В марте 1917 г., по инициативе штаба 7-й армии Юго-Западного фронта, отдельной брошюрой были выпущены «Указания по борьбе с танками». Против танков предлагалось использовать «кинжальные взводы», выделенные от батарей 76-мм полевых пушек, траншейные 57-, 47- и 40-мм («Виккерс») скорострельные пушки (имевшие в боекомплекте бронебойные снаряды), 37-мм траншейные пушки обр. 1915 г. и МакКлена. Их дополняли фугасы, ручные гранаты, легкие мины, противотанковые рвы. То есть средства, имевшиеся в распоряжении пехоты, уже включались в общую систему противотанковой обороны.

Тогда же, в марте, начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал-адъютант В.М. Алексеев утвердил проект «Наставления для борьбы с неприятельскими сухопутными броненосцами». К уже перечисленным средствам здесь были добавлены огнеметы и применение стрелками и пулеметчиками бронебойных пуль. Рекомендовалось заблаговременно перегруппировывать на танкоопасные направления подвижные части — конницу с артиллерией, бронечасти, самокатчиков — то есть создавать мобильный противотанковый резерв с немногочисленной «мобильной» пехотой.

Любопытно предложение поручика Е. Лалетина, поданное еще 17 сентября 1915 г. в Отдел Изобретений ЦВПК. Лалетин считал полезным использовать против бронеавтомобилей «наши крепостные ружья (20,32-мм ружья Гана обр. 1877 г. — С. Ф.)… сила их была рассчитана так, чтобы пробивать туры с землей» (имеется в виду пуля с твердым сердечником). Нетрудно увидеть здесь идею противотанкового ружья, высказанную много раньше, чем в Германии начали создавать первое в истории ПТР. Однако Отдел изобретений ЦВПК вынужден был констатировать, что «старых крепостных ружей уже в цейхгаузах не имеется». Уже упомянутая ранее фугасная шомпольная ружейная граната штабс-капитана В.А. Мгеброва (считавшегося ведущим специалистом по бронеавтомобилям) еще в конце 1914 г. предлагалась изобретателем в том числе для стрельбы по бронеавтомобилям противника — едва ли не первое в истории предложение «противотанкового оружия пехоты». Но реальных случаев подобного ее применения неизвестно.

Таким образом, специалисты Русской армии, опираясь преимущественно на чужой опыт и некоторые общие положения, выработали верную и действенную «противотанковую тактику», соответствующую как условиям войны, так и наличным возможностям армии. Причем сделали это за год до того, как крайне немногочисленные германские танки привели в замешательство английские и французские части на Западном фронте.

Несмотря на значительное снижение в ходе войны удельного веса собственно пехоты в частях и соединениях армии, она оставалась самым массовым и главным родом войск, боевые качества и боевые действия которого определяют результат боя и операции.

Война подчеркнула, с одной стороны, необходимость тесного постоянного взаимодействия пехоты с другими родами войск, с другой — значение ее самостоятельности, способности в ряде случаев собственными силами и средствами решать стоящие перед ней задачи.

Кардинально изменилась система вооружения пехоты. В начале войны пехотный батальон практически везде представлял собой однородный организм из четырех пехотных рот, вооруженных магазинными винтовками. Немногочисленные пулеметы имелись только на уровне полка или бригады, батальонам могли придаваться как средства усиления на время боя. В ходе войны пехотный батальон получил на вооружение свои пулеметы — в основном ручные, хотя в России этот процесс начался только на конечном этапе войны, с началом массовых поставок ручных пулеметов из-за рубежа. В состав пехотного полка кроме пулеметной части вошли своя «траншейная» (минометы, бомбометы, «траншейные» пушки), химические подразделения. Пехотные подразделения получили ручные и ружейные гранаты. В снаряжение пехотинца введены стальной шлем и противогаз.

Красной Армии от старой русской осталось не только разнообразное оружие, но и большой опыт его применения и обучения войск. Об этом можно судить по руководствам и наставлениям, подготовленным русскими специалистами (Музей истории Учебного центра «Выстрел»)

Пехотные дивизии получили сокращенный состав, но при этом их огневая мощь возросла. Значительно усилились средства связи внутри пехотных соединений и связи пехоты с артиллерией.

Что касается изменений в вооружении, то пехоте Рабоче-Крестьянской Красной Армии от русской армии досталась весьма обширная номенклатура:

— револьверы «Наган» обр. 1895 г., пистолеты «Браунинг», «Кольт», «Маузер»;

— трехлинейные винтовки обр. 1891 г. и карабины обр. 1907 г., а также полученные от союзников винтовки Арисака, Лебеля, Гра, Гра-Кропачека, Веттерли-Витали, американские Винчестеры, трофейные винтовки Манлихера и Маузера, гражданская война добавила к этому винтовки Ли-Энфилд, Росса;

станковые пулеметы «Максим» обр. 1905 и 1910 гг., полученные от союзников и взятые в ходе гражданской войны «Виккерс», «Кольт», «Сент-Этьен», ружья-пулеметы «Мадсен», «Льюиса», «Шоша», трофейные пулеметы MG.08 и «Шварцлозе»;

— ручные гранаты обр. 1912 и 1914 гг., гранаты Новицкого — Федорова, «германского образца», иностранные F. 1, Лемона, Мильса, японская, трофейные германские и австрийские;

— минометы Лихонина, «Ф. Р.», бомбометы обр. 1915 г., «Г. Р.», Василевского, траншейные пушки Розенберга, МакКлена.

Советской Республике с самого начала досталась и большая часть еще действующей военной промышленности с поставленными на серийное производство или еще только готовящимися образцами вооружения и боеприпасов, и технические специалисты.

И что не менее важно — остался опыт войны. Не только в уставах и наставлениях, широко использовавшихся в первых уставных документах Красной Армии (включая «Полевой устав Красной Армии»), но и в лице носителей этого опыта. От непосредственно «окопников» — солдат, унтер-офицеров, армейских прапорщиков, поручиков, капитанов — до вчерашних командиров боевых соединений, офицеров Генштаба, специалистов управлений военного министерства и преподавателей академий, анализировавших и обобщавших этот боевой опыт.

Подготовка и обучение рядового и командного состава Красной Армии вели вчерашние генералы, офицеры и унтер-офицеры русской армии. «Всероссийская коллегия, — вспоминал А.М. Василевский о системе всевобуча (всеобщего военного обучения), — обратилась к специалистам военного дела, ко всем офицерам старой армии с призывом идти в РККА на командные должности… Уже к июню 1918 года в РСФСР было 1300 инструкторов всевобуча. Бывшие офицеры являлись преимущественно сотенными инструкторами; бывшие унтер-офицеры — взводными и отделенными инструкторами».

Характерный пример. Приказом Реввоенсовета Республики №245 от 21 ноября 1918 г. в Москве на основе кадров бывшей Офицерской стрелковой школы была учреждена Высшая стрелковая школа «Выстрел», назначением которой была «подготовка командного состава пехоты к самостоятельному выполнению обязанностей батальонных и ротных командиров, начальников пулеметных, бомбометных, минометных и других специальных команд», со сроком обучения 4–6 месяцев. По учебному плану Школы 1919 года можно судить, что считалось необходимым знать пехотному командиру по опыту мировой войны: тактика (наступательный бой, действия авангарда и арьергарда, разведка, походное движение, охранение); организация армии; топография; стрелково-пулеметное дело (винтовки и пулеметы всех имеющихся систем, баллистика, определение расстояний, сбережение, чистка и хранение оружия); траншейное дело (минометы и бомбометы, применение ручных гранат); артиллерия; саперное дело; газовая война и газооборона; связь. Первым начальником школы стал выдающийся русский специалист в области теории и практики стрельбы бывший генерал-лейтенант Н.М. Филатов. К преподаванию широко привлекали старые кадры. В частности, от Офицерской стрелковой школы начальником тактического курса стал А.М. Оржешковский, стрелкового — И.А. Панчишко, пулеметного — Г.А. Давыдов, траншейной артиллерии — В.Г. Дегтярев, полкового — М.В. Энвальд, опытного ружейного полигона — В.А. Ковровцев, школы оружейных мастеров — В.П. Середин. Из числа генералов и офицеров старой армии были также преподаватели Н.С. Триковский, В.К. Головкин, Б.Н. Ушинский, Н.Л. Федосеев. В качестве приватных преподавателей привлекались бывшие профессора Академии Генерального штаба Сухов, Елизаров, Тарановский и др. (уже в 1922–1929 гг. курс тактики преподавал вернувшийся из эмиграции Я.А. Слащев, с 1936 г. на «Выстреле» преподавали бывший генерал-майор А.И. Верховский, бывший генерал-лейтенант колчаковской армии А.Г. Лигнау).