— Ты хоть понимаешь, что несёшь? Я чуть не умер тогда от ревности, понимая, что она из моей постели уходит в его постель, ты хоть на секунду представь себе, каково это! Это мерзко, это… гадко, это недопустимо! Пройти через всё, родить ребёнка и вернуться к тому с чего начали? НЕТ!

Мы долго молчим, Марк тянет очередной коктейль. Но поднятая им тема меня зацепила:

— Ты додумался тоже: «Хорошо, что можете видеть друг друга, но женаты на других». Каким образом твоя незаурядная логика вывела это умозаключение?

— Тебе была бы понятна моя логика, если бы ты замечал то, что происходит вокруг тебя, а не зацикливался только на своих эгоистичных чувствах.

— Ты о чём это?

— О том, что теперь в избытке достаётся Габриель, и от чего так счастливо избавилась Лера! Живёт себе спокойненько со своим мужем, никто не щипает её, не колет, не клюёт, не пичкает подробностями твоей разгульной сексуальной жизни!

— Чтоооо? — на меня словно вылили ведро ледяной воды.

— А ты как думал? Все станут скромно молчать о твоих подвигах? Думал, задавишь Ханну, и дело с концом? Всё тайное рано или поздно становится явным, Алекс!

— О чём ты, чёрт возьми, Марк? Что ты знаешь, чего не знаю я?

— Всё ты знаешь сам. И именно по этой причине мы прозябаем в этом дождливом климате, вместо того, чтобы счастливо жить в Нью-Йорке. Я о твоей репутации, дорогой друг. Только та репутация, что была у тебя там, просто наивная дурочка в сравнении с тем, что ты творил здесь! И твоя жена… бывшая твоя жена, хлебнула этого горького и смердящего напитка сполна!

— Тебе это откуда известно?

— А ты иногда хотя бы думал о чём-то ином, кроме своего дружка в штанах? Обращал внимание на её потерянный и отрешённый вид на вечеринках? Что её не принимают, игнорируют, что она чаще всего сидит где-нибудь одна, и на глазах у неё слёзы? Нет? Не замечал? Зато все другие замечали, как ты тащишь её в спальню, а потом спокойно возвращаешься к своим делам, переговорам, да даже нам ты уделял больше внимания, чем ей!

— Что ты вообще можешь знать о том, сколько внимания я уделял ей!

— А я знаю: её время было по воскресеньям! И то, если ты в городе, а чаще всего тебя не бывает, и если не сидишь в месенджере, обсуждая свои дела всепланетной важности! А пока ты занят покорением мира, твои добрые подружки мягко заливают ей в уши, какой ты любитель новенького, что долго твои жёны не держатся, что ты так устроен, и природу твою не поменять. Говоря откровенно, я и сам так всегда думал, но в отличие от баб, язык свой не распускал! Я тебе ещё после той вечеринки на яхте ведь сказал: «Бабы суки, будь внимателен, не оставляй её одну на мероприятиях!». Да, её унижали постоянно, напоминая о том, какая она у тебя по счёту, и что совсем не тянет на твой уровень! А сколько раз я сам слышал: «А ты жена Алекса? Завидую! Он клёво трахается!» Или: «Зря ты за него замуж вышла, он уже пол Сиэтла перетрахал, а вторая половина ждёт не дождётся!»

Я молчу, потому что рот мой, кажется, сковали судороги… А друг продолжает:

— Знаешь, я вот удивляюсь, как тебя ещё никто не прибил? Из обманутых мужей, я имею в виду. Не все же такие «понимающие», как Артём! А он, кстати, нормальный чувак и Лере больше подходит. Любит её по-настоящему. На вечеринках не отходит ни на шаг — всегда рядом, стережёт, чтобы никто не обидел!

— Да, я заметил! — мой голос вернулся, чтобы плеснуть немного яду в пожар нашего разговора…

— Вот я и говорю, что теперь есть некое равновесие. Ты с Габи, а она не такая ранимая, как Лера, и ей по большом счёту плевать на сплетни, жужжал она осаждает мастерски, Лере бы поучиться. Меня прям гордость берёт — хоть кто-то оказался в состоянии это делать. А Лера всё к сердцу принимала, ждала конца, как неизбежной участи, готовилась к боли. Хорошо, что Артём принял её — ей так легче было ваш разрыв пережить, я думаю. Всё же важно, когда есть, кому любить, заботиться, да женщины, они ведь ласку любят, не могут без неё, тебе ли не знать!

— Закрой свой чёртов рот…

Марк долго смотрит на меня в упор:

— Да ты никак только сейчас глаза свои протёр? Только не говори, что ничего из этого даже не подозревал и был уверен, что у вас не жизнь была, а малиновый сироп?

— Так и было. Ты недооцениваешь Леру, не такая она и слабая!

— Э, нет, друг, слабость тут не причём! Лера — самая сильная из всех, кого я знаю! Ты не путай силу и ранимость, это разные вещи! Благодаря этой своей силе она так мастерски прятала свою израненную душу, что ты, похоже, так ничего и не понял! Она ушла из-за тебя! Ты не просто толкнул её на этот поступок, ты заставил своей холодностью и отдалённостью, ты думал ведь только о себе, о своих проблемах, а о ней подумать не мог? Что бывает, когда мужа месяцами нет, но он при этом никуда не уезжал? Когда Кристен как бы невзначай говорит о том, что вчера на вечеринке ты плохо выглядел, а жена тебя в глаза не видела неделю или месяц? Что она должна была думать? А если учесть, что её старательно готовили к этому целых три года твои подружки?

— Почему ты раньше ничего из этого мне не говорил?

— Как же не говорил? Разве не я пытался встряхнуть тебе мозг после того, как Лера набралась решимости спросить меня: «Марк, у него кто-то есть?».

— Чёрт… Я не слушал тебя, у меня в голове другое было!

— И я тогда рассказывал тебе, какие у неё были глаза при этом… Она не первая такая и даже не сотая. Но только у неё во взгляде была эта… обречённость что ли и прощение… Она простила тебе предательство ещё до того, как ушла, понимаешь? Вспомни Наталью! Они с Лерой из одного теста: уходят не потому, что не могут простить, а потому, что не хотят мешать, быть обузой. Я таких женщин не встречал, не довелось, не повезло. А ты Алекс — придурок, потому что прос…ал обеих!

Мы оба молчим, у друга глаза на мокром месте, а я… я словно перестал существовать. Это уже стало традицией: мой друг объясняет мне мои ошибки. Все годы «счастливого» брака я принадлежал только своей женщине и был безумно рад этому сам, наивно полагая, что такая верность с моей стороны — лучшее доказательство моих чувств и непробиваемая защита нашей семьи от всего плохого. Как последний дурак ополоумел от своего счастья настолько, что не замечал ничего вокруг: ни влюблённой девчонки Габриель, ни Лериных ран, регулярно наносимых моими знакомыми и даже друзьями. Кристен подставила меня уже не в первый раз… Неужели в крахе моей любимой семьи виновата просто женская ревность и подлость? Боже мой… Я не защитил свою семью от неё, сделал уязвимой и в трудную минуту всё развалилось, случилась катастрофа!

— Не могла она иначе поступить, Алекс. Не могла. Это было закономерно и неизбежно, прости друг, но не вини её, ты виноват во всём сам. От своего слишком большого ума и доброты не научишься никак отделять зёрна от плевел, выделять главное, то, что важно для тебя, что важнее всего!

— Пусть ей нужно было уйти, но почему не в отель? Да на те деньги, что лежат на её счетах можно было дом купить! И не один! Почему она ушла к нему?