отринул сочинительство. И считать, что Холл ошибся, упрекая именно Бэкона в непристойном сочинительстве (это, по его мнению, смертный грех), значит принимать желаемое за действительное. Не надо бояться смотреть правде в глаза.

К 1623 году, то есть к выходу в свет Первого Фолио, был уже решен вопрос, какие пьесы из всех, что были опубликованы под псевдонимом «Уильям Шекспир», можно отнести к графу Ратленду (те, к которым прикасалась рука поэта). Часть этих пьес Ратленд писал, это относится главным образом к пьесам первого десятилетия, при непосредственном участии Френсиса Бэкона.

Бэкон был Учитель, мэтр; у него была своя классификация поэзии, как тогда называлось драматическое искусство; он мечтал написать в драматической форме историю Англии.

Обладая огромными знаниями, памятью и трудолюбием, прожив два с половиной года во Франции, он не только познакомился с французскими академиями, но и знал поэтические принципы поэтов Плеяды, изложенные в их «Манифесте».

Согласно «Манифесту», сочинять сюжет драматургу не обязательно. Не такое это достойное занятие – придумывать небылицы, а вот осовременить готовый сюжет, использовать его как канву для собственных мыслей и фантазий, одарить поэтической прелестью и таким образом отразить с его помощью сиюминутную жизнь во всей ее личной и общественной многогранности – тут действительно требовалось искусство и, конечно, талант.

В восьмидесятые годы Бэкон жил частично в Кембридже, частично в красивой вилле, что-то вроде охотничьего домика, в окружении дерев и кустарников Твикинэмского парка, что в Миддлсексе, как раз напротив королевского дворца в Ричмонде. Вилла принадлежала королеве, она сдала ее на восемнадцать лет единокровному брату Бэкона Эдварду. В этой вилле Бэкон, чьи мысли тогда занимало создание школы, где юношам давалось бы новое знание, творилась английская литература и утверждался в правилах английский язык, начало чему было положено еще сэром Филиппом Сидни, погибшим от раны, полученной на войне в Нидерландах. На этой вилле Бэкон устроил небольшой скрипторий, где ученики под его руководством писали пьесы и переводили для заработка книги, которые присылал Бэкону из Европы брат Энтони. Я нашла в томе Реестра печатников и издателей, относящегося к восьмидесятым годам XVI века, – есть у нас в Ленинской библиотеке, записан на микрофильм – много прозаических переводов с итальянского, которые публиковал издатель Вулф, близкий друг кембриджского дона Габриеля Харви, которого мы упоминали и помянем еще не один раз. Пьес почти не было, зато печаталось много баллад, тоже немаловажный факт, пьесы во множестве появляются в девяностые годы. Интересно, что за объявление переводов в Реестр уплачено не было. Бэкон своих учеников называл «my good pens» – мои добрые перья. И учил их мастерству драматурга. Как не вспомнить цитату Нэша о некоем «новеринте», авторе «Гамлета».

Мы полагаем, что с конца восьмидесятых и девяностые годы Бэкон писал пьесы, которые не только издавались (анонимно), но и ставились различными труппами. Так, анонимная пьеса «Укрощение одной строптивой», заявленная в Реестре 2 мая 1594 года, игралась актерами графа Пемброка, отца «несравненных» братьев, которым посвящено Первое Фолио.

Пьеса переиздавалась, тоже анонимно, в 1596 и в 1607 годах. А в Первое Фолио входит комедия «Укрощение строптивой», печатается она впервые, но без заявки в Реестр – все не издававшиеся прежде пьесы обязательно вносились в Реестр издателями Фолио, – хотя это совсем другая пьеса, имеющая, однако, много общего с анонимной. И это одна из самых головоломных загадок для шекспироведов. Подробно она изложена в Арденском издании «Укрощения строптивой». Но еще более показательна судьба исторических хроник, они подробно исследованы шекспироведами, которые и по ним рассыпали множество вопросительных знаков. До сих пор все эти знаки вопроса – глас вопиющего в пустыне.

Свое прозаическое сочинение первый раз Бэкон опубликовал в 1597 году. Это были «Опыты», десять коротких эссе. Издатель – Джаггард-старший, тот, что готовил к изданию Первое Фолио. Бэкону было тогда 36 лет. Выходит, что человек невероятного трудолюбия, огромных знаний, имеющий возвышенные и амбициозные цели, за восемнадцать лет по возвращении из Франции не написал ни единой строчки. Для историка это – неоспоримый факт, поскольку нет – не найдено – ни одной рукописи, доказывающей, что в эти годы Бэкон писал что-то художественное. Репортаж рождественского увеселения в Грейзинн (зима 1594-1595) и маска, написанная для представления пред Елизаветой в день ее коронации 17 ноября 1595 года от имени Эссекса, – чуть ли не единственные свидетельства, что Бэкон баловался тогда сочинительством художественной литературы. Читая сложную композицию «Гесты Грейорум» – ее сюжету и аллегориям следует посвятить отдельное исследование, направления и материалы есть, – видишь, что писать для сцены Бэкону было давно с руки.

Спеддинг в «Письмах и жизни Френсиса Бэкона» подробно остановился на «Гесте».Он утверждает, что Бэкон не только причастен к речам советников, но и к ордену Шлема и «прелестной» маске, на представлении которой в Грейз-инн в январе 1595 года присутствовала вся придворная знать, включая лорда Бэрли, Эссекса и Саутгемптона, самого тогда близкого друга Ратленда; не было только Ратленда и Бэкона, у которого, между прочим, в Грейзинн был свой дом, – во всяком случае, среди гостей они не упомянуты. Есть письмо матери Бэкона старшему сыну, удостоверяющее, что Бэкон отправился участвовать в этих рождественских праздниках. Письмо опубликовано Спеддингом в томе 8. «Геста Грейорум» свидетельствует, что Бэкон вел тогда деятельную творческую жизнь, направленную именно в те месяцы на достижение наиважнейшей цели – стать Генералом-солиситором. Цели этой он не достиг, это был тяжкий удар, письма того времени свидетельствуют: он чувствовал, что против него ополчился весь мир. Судя, однако, по тому, что написано в «Гесте», голова его полна, при всем том, серьезных ученых размышлений, всевозможных затей, недюжинных замыслов; есть и намеки на причастность к магическим занятиям. В это же время он начинает составлять «Промус», копилку высказываний великих людей, важных мыслей, понравившихся выражений, пословиц и поговорок. Миссис Генри Потт тщательно исследовала все собранное в «Промусе» и обнаружила, что сочинения Шекспира насыщены этим богатством как чисто словесно, так и в рассуждении смысла и образности.

Бэконианцы заполняют эту бездеятельную в писательском отношении лакуну не только шекспировскими пьесами, но и прозаическими сочинениями, подписанными не Бэконом. И сколько бы ни упорствовали специалисты, отказываясь хотя бы задуматься, на что же тратил Бэкон свободные часы, и посчитать, сколько времени уходило на заседания в парламенте (очень мало), на составление ученых рефератов по заказу Елизаветы, на сочинение масок для рождественских и других торжеств, здравый смысл подсказывает: столь одаренный, чуждый лени человек, голова которого работала без отдыха, и в эти годы должен был, несомненно, что-то