Асперна могли защищаться долго. В Эсслинге укреплением мог служить большой огороженный загон и огромный амбар из тёсаного камня. Эти два объекта были нам очень полезны.

Хотя части правого крыла и центра не входили в корпус Ланна, который находился ещё на другом берегу Дуная, император захотел в таких трудных обстоятельствах использовать военный талант своего маршала и поручил ему главное командование. Некоторые слышали, как он сказал маршалу Бессьеру: «Вы будете под командованием маршала Ланна». Это очень не понравилось Бессьеру. Но я ещё расскажу о серьёзном конфликте, последовавшем за этим эпизодом, и о том, как я невольно оказался втянутым в него.

К двум часам дня австрийская армия двинулась на нас, и завязалось ожесточённое сражение. Канонада была ужасающей! Противник настолько численно превосходил нас, что ему легко было бы сбросить нас в Дунай, прорвав линию кавалерии, которая одна держала наш центр. Если бы на месте эрцгерцога Карла был император Наполеон, он бы так и поступил. Но австрийский генералиссимус был слишком методичен, чтобы действовать решительно. И вместо того, чтобы большими силами идти прямо на наше предмостное укрепление, он весь первый день сражения потратил на атаку Асперна и Эсслинга, которые пять или шесть раз он брал и отдавал назад после очень кровопролитных сражений. Как только одна из деревень оказывалась захваченной врагом, император тотчас посылал резервные части выбить его оттуда. Если у нас их забирали, мы, несмотря на пожары, бушевавшие в обеих деревнях, отбивали их вновь.

С переменным успехом деревни переходили из рук в руки. Австрийская кавалерия неоднократно угрожала нашему центру, но наша кавалерия отбивала атаки и возвращалась на свои позиции между двумя этими пунктами, несмотря на большой урон, который артиллерия наносила её рядам. Сражение продолжалось до десяти часов вечера. Эсслинг и Асперн остались за французами, а австрийцы, отведя свой левый фланг и центр, ночью ограничились несколькими безуспешными атаками на Асперн.

В первый день сражения штабные офицеры маршала Ланна разносили донесения по местам самых горячих боёв, подвергаясь большой опасности, но не потеряли никого и уже радовались этому, когда на исходе дня неприятель, прикрывая свой отход, удвоил артиллерийский огонь и осыпал нас градом снарядов. В этот момент д’Альбукерке, Лабурдоннэ и я выстроились перед маршалом, повернувшись спиной к неприятельским пушкам, чтобы отчитаться в исполнении порученных нам заданий. Ядро попало несчастному д’Альбукерке в бедро, перебросило через голову лошади, и он упал замертво к ногам маршала, который вскричал: «Вот конец любовного романа бедного мальчика! Но это красивая смерть!»

Второе ядро прошло между седлом и крупом лошади Лабурдоннэ, не задев ни всадника, ни лошади! Это было настоящим чудом! Но удар, пришедшийся по седлу, был столь силён, что отдельные деревянные и металлические детали его каркаса впились в тело Лабурдоннэ. Он долго страдал от этой необычной раны.

Я находился между двумя товарищами и видел, как они упали в один и тот же момент. Я бросился к нашему эскорту, чтобы они помогли поднять Лабурдоннэ, но едва я сделал несколько шагов, как адъютанту генерала Буде, который встал на моё место, чтобы поговорить с маршалом, ядром снесло голову. На том самом месте, где только что находился я!..

Решительно, здесь нельзя было стоять, мы находились прямо под огнём вражеской батареи! И тогда, несмотря на всё своё мужество, маршал вынужден был переместиться на сотню туазов вправо.

Последний приказ, который Ланн поручил мне отнести, предназначался Бессьеру и вызвал стычку между двумя маршалами, искренне ненавидевшими друг друга. Но чтобы понять сцену, о которой я вам сейчас расскажу, надо знать причины этой ненависти.

Глава XVII

Соперничество Ланна и Бессьера. — Стычка между этими маршалами. — Император наступает на неприятельский центр

Когда в 1796 году генерал Бонапарт стал командующим Итальянской армией, первым адъютантом у него был Мюрат, которого он очень любил и сделал в конце концов полковником. Но в первых же боях, заметив военный талант, упорство и мужество Ланна — тогда командира 4-й линейной полубригады, — Бонапарт стал испытывать к нему не меньше уважения и любви. Такая благосклонность вызвала ревность Мюрата.

Эти два полковника стали бригадными генералами, и в самые трудные моменты Бонапарт поручал Мюрату кавалерийские атаки, а Ланну — командование гренадерским резервом. И тот и другой совершали чудеса, но, хотя армия и ценила обоих, между этими храбрыми офицерами установилось соперничество, которое, надо признать, поощрялось главнокомандующим, потому что позволяло ему подстёгивать их честолюбивое желание отличиться. Он хвалил героические поступки генерала Ланна перед Мюратом и достоинства Мюрата в присутствии Ланна. В стычках, которые неизбежно возникали из-за этого соперничества, Бессьер — тогда простой капитан эскорта генерала Бонапарта, у которого он тоже был в большом фаворе, — постоянно принимал сторону своего земляка Мюрата и не упускал случая опорочить маршала Ланна, которому всё это становилось известно.

После победоносной Итальянской кампании Ланн и Мюрат, ставшие дивизионными генералами, были с Бонапартом в Египте, где их взаимная неприязнь только усилилась. Она стала ещё больше, когда оба захотели жениться на сестре Бонапарта Каролине. Тогда Бессьер ходатайствовал перед госпожой Бонапарт в пользу Мюрата, а чтобы окончательно привлечь её на свою сторону, он воспользовался представившимся случаем и нанёс решающий удар сопернику своего друга. Ланн командовал тогда Консульской гвардией и, желая сделать всё как можно лучше, превысил сумму, предназначенную для обмундирования солдат, на 300 тысяч франков. Бессьер, член административного совета, занимающегося распределением фондов, рассказал об этом Мюрату, а тот передал всё первому консулу.

Бонапарт, придя к власти, решил навести порядок в администрации и примерно наказать Ланна. Он отстранил его от командования гвардией и дал месяц сроку, чтобы покрыть перерасход денег. Ланн не смог бы этого сделать без щедрой помощи Ожеро. Тогда первый консул вернул ему своё расположение, но понятно, что Ланн сохранил глубокую неприязнь как к Бессьеру, так и к своему счастливому сопернику Мюрату, женившемуся в конце концов на Каролине Бонапарт.

Таковы были отношения между Ланном и Бессьером, когда им пришлось действовать совместно в сражении при Эсслинге.

Во время сильной канонады, погубившей несчастного д’Альбукерке, маршал Ланн, видя, что австрийцы начали отход, хотел атаковать их всей своей кавалерией. Он позвал меня, чтобы отнести приказ об этом генералу Бессьеру, которого, как вы уже знаете, император поставил под его командование. Но поскольку я был занят выполнением другого поручения, это задание должен был выполнить другой адъютант. Им оказался де Вири. Маршал Ланн дал ему такой приказ: «Скажите маршалу Бессьеру, что