– Ты нужен им обоим, – сказал Олег.

Харри должен был что-то предпринять. Причем немедленно.

Смит свернул с главной дороги и осторожно повел машину по узкому проезду с сугробами на обочинах. Между ними и замерзшим морем находился красный лодочный сарай с белым бревном, запирающим широкие двойные двери. Харри разглядел две виллы, по одной с каждой стороны дороги, но их скрывали деревья и холмы, и находились они на таком расстоянии, что Харри никого не смог бы предупредить, криком взывая о помощи. Он сделал вдох, нажал языком на верхнюю губу, ощутил металлический вкус, почувствовал, как под рубашкой струится пот, хотя ему было холодно. Харри пытался думать. Думать о том, о чем думает Смит. На маленькой открытой лодке в Данию. Конечно, это вполне возможно и все же настолько дерзко, что никто в полиции и не подумает о таком пути бегства. И что будет с ним самим, как Смит собирается решить эту задачу? Харри попытался заглушить голос отчаянной надежды, что ему сохранят жизнь. И голос приятной апатии, говоривший, что все потеряно и сопротивление будет означать больше боли. Вместо этого он прислушался к холодному голосу логики. А тот говорил, что от Харри больше не было никакой пользы как от заложника, а если взять его в лодку, то она потонет. Смит не испытывал страха, он уже застрелил Валентина и одного полицейского. И все произойдет здесь, до того как они выйдут из машины, так можно лучше всего приглушить звук.

Харри попытался нагнуться вперед, но трехточечный прочный ремень пригвоздил его к сиденью. Наручники врезались в копчик и вгрызались в кожу на запястьях.

До сарая оставалось метров сто.

Харри зарычал. Это был горловой хриплый звук, исходивший из глубины живота. Потом он стал раскачиваться из стороны в сторону и ударил головой в боковое стекло. Оно треснуло, на стекле появилась белая розетка. Он зарычал и еще раз ударил. Розетка увеличилась в размерах. Третий раз. Кусочек стекла вывалился наружу.

– Угомонись, или я пристрелю тебя прямо сейчас! – закричал Смит и приставил револьвер к голове Харри, одним глазом следя за дорогой.

Харри укусил его.

Он почувствовал боль от давления на десны и металлический привкус, который появился уже в тот момент, когда в актовом зале он повернулся спиной к Смиту, быстро схватил со стола железную челюсть и запихал в рот перед тем, как надеть наручники. Он почувствовал, как удивительно легко острые зубы вошли в запястье Халлстейна Смита. Салон заполнился криком Смита, и Харри почувствовал, как револьвер стукнул его по левому колену, а потом упал вниз между его ног. Харри напряг мышцы шеи и потянул руку Смита вправо. Смит выпустил руль и попытался ударить Харри по голове, но его собственный ремень помешал ему замахнуться так, чтобы дотянуться до цели. Харри раскрыл рот, послышалось бульканье, и он снова сжал челюсти. Рот его наполнялся теплой кровью. Возможно, он прокусил артерию, а возможно, и нет. Он проглотил. Кровь была тягучей, похожей по консистенции на коричневый соус, а на вкус она была до тошноты сладкой.

Смит левой рукой схватил руль. Харри ожидал, что он затормозит, но вместо этого он нажал на газ.

«Амазон» забуксовал на льду, после чего быстро поехал вниз по холму. Бревно треснуло, как спичка, когда в него врезался шведский ретроавтомобиль весом больше тонны, а двери сорвало с петель.

Харри швырнуло вперед, когда машина затормозила на бетонном полу и врезалась в корму металлической двенадцатифутовой лодки, которая стояла, приподнятая над полом, у дверей со стороны моря.

Он успел увидеть, что ключ от машины сломался в замке зажигания, после чего двигатель заглох. Потом он почувствовал сильную боль в зубах и во рту, когда Смит попытался вырвать свою руку. Но Харри знал, что должен держать крепко. Он не причинял Смиту большого ущерба, даже если прокусил артерию, ведь каждому человеку, наносящему себе увечья, известно: на запястье она настолько тонкая, что Смит мог истекать кровью несколько часов до того, как умереть. Смит снова дернулся, но на этот раз слабее. Харри умудрился краешком глаза увидеть его лицо. Смит был бледным. Если он не выносит вида крови, возможно, Харри сумеет довести его до обморока? Харри изо всех сил стиснул челюсти.

– Я вижу, что у меня идет кровь, Харри. – Голос Смита казался тонким, но спокойным. – А ты знал, что, когда Петера Кюртена, вампириста из Дюссельдорфа, приговорили к смерти путем отсечения головы, он задал доктору Карлу Бергу вопрос. Он спросил у Берга, успеет ли он, по мнению доктора, услышать звук собственной хлещущей крови из разрубленной шеи до того, как потеряет сознание. Если успеет, то это будет наслаждением, завершающим все наслаждения. Но я боюсь, этого недостаточно для казни, и мое наслаждение только начинается.

Быстрым движением Смит отстегнул свой ремень безопасности, перегнулся через Харри, положил голову ему на колени и потянулся левой рукой к полу. Его пальцы скребли по резиновому коврику, но револьвера нащупать не могли. Он нагнулся еще ниже и повернул голову к Харри, чтобы просунуть руку под его сиденье. Харри увидел, как по губам Смита расплывается улыбка. Он нащупал револьвер. Харри поднял ногу и топнул. Он почувствовал кусок стали и руку Смита под тонкой подошвой лаковых ботинок.

Смит застонал, глядя на него.

– Убери ногу, Харри. Или я принесу разделочный нож и воспользуюсь им. Ты слышишь? Убери.

Харри ослабил хватку и напряг мышцы живота.

– Как пожелаешь.

Одним рывком он поднял обе ноги и, зажав ими голову Смита, стал поднимать ее к груди, помогая себе натянутым ремнем безопасности.

Смит чувствовал, что револьвер высвободился из-под ботинка Харри. Но колени Харри тянули Смита вверх, и он выпустил револьвер из рук. Ему пришлось полностью вытянуть руку, чтобы двумя пальцами ухватить рукоятку, и тут Харри ослабил хватку его правой руки. Надо было всего лишь поднять револьвер и повернуть его в сторону Харри. А потом Смит понял, что произойдет, увидел, как открывается пасть Харри, увидел отблеск на металле, увидел, как Харри склоняется к нему, почувствовал горячее дыхание на горле. Казалось, через кожу Смита прошли сосульки. Его крик оборвался, когда челюсти Харри с силой сомкнулись на его гортани. А потом нога Харри снова опустилась и наступила на руку и револьвер.

Смит попытался ударить Харри правой рукой, но угол удара был слишком маленьким, и удар получился несильным. И он не мог дышать. Харри не прокусил сонную артерию, тогда кровь брызнула бы до потолка, но он перекрыл доступ воздуха, и Смит уже ощущал, как в голове поднимается давление. И все же он не собирался отпускать револьвер. Именно таким он всегда и был, мальчиком, который никогда не отпускает. Обезьянка. Обезьянка. Но если он не хотел, чтобы его голова взорвалась, ему был нужен воздух.

Халлстейн Смит отпустил револьвер, он сможет поднять его позже. Он поднял левую руку и ударил Харри сбоку по голове. Потом правой рукой по уху. Потом левой в глаз, ощутив, как обручальное кольцо рвет бровь полицейского. Он почувствовал приближение ярости при виде крови другого человека, как вспыхивает огонь при попадании бензина в костер. Смит ощутил прилив сил и стал молотить изо всех сил. Бить. Бить.