погас, а его пальцы теперь обхватывали мой затылок, но появилось что-то еще – такое же ошеломительное и мощное, как и боль. Ожог от его губ, жадно двигающихся на моем горле, перерос во внезапное желание в крови, угнездившееся в грудях и между бедер. Сила этой жаркой волны была поразительной. Она хлынула в мои мышцы, они напряглись и стали сокращаться.

Никтос застонал, вжимаясь в меня. Он провел пальцами по краям корсажа и взялся за шнуровку посередине. Переместившись, просунул свое сильное бедро между моими, и я ощутила, как нечто длинное и толстое прижалось к нижней части моего живота.

«Я буду кормиться от тебя и при этом трахать».

Меня затопило влажным жаром, и я содрогнулась. Я открыла глаза, но ничего не видела. Его рот продолжал тянуть из моего горла. Моя кровь стала пламенем, голова, обхваченная его рукой, запрокинулась к стене. Я застонала, и он потянул сильнее. Я чувствовала, как рывки его рта достигают самого нутра. Мое тело реагировало инстинктивно, и вместо того, чтобы отодвинуться от него, я запустила руку в его мягкие волосы и притянула его ближе, удерживая его жадный рот у моего горла, желая… чтобы меня поглотила мощь, нарастающая в моем теле. Чтобы он меня поглотил. Я невольно начала двигаться, покачиваться на его твердом бедре. Напряжение внутри меня внезапно взорвалось, волнами накатило наслаждение. Я дрожала в этом мощном освобождении.

Я задыхалась, ловя ртом воздух и содрогаясь. Как только волны улеглись, пульсирующее напряжение снова начало нарастать в моем горле и под его губами, пока он продолжал кормиться. По моему телу пробежала волна резких покалываний, сердце учащенно забилось.

Он издал звук у моего горла – глубокое, раскатистое рычание, которое должно было меня встревожить, но я давно перешла грань осторожности. Я потянула его волосы. Он вцепился пальцами в тонкую ткань моего корсажа. Я дернулась и ахнула, когда он резко потянул мое платье спереди. Звук рвущейся материи царапнул мой слух и вызвал взрыв возбуждения. Он разорвал платье до талии, освободив мои груди и верхнюю часть живота. Рукава соскользнули по моим рукам. Мои соски коснулись его холодной, скользкой от крови груди, и я разомкнула губы в резком вскрике. Отпустив его волосы, я высвободилась из рукавов, и ткань упала на мои бедра.

Я хотела чувствовать больше. Хотела чувствовать его. Хотела.

Никтос поднял голову, оторвавшись от моей шеи, и я вдруг увидела бурлящие серебром глаза. Такие яркие и полные жизни. Мы оба ничего не говорили. Я перевела внимание на его приоткрытые рубиново-красные губы. Опустила взгляд ниже на перепачканную кровью грудь. Его раны уже начали исцеляться и закрываться. А еще ниже, на тугих мышцах живота вместо рваных ран теперь виднелись розовые рубцы.

То, что сделала с ним моя кровь, – чудо. Может, большее, чем искра жизни. По крайней мере в тот момент мне так казалось.

Я посмотрела еще ниже и ощутила легкую слабость, вряд ли имеющую отношение к кормлению. В его расстегнутых штанах был виден член, и головка с каплями жемчужной жидкости торчала к пупку.

Бурлящие глаза Никтоса смотрели на меня. Его взгляд был таким пристальным, что ощущался физической лаской на моей груди и животе. Я взглянула на мерцающую синевато-красную кровь, размазанную над моим пупком, на груди и сосках.

Он убрал руку из моих волос и перекинул пряди мне через плечо. Они упали на грудь, и он обхватил пальцами ее тяжесть. У меня вырвался приглушенный стон, и он заглянул мне в глаза.

Я не сразу обрела дар речи.

– Ты взял достаточно?

– Этого будет достаточно, – ответил он.

Его голос прозвучал невнятно от желания, потребности и… голода. Он провел большим пальцем по моему затвердевшему соску и отступил на шаг, уставившись на мое полуобнаженное тело. Я сразу ощутила потерю, мне не хватало его.

– Должно быть достаточно, – добавил он.

Я взглянула на раны на его груди. Та, которую я нанесла ему в ту ночь, когда мы нашли Андреа, зажила сразу.

Он взял недостаточно.

Но я бы солгала, если бы сказала, что это единственная причина, которая подстегнула меня. Что мой порыв не имел отношения к моему желанию.

Я хотела этого. Хотела его. Для себя, и ни по какой иной причине.

И он тоже этого хотел, даже если ненавидел меня.

С колотящимся сердцем я сняла платье с бедер вместе с легкомысленным нижним бельем, переступила кучку одежды и стала перед ним полностью обнаженная.

Он вздрогнул.

– Сера…

Я провела рукой между грудей к животу, привлекая его взгляд, и остановилась сразу под пупком. Он приоткрыл губы, и снова показались клыки. При виде них у меня на горле запульсировала ноющая боль – напоминание о боли и удовольствии от его укуса.

– Ты взял недостаточно.

Никтос ничего не сказал. Его грудь быстро поднималась и опадала.

– Ты обещал. – Мой пульс грохотал. Я провела пальцами по влажному жару между бедер и сделала резкий вдох, как и он. Мои щеки вспыхнули. – Ты обещал кормиться и трахать меня.

Он застыл. А я трогала себя, протягивая палец по влажности, вспоминая, как именно ощущались его пальцы внутри меня. Я просунула туда палец…

Никтос двигался стремительно, как вспышка молнии среди бешеного урагана. Он очутился рядом со мной, убрал мою руку и взял в рот мой палец. У меня вырвался приглушенный стон. Он перевел взгляд на меня и выпустил мою руку. От голода в его взгляде по мне волной пробежали мурашки.

– Обещал, – сказал он напряженным голосом. – Я предупредил тебя о том, что случится.

– Предупредил.

Он изогнул уголок губ и опять вонзил клыки. На этот раз в мою грудь, чуть выше розовой ареолы. Боль была такой же сильной, как и в прошлый раз, такой же ошеломительной и безраздельной. Я ничего не понимала, когда он обхватил мою талию и поднял меня. Его рот сомкнулся на моей коже, на соске. Он сильно втянул, отчего по мне пронеслась волна боли, сменившейся жестоким, сокрушительным удовольствием. Он поймал мою голову прежде, чем она запрокинулась, прижал меня к своему телу и развернулся. Я ощутила, как его член уперся в мою ноющую середину.

Я едва осознала, что моя спина оказалась на чем-то мягком и теплом. Я обхватила затылок Никтоса, удерживая его. Я могла сосредоточиться только на его холодном весе, ощущении его голодного рта на моей груди и того, как он сдвинулся, стягивая с себя штаны. Комната завертелась, а мое тело заискрилось и воспламенилось.

Втянув еще моей крови, он провел большим