Поэтому я сомневаюсь в том, что она вправе приказывать мне вернуться к мужу, и мой брат точно не станет настаивать на нерушимости брака до гробовой доски. Теперь я понимаю, почему он сказал Арчибальду, что если я найду основания для развода, то даже в королевском семействе Тюдор развод станет возможным. И я знаю, что Генрих, Защитник Веры, который клялся отстаивать идею нерушимости и незыблемости брака, изменил свое мнение. А Екатерина, сестра, угрожавшая отказаться от меня, может в итоге сама стать отвергнутой. И если – или когда – это случится, ее муж откажется от нее, я буду настоящим ангелом во плоти, если удержусь от мысли, что она получила по заслугам за ее жестокосердие ко мне.

Я должна встретиться с сыном в его комнатах, в присутствии только моего бывшего мужа, Арчибальда, и доброго опекуна и защитника Якова, Дэвида Линдси. У меня же не должно быть никакого сопровождения. Я должна прийти одна.

Бессмысленно оспаривать присутствие Арчибальда, поскольку он сейчас обладает властью под стать королю: он правит советом и опекает Якова. Все, что приходит в нашу сторону, – это его дар.

Я тщательно выбираю одежду для встречи и останавливаюсь на зеленом платье, светло-зеленых рукавах, изумрудном ожерелье и арселе, украшенном изумрудами. Интересно, найдет ли Яков меня изменившейся? Мне сейчас тридцать шесть, и я уже немолода. Теперь я с каждым разом все чаще нахожу на висках седые волосы и думаю о том, есть ли седина у Марии, в ее золотой копне волос. Иногда мне кажется, что я выгляжу побитой жизнью, а иногда, поймав свое отражение, когда я смеюсь, я кажусь себе все еще красивой. И если мне удастся выйти замуж за мужчину, которого я люблю, и возвести сына на трон, то я буду воистину счастливой матерью и хорошей женой.

Двойные двери комнат Якова, некогда принадлежавших мне, распахиваются, и я вхожу. Как Арчибальд и обещал, там нет никого, кроме него самого, Дэвида и моего сына, который сидит на троне, едва доставая ногами до пола. Увидев его, я забываю приготовленную для этой встречи речь и бросаюсь к нему:

– Яков! О, Яков! – повторяю я. Потом я резко останавливаюсь, кланяюсь, как подобает, но замечаю, что он уже соскочил с трона и бежит по ступеням, чтобы оказаться в моих объятиях.

Он – моя истинная любовь, мой мальчик, он изменился, но в то же время остался совершенно таким, как раньше. Я крепко прижимаю его к себе и чувствую, что его голова упирается мне в подбородок. Он подрос с тех пор, как мы виделись последний раз. Стал крепче и сильнее, я чувствую, как обнимают меня его руки.

– Леди мама, – говорит он, и я слышу очаровательную нотку в его ломающемся голосе. Скоро он перестанет быть детским и милым, и больше я его таким не услышу. Эта мысль заставляет меня всхлипнуть, и он поднимает свое лицо, чтобы посмотреть на меня. По этим искренним каштановым глазам я понимаю, что он вернулся ко мне, таким, каким он был, когда мы расстались. Он простил меня, скучал без меня. Мне очень стыдно, что я его подвела, но никак не могу нарадоваться счастью снова быть рядом с ним. Он улыбается, и я смахиваю слезы, чтобы улыбнуться ему в ответ.

– Леди мама, – только и говорит он.

– Я так счастлива… – Мне не удается закончить фразу, у меня сбивается дыхание. – Так счастлива!

Радость от встречи с Яковом заставляет чувствовать благодарность к Арчибальду за то, что он позволил мне приехать в Эдинбург. Маргарита снова стала мне дочерью и каждый день приходит в мои комнаты. Я слежу за ее образованием, и она живет под моим присмотром.

Арчибальд получил абсолютную власть над советом лордов, и никто не смеет ему перечить. Если бы он захотел не пускать меня в город, то с легкостью сделал бы это. Он щедр ко мне, этого я не могу отрицать. Он служит Генриху, учитывает интересы Англии, хотя в этом вопросе у него выбора нет. Но он проявляет доброту по отношению ко мне.

– Не может быть, чтобы ты действительно боялась меня, – спрашивает он тихим, ласкающим голосом. – Когда я думаю о том, какой королевой ты была, когда мы только познакомились, то вспоминаю, что ты не боялась ничего на свете. А я был таким незначительным, всего лишь прислугой в доме, что ты даже меня не замечала. А когда ты встретила меня лицом к лицу за пушкой, я увидел, что ты улыбнулась мне сквозь дым! Я ни на мгновение не поверил, когда мне сказали, что ты меня боишься. Ты не можешь меня бояться, Маргарита.

– А я и не боюсь, – отвечаю я, тут же начиная защищаться.

– Ну конечно, не боишься. Ты была в моей жизни как луна над горизонтом, совсем не так, как все обыкновенные женщины.

– Вот уж не знала, что ты так ко мне относился, – осторожно отвечаю я.

– Разумеется. Мы были любовниками, супругами, родителями чудесной дочки, противниками по обе стороны от пушки, но мы всегда оставались самыми важными людьми друг для друга. Разве не так? О ком ты думаешь большую часть дня? О ком ты думаешь каждый день? О ком, по-твоему, думаю я? Постоянно!

– Это не значит любить! – протестую я. – Я больше не хочу слышать слов о любви. Я знаю, что у тебя есть другая женщина, ты знаешь, что я люблю Генри Стюарта. Я выйду за него, как только папа даст мне развод.

Он усмехается и делает жест, означающий что Генри – ничего не значащий персонаж.

– О нет, конечно, нет, это не значит любить, – говорит он. – Это гораздо больше. Любовь приходит и уходит, она продолжается ровно столько, сколько будет звучать сложенная о ней баллада. Сейчас всем известно, что королева Англии, храни ее Господь, уже относится к спетым песням. Любовь закончилась для нее. А вот обладание еще продолжается. Ты – больше, чем одна из влюбленностей в моей жизни, а я – больше, чем твой фаворит. Ты всегда будешь для меня первой звездой после сумерек.

– Надо же, ты говоришь о луне и звездах, – говорю я, стараясь унять волнение. – Собираешься стать поэтом?

Он награждает меня соблазнительной улыбкой.

– Просто я чаще всего думаю о тебе именно по ночам. Именно ночей с тобой мне недостает больше всего, – шепчет он.

Арчибальд продолжает быть нежным ко мне и щедрым по отношению к моему сыну, потому что убеждает совет провозгласить Якова королем уже этим летом, когда ему исполнится четырнадцать. Теперь, наконец-то, люди, из которых состоит большая часть окружения Якова и которые правят от его имени, будут распущены.

Французские офицеры будут отосланы, а лорды – члены совета потеряют свои посты. Мы с Яковом сможем сами выбрать тех, кого допустим в свое окружение, и взять управление в свои руки. С восторгом мы начинаем писать списки людей, которых мы хотели бы взять к себе на службу, но все происходит совсем не так, как должно.

Вместо того чтобы позволить нам выбрать угодных нам людей, Арчибальд берет сей непосильный труд на себя. Он назначает собственных людей на все значимые посты, и мы понимаем, что Яков будет королем только на бумаге.

Все письма подписываются печатью Якова, но составляются Арчибальдом и записываются его секретарями. Вся казна переписывается и учитывается назначенным Арчибальдом государственным казначеем, которого отдельно охраняют солдаты. Арчибальд снова собрал все деньги у себя. Охрана короля подчиняется капитанам и самому Арчибальду, и все они – члены клана Дугласов. Для всего мира внешне Яков – король Шотландии, но за стенами дворца он всего лишь приемный сын Арчибальда. Я – вдовствующая королева, но в первую очередь я для всех жена Арчибальда. И я нисколько не сомневаюсь в том, что Арчибальд не намерен менять это положение дел. Я никогда не смогу сама назначать тех, кто мне будет служить, и никогда не избавлюсь от власти Арчибальда.