В томительном ожидании прошло несколько часов, прежде чем до него донеслись звуки чьих-то шаркающих шагов. Захаров медленно повернул голову и подслеповато щурясь, посмотрел на чей-то темный силуэт, появившийся за решеткой.

– Ну чего пялишься? – прохрипел пленник, с негодованием. – Кто тут у вас главный? Скажи, что я хочу говорить с ним!

Послышалось бряцанье ключей, хруст открывающегося замка и скрежет открывающейся двери.

Яркий свет фонаря буквально ослепил Игоря, заставил его зажмурится и отвернуться.

– Нельзя ли по вежливей, любезный? – выдавил он.

– Ну здравствуй, мистер Захаров, – вместо ответа, раздался скрипучий голос. До боль знакомый ему в той, прошлой жизни – это был Назаров. – Вот уж не думал, что придется вновь встретиться, да еще при столь скорбных обстоятельствах.

– Никак сам Шаман пожаловал? Собственной персоной? – усмехнувшись, уточнил пленник. Пытаясь рассмотреть вошедшего. – Сколько лет так сказать, сколько зим! Проходи уважаемый, у меня правда некуда сесть, уж извини.

– Ничего, Игорь Владимирович, я вот тут на ящичек в углу присяду, если ты не возражаешь конечно, – скрипучим голосом, проговорил Назаров. Со вздохом садясь у порога. – А мне нравиться как ты держишься, майор, нет правда.

– В таких апартаментах, да при таких гостях! – хрипло воскликнул Игорь. – Гостить одно удовольствие!

– Ну, а, что? Мы же не варвары из Азии, – проскрипел в ответ Шаман. Напряженно глядя на Захарова. – В яму со змеями, да скорпионами не помещаем. А сгинуть в неизвестности, или быть замурованным в каменном склепе…, так наша профессия это предполагает. Неправда ли?

Захаров горько усмехнулся и покачав головой спросил:

– Что-то я не пойму любезный, о чем это вы говорите?

Да полно, Игорь Владимирович, у нас не так много времени, чтобы кривляться. Я кадровый разведчик, специалист по России и поверьте далеко не плохой специалист. Так что мы в некотором роде коллеги.

– Ах вот оно, что! А куда же подевался Назаров? Или этого ботаника – фигуранта, не было вовсе?

Гость тяжело вздохнул и разведя руками проговорил, своим скрипучим, надтреснутым голосом:

– Господин Назаров, нашел свое упокоение в горах Тибета. Где мы с ним когда-то познакомились, проходя обучение у одного ученого – мистика в суровом затворничестве.

– А после обучения и его смерти, вы милейший, вернулись в Россию под его именем? Ловко! Только как же вам удалось так вжиться в его образ? Как же его коллеги? Неужели ваша внешность настолько схожа, с внешностью настоящего Назарова?

– Бросьте, Игорь Владимирович! Мы действительно очень похожи и внешне и внутренне. Да и потом вам же известно, что такие как Назаров – это отличный материал, для любого разведчика – нелегала. Ведь Назаров был из детского дома. У него не было родственников, а для всех друзей-товарищей он так и остался чокнутым скитальцем. Свихнувшимся на религиозных знаниях.

– Понятно, – покачав головой, отозвался Игорь. – Как же мне обращаться к вам?

– Можете как и раньше, а можете по званию. Я самый настоящий полковник.

– Тогда можно задать вопрос, господину полковнику?

– Валяйте, – пожав плечами, прохрипел тот.

– Вы со мной так искренны, потому что отсюда я уже никогда не выйду?

– Это верное умозаключение, Игорь Владимирович, – просипел гость. – Впрочем все будет зависеть от вас и только от вас. Не скрою, что у меня есть насчет вас кое-какие соображения.

– Значит вы можете удовлетворить мое любопытство?

– Смотря какое, – после минутного молчания, отозвался полковник.

– Откуда такое знание русского языка? – пробормотал Захаров. Усаживаясь на своей лежанке поудобнее.

– Мои предки жили до прихода к власти большевиков на Волге, – отозвался гость задумчиво. – После октябрьского переворота, они вынуждены были иммигрировать во Францию. Но несмотря на это, в нашей семье всегда говорили по русски.

– Теперь все понятно…, – кивнув, пробормотал пленник. – Своей службой выходит вы мстите, за вынужденную иммиграцию ваших предков?

– Ну зачем же так, мистер Захаров? – отозвался гость с раздражением. – Просто продолжается война! Война, с режимом, который много лет назад, захватил силой власть. Борьбе с этим режимом посвятили свою жизнь и мой дед, и мой отец, и ваш покорный слуга, который продолжает борьбу начатую моими родственниками.

– Да, да, конечно… Это как же надо ненавидеть Россию и ее народ? Ведь ради этого получается вы травили и развращали в салоне молодых женщин и еще в общем-то неразумных девиц? И вы действительно считаете – это борьбой?

– Именно так! – с металлом в голосе, выпалил Шаман. – Громадный колос нужно расшатывать изнутри! Все это работает гораздо эффективнее, чем танки и ракеты. Зачем тратить деньги налогоплательщиков зря? Сама жизнь показала эффективность этого направления.

– Вы хотите сказать, что чем больше женщин будет втянуто в разврат, тем слабее будет общество в целом?

– Я хочу сказать, что чем больше вашей молодежи погрязнет в пороках, тем меньше у них будет желания и стремления искать дорогу к православному храму. Создавать нормальные семьи и рожать новых солдат.

– Ах вот оно, что, – поморщившись, проговорил Захаров. – Вам мало того, что в моей стране царит разруха… Вам нужно истребить последние очаги культуры и духовности. Которые хранят традиционно православные монастыри и церкви. Верно?

– Именно так! – выпалил хрипло полковник. Медленно подходя к двери. – Православие – это ваш последний бастион, который еще способен объединить ваше взбудораженное общество. Лишь когда опустеют приходы и туда забудет дорогу молодежь, лишь тогда можно быть уверенным, что для вас русских, как для титульной нации, приходит конец. Для достижения этой цели хороши любые технологии. Именно поэтому нас и интересуют в первую очередь ваши женщины и дети.

Захаров покачал головой, поморщившись потрогал рукой разбитый затылок и тихо спросил:

– Ну с женщинами, мне вроде все понятно. А дети-то вам чем не угодили?

Полковник остановился у дверей, медленно повернулся, наклонив голову на бок. Чтобы лучше рассмотреть лицо пленника и усмехнувшись просипел:

– Дети – это будущее любой нации. Эта та глина из которой лепится будущее любой страны. Тут нет и не может быть мелочей, начиная от игрушек и мультиков, а заканчивая рекламой табака и алкоголя. И эта реклама уже обрушивается на них со всех ваших телевизионных каналов, ваших газет и журналов.

– Знаете, полковник…, мне так сильно саданули лопатой по голове, что я местами стал плохо соображать, – пробормотал Захаров, тряхнув головой. – С табаком и водкой, которые губят все живое и молодое…, мне вроде все понятно. А вот насчет игрушек и мультиков, я признаться, что-то не понял.

– А чего тут понимать? – выдавил полковник, сквозь зубы. – И то и другое оказывает огромное влияние на формирование психики детей. И это только на первый взгляд кажется,