Когда партсекретарь Гусев заметил, что проходчик Трушин охладел к партийной работе, появляется на работе пьяным и четыре месяца не платил членские взносы, он пригласил его для личной беседы в партком. Трушин рассказал, что у него сложности в семье и потому он пропивает свои деньги. Гусев отправился к нему домой и обнаружил, что Трушин с женой и тремя детьми живет в жалких условиях.

«Мы поставили вопрос о работе коммуниста Трушина в бригаде на заседании парткома. На это заседание пригласили всех коммунистов. На Трушине мы учили партийную организацию и комсомольскую организацию, каким не надо быть коммунистом в производстве и как надо бороться. Дали определенное задание, дали срок, выправили в работе и указали, что ему нужно делать. Поставили перед начальником вопрос об улучшении его бытовой стороны».

Объектом проверки служили не только отдельные коммунисты и комсомольцы, но и целые комсомольские бригады, большей частью в форме взаимной проверки бригадами итогов работы и выполнения плана. Таким способом бригады, не выполнявшие план, «подтягивали» до уровня передовых.

Взаимный контроль, как и отчет перед коллективом, стимулировали развитие у людей чувства гордости и честолюбия: комсомольцев вызывали в бюро ячейки и спрашивали, достойны ли его поведение и трудовые успехи звания комсомольца. Следующим схожим стимулом было поручение ответственного задания:

«Одного я назначил ответственным по вопросам инструментов в бригаде, другого — по вопросам учебы бригады в техкружках и по вопросу политического характера — негласного, невыборного, не-назначенного политруководителя, который следил за членскими взносами, за участием в общественной комсомольской работе, за каждым членом бригады в отдельности, как он работает, чем живет. Был еще культурно-бытовой и административный сектор — это я.

Я следил за нуждами каждого члена бригады, за культурными нуждами, за заработной платой, за его интересами в области производства, особенно разрядов. На разряды я не скупился тем, которые заслуживали этого. Все это создавало в бригаде стимул к повышению производительности».

С помощью таких методов партийному секретарю Левитасу удалось вновь привлечь к комсомольской работе одного юношу, который прежде был активным функционером, потом за какой-то проступок был исключен из комсомола и с того времени не хотел иметь дела с комсомолом, большую часть времени праздно проводил в шахте, отвлекая коллег от работы. Левитас узнал, что молодой человек, которого рабочие из-за внешности и манеры держаться прозвали «профессором», был действительно интеллигентом, и поручил ему организовать многодневное массовое представление для молодежи, отпустив необходимые средства.

Укрепление дисциплины среди коммунистов и комсомольцев осуществлялось также с помощью прессы, газеты «Ударник Метростроя», многотиражек на шахтах и дистанциях, стенгазет, плакатов и «молний». Таким способом освещалась не только их позиция на производстве, но и политическая активность (или отсутствие таковой). Члены партии, которые не посещали кружки политучебы, ничего не делали для «культурного роста» или в качестве парторгов не занимались «массовой работой», могли очутиться в виде карикатуры на страницах газеты или на плакате. В «окнах метро» высмеивали и тех, кто опаздывал на занятия кружков политучебы.

Упомянутые выше бригады прессы не только разоблачали не справляющихся со своими обязанностями парторгов, но и оказывали им помощь. Они давали советы при распределении коммунистов и комсомольцев по бригадам, помогали при составлении расписания занятий и тематики кружков политучебы и предоставляли материал для чтения. Когда секретарь парторганизации кессонной группы проигнорировал предложенные бригадой прессы материалы и не улучшил партийную работу, бригада подключила партийный орган — газету «Рабочая Москва». В итоге райком партии взял на себя заботу о партячейке шахты.

Почти все из описанных методов реализации власти основывались на принципе превращения в публичное дело всего коллектива таких сторон жизни личности, как поведение, ошибки или даже семейные обстоятельства. Если коммунист вел себя политически пассивно, пил или избивал жену, это было не только его личной проблемой, но и предметом разбирательства на партгруппе или в ячейке, которые, само собой разумеется, не оставались в стороне и активно вмешивались в жизнь членов организации.

Публичность и вовлечение в жизнь коллектива были ядром механизма реализации власти и среди рабочих. «Каждый знал, что в случае невыполнения плана ему придется отчитываться не только перед начальством, но и перед целым коллективом, где уже истинные причины отставания никак не скроешь», — полагал начальник 7-й дистанции. В «окнах метро» на стройплощадках друг напротив друга были выставлены достижения бригад и отдельных рабочих. Медленно работавшие обозначались улитками или черепахами на посмешище своим коллегам и получали зарплату в особой, черной кассе, которая помещалась на самом видном месте. В других странах такие методы вызывали протест со стороны профсоюза. В сталинском же Советском Союзе сами профсоюзы таким способом оказывали на рабочих моральное давление.

Точно так же, как члена партии подвергали острой критике на партсобрании, простого рабочего «разбирали» на собрании бригады или производственном совещании. Если речь шла о серьезном проступке, присутствовавшие на рабочем собрании коммунисты и комсомольцы принимали решение просить администрацию об увольнении проштрафившегося. Хотя коммунисты и комсомольцы почти всегда были в меньшинстве, в подобных случаях им удавалось привлечь большинство присутствовавших рабочих на свою сторону и добиться нужного решения.

В стенной печати и многотиражках рабочие, позитивно или негативно проявившие себя, перечислялись поименно или даже помещалась их фотография с хвалебными отзывами или жесткой критикой. Зачастую помещали карикатуры на нерадивых работников с сатирическими стихами. Чтобы подействовать на лодырей и прогульщиков, которые не реагировали на заметки в газете, карикатуры на них вывешивались в жилых бараках. Карикатуры и стихотворные вирши об отстающих, а также о передовых рабочих вывешивались в шахтах в виде плакатов. В стихах выражались также простые требования к конкретным лицам или бригадам выполнить определенную работу в срок и надлежащим образом. Такие методы «массовой» работы особенно интенсивно применялись на заключительной стадии строительства. В тоннелях были развешаны плакаты следующего содержания:

«Бригада плиточников Борисова. Вы взяли обязательство ежедневно давать по 2 квадратных метра на человека. Вы это обязательство не выполняете. Вы срываете нам срок сдачи станции. 3-угольник предлагает вам напрячь все силы и выполнить свою задачу».

«Товарищи, бригада Ларина, треугольник дистанции отмечает вашу ударную работу. Вы взяли встречный [план]. Сделали третий кессон, вы выполнили эту задачу. Мы отмечаем вашу ударную работу и призываем рабочих равняться по бригаде Ларина. Треугольник».

Особой формой таких плакатов служили так называемые «сигналы». Они готовились редакторами шахтных многотиражек, брали на прицел тех рабочих, кто работал медленно или недостаточно качественно, и вывешивались у входа в шахту. Чтобы еще оперативнее выпускать «сигналы», редакция газеты «Ударник щита» в разгар работ несколько дней провела прямо на шахте, подготовив в общей сложности 90 таких «сигналов». Мимо «сигналов» постоянно проходили рабочие. Ударники подшучивали и издевались над изображенными в карикатурном виде лентяями, прогульщиками и неумехами.