мягко говоря, с прохладцей. Как руководящий состав Прибалтийских фронтов, так и Генеральный штаб первое время были убеждены, что германское командование постарается как можно быстрее эвакуировать сохранившие высокую боеспособность войска группы армий «Север» из Курляндии в Германию, чтобы использовать их для обороны рейха. Но Гитлер уже давно не прислушивался к мнению генералов. Вместо вывоза войск с полуострова или прорыва их в Восточную Пруссию, германское командование морем перебрасывало в Курляндию маршевые пополнения. К тому же из-за нехватки тоннажа для эвакуации всей группировки требовалось не менее полугода. Зато, в отличие от Сталинграда, имелась возможность через порты Лиепая и Вентспилс снабжать войска всем необходимым. В октябре кораблями сюда было доставлено 881 тысяча тонн грузов, в ноябре эта цифра удвоилась.

Генералу Шернеру была поставлена задача упорной обороной отвлечь силы русских от Восточной Пруссии. Командование группы поспешно превращало полуостров в сплошной укрепленный район с многочисленными оборонительными рубежами и отсечными позициями. За одним рубежом на расстоянии 6–8 км возводился следующий. И так до самого моря. Пересеченная, с большим количеством озер и речек лесисто-болотистая местность благоприятствовала организации обороны.

Советское наступление началось 27 октября под лозунгом «полностью освободить Советскую Латвию к 27-й годовщине Октябрьской революции» мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, которая ввиду скудных разведданных велась в основном по площадям. По свидетельству генерала Казакова: «Точными данными о группировке на этом участке сил и средств неприятеля мы не располагали. Только в ходе боевых действий… удалось выявить, что наиболее прочные оборонительные позиции немцев располагаются в 15–30 км от переднего края». Советские войска в первый день наступления прорвали оборону противника на фронте 20 км и продвинулись вперед на 4–7 км, овладев городом Ауце. Вечером в дело ввели 10-й танковый корпус генерал-майора М.К. Шапошникова. На следующий день дивизии продвинулись еще на 6–7 км, расширив прорыв до 50 км.

Однако в дальнейшем темп наступления стал неуклонно снижаться от 3–4 км до считаных метров в сутки. Каждый метр приходилось оплачивать кровью. Немцы сопротивлялись отчаянно, контратаковали непрерывно, одновременно подбрасывали из глубины новые соединения. Через пять дней перед ударной группировкой 2-го Прибалтийского фронта вместо четырех было уже 10 дивизий, в том числе 12-я танковая. Как признается маршал Еременко: «По огневой насыщенности и количеству контратак бои последних дней не имели себе равных в течение всего 1944 г. Характерной особенностью оборонительной тактики противника, выявленной в ходе наступательных действий в этот период, явилось то, что во время нашей артиллерийской подготовки гитлеровское командование не уводило живую силу в глубь обороны с целью ее сохранения, как это делалось раньше. Пехота продолжала укрываться в траншеях, на их дне и в нишах, не отходя ни на шаг. Поэтому с переносом нашего артиллерийского огня в глубину гитлеровцы встречали атакующих залпами из всех видов оружия, стремясь не допустить вклинения нашей пехоты в свои боевые порядки». За десять дней непрерывных боев с 27 октября по 5 ноября войска левого крыла фронта продвинулись на глубину 35 км и остановились в 25 км от Салдуса. Наступил кризис: много людей и большая часть танков вышли из строя, боеприпасы были израсходованы.