гораздо больше времени, чем нужно было раньше. Так что он должен был начать собираться первее брата, чтобы успеть собраться до того, как соберётся тот. К тому же молодой человек не желал собираться на учёбу вместе с братом. Парень хотел успеть собраться без него, пока тот всё ещё ест, чтобы лишний раз его не видеть. Ведь теперь он будет вынужден видеть его постоянно в институте. И Данила должен был научиться радоваться всем моментам, когда брата не будет рядом.

— Спасибо за пиццу, мам, — Данила отодвинул в сторону тарелку и выпил оставшийся чай. — Пицца была очень вкусной! Я пойду готовиться к выходу.

— Давай, Даня, — не стала задерживать сына мама. — Рада, что тебе понравилась пицца.

Данила кивнул, кинул взгляд на брата, который продолжал поедать пиццу, и покинул кухню. Конечно, у молодого человека было желание перед учёбой сделать зарядку и принять душ, как он делал обычно, но в зарядке парень теперь смысла не видел, да и желания её делать не было. А с душем было много проблем и на него ему необходимо было тратить много времени. Так что ни то, ни другое было невозможно, и Данила отправился в комнату, где сразу открыл шкаф и достал вещи на первый учебный день, которые приготовил заранее. Вечером молодому человеку заняться было нечем, да он и не мог ничего нормального делать, так как слишком нервничал и переживал из-за первого учебного дня после аварии, и поэтому парню ничего не оставалось, как только начать готовиться к этому дню. И это Данила выполнил просто замечательно. Вся одежда была идеально выглажена, идеально гармонировала и превосходно сидела на молодом человеке. Ему оставалось только надеть эту одежду, и сия задача была не такой простой, как раньше. Конечно, за столько времени Данила смог приноровиться к переодеванию сидя в кресле, но всё равно это было не столь удобно как стоя и с этим у молодого человека всё ещё были проблемы. Но он всё равно старался, и сейчас ему надо было одеваться как можно аккуратнее, чтобы не помять одежду.

Переодевшись, Данила окинул себя внимательным взглядом. К счастью в этот раз у него получилось надеть одежду так, чтобы сильно её не помять. Молодой человек поправил брюки и посмотрел на себя в большое зеркало, которое висело у него на шкафу, потому что в обычное зеркало, в которое они раньше смотрелись с братом, когда переодевались, он больше не мог смотреться. Он теперь просто не доставал до него и отцу пришлось установить для него более большое зеркало на шкаф, чтобы парень при желании мог посмотреться в него и проверить всё в порядке с одеждой, лицом, причёской и тому подобное. И вот сейчас Данила внимательно изучал себя. Если бы не кресло, на котором он сидел, то молодой человек даже был бы вполне доволен своим внешним видом. Идеально уложенные волосы, чёрные брюки и синяя рубашка, которые хорошо на нём сидели и в дополнении к этому всему чёрные ботинки, которые парню особенно нравились. Но кресло всё портило и вызывало отвращение. По крайней мере, у самого Данилы. Ему было противно на себя смотреть, не смотря на симпатичный внешний вид. Парень, скривившись, смотрел на себя в зеркало и еле сдерживался, чтобы со всей силы не ударить по нему. Молодой человек видел самого себя в зеркале как убогого, жалкого и ничтожного инвалида и он не мог не злиться на себя и не испытывать к себе отвращение. Парень понимал, что это неправильно, но не мог сдерживать отвращение к себе самому. В кресле в роли инвалида он был сам себе противен.

— Отлично выглядишь! — внезапно раздался голос Вадима, который уже пару минут стоял возле двери и рассматривал брата.

Данила ничего отвечать не стал и лишь кинул на брата недовольный взгляд. Развернувшись на кресле, молодой человек подъехал к столу, желая положить в портфель нужные вещи и уже покинуть комнату.

— Можешь со мной тут не разговаривать, но надеюсь, в институте ты позволишь мне помогать тебе или хотя бы поддерживать тебя? — попросил Вадим. — Я же понимаю, что тебе первое время будет очень сложно в институте. Я ведь прекрасно знаю тебя! Просто позволь быть рядом и не отталкивай меня! Ты очень мне этим поможешь. Хорошо?! — Но Данила молчал, ничего не отвечая брату. — Скажи хоть что-нибудь! Я же могу тебе помочь! — Но и в этот раз ответом была тишина.

Вадим тяжело вздохнул и подошёл к шкафу.

— Спасибо за предложение, Вадим, — пробубнил парень, открывая шкаф. — Конечно, я соглашусь. Мне пригодится твоя помощь! Я не буду тебя игнорировать в институте. Я буду рад принять твою помощь! Не за что, Даня! Ведь мы братья и я всегда буду тебе помогать, не смотря на то, что ты меня ненавидишь и не желаешь со мной разговаривать. Ну, зачем быть таким упрямым?!..

Вадим продолжал что-то бормотать себе под нос. Данила кинул на него взгляд, но говорить ничего так и не стал. У молодого человека не было никакого желания говорить с братом. Сейчас парень мог думать только об институте. Данила был уверен, что этот день будет трудным, и сейчас ему было необходимо морально к нему приготовиться. Но в чём молодой человек точно был уверен, так это в том, что он не собирался принимать помощь брата. Ему не нужна была ни помощь, ни поддержка от того человека, по вине которого он теперь в таком положении и страдает и ещё из-за которого придётся долго страдать. Данила был уверен, что справится сам и позволять брату быть рядом с ним он не собирался.

— Дети, вы смотрите, тут недолго собирайтесь, а то мне ещё на работу надо ехать, — заглянул в комнату Дмитрий Валерьевич.

— Я уже всё! — выдал Данил и, положив на колени свой портфель, поехал к выходу из комнаты.

— Замечательно! — довольно кивнул отец и посмотрел на Вадима. — Тебе долго собираться?

— Нет. Я быстро, — пообещал Вадим, натягивая на себя одну из рубашек.

— Хорошо. Тогда мы тебя будем ждать внизу, — с этими словами мужчина исчез в коридоре.

Данила выехал следом за ним. Он уже хотел поехать в прихожую, как ему навстречу вышла мама. Она окинула сына взглядом, улыбнулась и проговорила:

— Ты замечательно выглядишь, Даня. Такой уже совсем взрослый и красивый! Я даже не заметила, как вы у меня выросли.

— Ну, меня особенно это кресло красит, — ухмыльнулся Данил. — Прямо таким взрослым и красивым делает. Верно, мама?

— Не надо так, Даня, — покачала