…наехали на курень. — Курень (мот. хурээ — кольцеобразный) являлся основной формой кочевания в первобытной общине монголов; в один курень входило около тысячи кибиток-семей; кочуя с места на место, монголы обязательно располагались кольцом, в центре которого устанавливалась юрта вождя племени; в условиях формирования новых патриархально-феодальных отношений курень постепенно утрачивал свое хозяйственное значение, но сохранял оборонное (круговая форма обороны). Вот что по этому поводу писал русский монголовед Б. Я. Владимирцов:

«Наши источники позволяют различать два вида кочевья у монголов XI–XII вв. С одной стороны, жили и кочевали более или менее большими группами; с другой — наблюдается явление противоположное: отдельные семьи кочуют в одиночку, изолированно или небольшими объединениями… Кочевавшие обществом обычно передвигались одним табором и останавливались одним становищем. Стойбища такие иногда насчитывали несколько сотен юрт.

Стойбища, kuriyen-guriyen по-монгольски, образовывались из скопления айлов, по-монгольски ayil, т. е. кочевых стоянок или кочевых дворов, состоявших из отдельных юрт и телег-кибиток… Итак, монголы XI–XII вв. кочевали или айлами, или куренями. Если, с одной стороны, некоторым было удобнее кочевать изолированно, айлом, то, с другой стороны, при других обстоятельствах было страшно и опасно быть исключением из стойбища, куреня. В данном случае обнаруживается одно из важных противоречий кочевой жизни вообще.

Богатому скотом кочевнику, и особенно коневоду, неудобно кочевать в большом обществе, заботы о своих стадах и табунах заставляют его искать более привольного существования отдельным айлом… Но кочевание айлом, т. е. небольшой изолированной группой с большим количеством скота, возможно только при условии общей безопасности. Подобное положение делается невыносимым при наездах, грабежах, войнах. Приходилось поэтому искать выход: разбивали большие курени на малые, сами владельцы жили и кочевали куренями, а стада свои, главным образом табуны, держали айлами. Соединение куренного хозяйства с айльным представлялось, по-видимому, монголу XI–XII вв. самым идеальным» (Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. — В кн.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 332).

С. 74. Укрюк — березовый шест с ременной петлей для ловли лошадей.

С. 76. И вот поехал Тэмужин вместе с Бэлгудэем на реку Керулен, дабы разыскать суженую свою — Бортэ ужин. — В хронике Саган сэцэна «Эр-дэнийн товч» сообщается, что Тэмужин отправился за своей невестой Бортэ в год Желтой собаки, т. е. в 1178 году, когда ему было семнадцать лет. Немецкий монголовед П. Рачневский в книге «Чингисхан: жизнь и наследие» пишет, что Тэмужин отправился за невестой, когда ему было пятнадцать лет, т. е. достигнув по тогдашним монгольским меркам совершеннолетия (цитируется по монгольскому изданию этой книги, вышедшей в 2006 году в Улан-Баторе, с. 21).

С. 76. …Борчу стал верным нукером Тэмужина. — Источники по истории монголов довольно часто упоминают о дружинниках, т. е. свободных лицах, служащих вождям и предводителям родов и племен, главным образом в качестве воинов… Древнемонгольские дружинники назывались nohod-nokud — «друзья», от единственного числа nohor-nokur — «друг». Таких nokud-нукеров мы встречаем и у древнемонгольских ханов, и у разных багатуров и других предводителей кланов, поколений и племен, причем отличительной особенностью является то, что нукеры служат вождю другого, хотя порой и родственного рода… Одним из отличий службы нукера было свободное принятие обязанностей по отношению к своему господину. В древнемонгольском обществе nokor не был подданным или наемником господина, поуап'а; он свободный воин, обязавшийся служить своему вождю, который становится для него «законным» господином. Чингисхан захотел взять себе в нукеры Борчу, с которым он незадолго перед тем познакомился. Борчу, ставший впоследствии одним из самых выдающихся сподвижников Чингисхана, принадлежал к аристократическому роду арулад и был сыном богатого человека. Когда за ним приехали от Чингиса с приглашением идти в «друзья» — nokor, он немедленно отправился к тому, не переговорив даже со своим отцом… Древнемонгольские нукеры прежде всего являются военными слугами вождей, nokod — военная дружина при ханах… Монгольский предводитель XI–XII вв. всегда, во всех случаях своей жизни неразлучен со своими нукерами, они всегда, в том или другом количестве, при нем; они составляют его свиту. Нукер в ставке своего предводителя оказывается прислужником, на войне или во время набега он воин, во время облавных охот — он помощник; он заведует всегда чем-нибудь, наблюдает, он состоит в свите; он же является ближайшим другом и советником своего предводителя». (Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. — В кн. Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 382–389).

…отправился к хэрэйдского народа владыке Ван-хану. — Племя хэрэйдов, которое в конце XII века возглавил Ван-хан (Торил-хан), было известно издревле. Китайский историк Цю Шоу Сынь сообщает, что народ, именовавшийся в то время хэрэйдами, ранее входил в древнетатарское межплеменное объединение под названием «татары девяти родов». Исторические хроники свидетельствуют о тюркском происхождении хэ-рэидов, однако в конце XII века этот народ был монголоязычным.

В VII–IX веках хэрэйды кочевали западнее озера Байкал, в районе реки Хэм. В дальнейшем ушли на юг и в XII–XIII веках располагались между Хангайским и Хэнтийским хребтами, в долинах рек Орхон и Туул. На западе хэрэйды граничили с найманами, на севере, по реке Селенге — с мэргэдами, на юге — с онгудами. У хэрэйдов были тесные взаимоотношения с соседями. Прежде всего выделим их отношения с чжурчжэньской империей Цзинь, которой хэрэйды платили дань и поэтому могли рассчитывать на помощь и поддержку. Это не могло не способствовать повышению авторитета хэрэйдов и самого Торил-хана в глазах других монголоязычных племен. Прочные связи установились у хэрэйдов с уйгурами, наиболее культурным из тюркских племен того времени, и найманами. В среде хэрэйдской знати было распространено христианство несторианского толка. Легенду о восточном «пресвитере Иоанне», в которую европейцы того времени свято верили, многие ученые связывают именно с именем Торил-хана. В XII–XIII веках племя хэрэйдов представляло собой мощный родо-племенной союз. Последнее обстоятельство, а также побратимство отца Тэмужина, Есухэй-батора, и Торил-хана предопредилили обращение семнадцатилетнего Тэмужина к вождю хэрэйдов, Торил-хану, в котором он видел надежную опору на этом этапе своей жизни.

С. 76. …предводитель племени Хэрэйд Ван-хан был андой-побратимом их отца, Есухэй-хана. — Институт побратимства получил широкое распространение среди монгольских племен в период, предшествовавший образованию единого Монгольского государства. И Тэмужин очень успешно использовал эту традицию в своей борьбе против соперников за воссоздание улуса «Все Монголы». «Побратимство, которое прежде было выражением дружественных отношений родовых вождей, в этот период времени приобрело характер военно-политического союза между предводителями племен и родо-племенных объединений. Клятва участников побратимства была своего рода устным договором двух сторон, которые тем самым брали на себя обязательства борьбы против врагов совместными силами, соблюдения равноправия и верности друг другу, разрешения всех споров и противоречий путем личных переговоров… Тэмужин для достижения своих целей прежде всего решил опираться на побратима своего отца, хэрэйдского Торил-хана. Также он восстановил отношения с предводителем племени жадаран Жамухой, с которым они еще в юности стали побратимами». (Жугдэр Ч. Политические взгляды и военное искусство Чингиса (на монг. яз.) Улан-Батор, 1990. С. 9–10).