Битва при Земпахе. 1386 г.

Однако этот обширный союз оказался далеко не в такой степени грозным, как казался сначала. Когда в следующем, 1386 г., верхненемецкие города приготовились к борьбе с Габсбургом, швейцарцы стали медлить, а когда начались столкновения между Австрией и швейцарцами, немецкие города, в свою очередь, не выполнили Констанцского договора – не подали немедленной помощи, а скорее были готовы к примирению. Это подбодрило смелого австрийского герцога Леопольда III нанести сильный удар швейцарцам, тем более, что он нашел себе горячих сторонников и союзников среди рейнских рыцарей и даже в среде патрициата союзных городов, покинувшего их во время последних смут. Всего под знамена Леопольда собралось не менее 10 тысяч рыцарей с их свитами, и настроение в этом войске было вполне воинственное и бодрое. Однако оказалось, что их сведения о неприятеле не вполне верны: при люцернском городе Земпахе в полдень жаркого июльского дня им пришлось принять битву. Т. к. биться приходилось с пешей ратью, рыцари спешились по своему обычаю, сняли с обуви железные наконечники и образовали строй в виде непроницаемой фаланги, которая отовсюду выставляла острия своих копий.

Союзное швейцарское войско было значительно меньше рыцарского, но, видимо, лучше подготовлено и удобнее вооружено для битвы в июльский зной, в то время как некоторые рыцари просто задыхались в своих доспехах. Швейцарцы по древнегерманскому обычаю построились клином. Долго не удавалось им пробить лес копий, наконец – так, по крайней мере, гласит более или менее достоверное предание – это удалось благодаря подвигу унтервальденца Арнольда Винкельрида, который, будучи высокого роста и очень сильным, пожертвовал своей жизнью, чтобы пробить фалангу, и своим падением проложил дорогу швейцарцам. Фаланга была рассеяна, завязалась битва в одиночку, боец против бойца, в которой, конечно, рыцари были стеснены своим вооружением, не приспособленным для одиночного, пешего боя, и битва приняла весьма неблагоприятный для австрийцев оборот. Многие из рыцарей настаивали, чтобы герцог Леопольд спасался, но этот храбрец не пожелал и думать об этом. Спасая от рук неприятеля австрийское знамя, герцог был убит. 600 воинов, баронов, рыцарей, их челяди и простых воинов покрыли своими телами поле битвы. По другим источникам, 400 рыцарей и 200 поселян пали в этой битве. Итак, горожане и крестьяне еще раз одержали победу над рыцарским войском. Казалось, наступила минута, благоприятная для того, чтобы окончательно сломить силу дворянства и знати во всей Верхней Германии, а значение бюргерства поставить на твердую основу, но этой минутой не сумели воспользоваться. Городам недоставало выдающегося вождя, недоставало единой власти. Вполне возможно, что в данном случае действовал даже подкуп, но, как бы то ни было, именно со стороны Швабского союза возникли попытки завязать переговоры, попытки посредничества, направленного к примирению враждующих сторон. Одним словом, проявилась старинная, весьма объяснимая неспособность демократии к какой бы то ни было широко задуманной внешней политике. И вот в то самое время, когда после истечения срока перемирия, в апреле 1388 г., швейцарцы одержали еще одну, гораздо более славную победу при Нефельсе (в кантоне Гларус) над значительно превосходившими их в численности австрийскими войсками, следствием чего было заключение мира между Габсбургским домом и швейцарцами, в Цюрихе, – на верхнегерманские города вдруг обрушилась страшная катастрофа.

Битва при Дёффингене. 1388 г.

В 1387 г. король Вацлав, недовольный князьями, снова стал пытаться сблизиться с городами, предполагая найти в них основу своей власти. Его приближенные на одном из съездов выступили посредниками между князьями и городами, настаивая на продлении срока Гейдельбергского соглашения. Но тотчас же вслед за этим баварский герцог показал себя с самой дурной стороны: заманив к себе на съезд архиепископа Пилигрина Зальцбургского, состоявшего в тесной связи с городскими союзами, он бесчестно захватил его в плен вместе со всей его свитой. Тогда разгорелась война, в которой города выступили с одной стороны, а против них выступили граф Эберхард Вюртембергский, нюрнбергский бургграф Фридрих V, маркграф Баденский и многие из знати. Решительная битва произошла при вюртембергской деревне Дёффингене в августе 1388 г., и горожане уже почти победили, когда неожиданная помощь, подоспевшая на выручку графу Эберхарду, решила битву. Города потерпели страшное поражение. Враги рассыпались всюду, все опустошая и грабя, поднялась ужасная сумятица. Успех переходил то на одну, то на другую сторону. Наконец, эта бесчеловечная усобица всем надоела.

Эгерский союз мира. 1389 г.

По требованию государственных чинов и сословий король Вацлав выступил защитником порядка и государственного благоустройства, и на рейхстаге в Эгере (май 1389 г.) все частные союзы и коалиции были еще раз запрещены и вместо них учрежден общий Союз мира, в состав которого вошли Швабия, Бавария, Франкония и Гессен, Тюрингия и верхнерейнские города.

Этот союз, хотя и не обеспечивал общий мир в государстве, все же нанес большой ущерб значению городов. Единственным ощутимым успехом Эгерского соглашения можно признать то, что в случае внутренней войны обеим враждующим сторонам предписывалось не касаться церквей и духовенства, не разорять мельниц, полей и виноградников, не разрушать дорог. Все нарушители этих положений должны были признаваться разбойниками, и поступать с ними надлежало, как с разбойниками. Одним из ближайших последствий этой долгой междоусобной войны и сопровождавших ее опустошений было общее финансовое истощение. Самым легким средством избавления от этого бедствия представлялось, конечно, объявление всеобщего банкротства, которое и последовало, соответственно условиям и понятиям того времени, в наигрубейшей форме. Согласно одному из решений Нюрнбергского рейхстага 1390 г. король приказал евреям (не следует забывать, что, по тогдашним юридическим понятиям, они и все их имущество составляли собственность казны Священной Римской империи) выдать все находящиеся в их руках залоги и долговые обязательства. При этой операции ему выпала львиная доля барышей. За исключением города Франкфурта, все были очень довольны таким упрощенным способом погашения долгов, который всеми при первой возможности объяснялся теми ростовщическими процентами, которые будто бы взимались евреями, да и должны были взиматься с таких плательщиков. Конечно, евреи должны были подчиниться правительственному распоряжению и подчинились, но немного позже после этой финансовой операции дела оказались в том же положении, что и прежде.

Перемена на Севере

Между тем как эти междоусобные войны положили конец политическим планам, которые были связаны с городскими федерациями на юге, на севере дела также приняли оборот, в значительной степени ослабивший быстрый ход развития ганзейской политики. Спор из-за престолонаследия, в котором выдающаяся роль выпала на долю Маргариты, дочери Вальдемара IV, женщины замечательно умной, взволновал весь северный мир и даже внес разлад в среду ганзейских городов. Союзник этих городов, избранный шведами в короли, Альбрехт Мекленбургский в 1388 г. попал в руки Маргариты, и только Стокгольм не покорился этой северной Семирамиде. Для того, чтобы избавить этот теснимый Маргаритой город от опасности, города Росток и Висмар выдали мореходам каперские свидетельства, и это опасное средство привело к быстрому развитию морского разбойничества в Балтийском и Северном морях. Пираты, так называемые «продовольственные» братства, выполнили свою ближайшую задачу, т. е. снабдили Стокгольм жизненными припасами, но вместе с тем нанесли страшный ущерб торговому мореходству. Тогда Росток и Висмар в виде наказания были исключены из состава Ганзейского союза. А между тем бедствия на море продолжались даже после 1395 г., когда король Альбрехт был освобожден: пираты утвердились в г. Висбю, на Готланде, и продолжали наводить ужас на всех купцов и корабельщиков Севера. Наконец уже в 1397 г. королеве Маргарите, супруге норвежского короля Хокона, удалось в Кальмаре соединить три скандинавских державы в один общий союз, которым было поколеблено господствующее положение Ганзы на Севере. Примерно в то же время (1386 г.) брачный союз литовского великого князя Ягайло с наследницей польской короны Ядвигой положил конец дальнейшему усилению и распространению Тевтонского ордена в Пруссии. В течение этих смут Север не принимал никакого участия в развитии и росте государственного строя Германии.