Я стоял на коленях и молился, прося о чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Где был этот Бог? Услышит ли Он молитву такого жалкого существа, как я, существа, которое мечтает только спрятаться в темном шкафу? И что я должен говорить? Пожалуйста, Боже, пожалуйста, Боже, спаси меня — я буду хорошим человеком. Или лучше сказать по-другому: спаси мою паршивую жизнь, Господи, и я заключу с Тобой сделку. Я больше ничего не стану делать. Просто спаси меня, Господи.

К чертям все это. Чего они ждут, почему не набросятся на меня сразу и не убьют? Я тоскливо бормотал себе под нос: «Зачем все это, Господи, зачем все это? Почему они не схватят меня и не убьют?»

Вдруг я услышал за спиной глухой удар. Я вскочил на ноги и обернулся. Менди лежал на полу где-то в темной части комнаты. Триггер навалился на стол и храпел. Мускул, с мутными глазами, еще держался на ногах и невнятно бормотал: «Снотворные капли, чертовы снотворные капли».

Он вылил себе на голову остатки виски, пытаясь прийти в себя. Он яростно мотал головой из стороны в сторону, изо всех сил борясь со сном. Потом он увидел меня и двинулся в мою сторону.

— Ты приказал ему подлить снотворные капли, — прорычал Мускул. — Я тебя задушу.

Он споткнулся о Менди и упал лицом на пол. Он остался лежать. Я бросился вон из комнаты, но по дороге заметил револьвер, торчавший из кармана Триггера. Я схватился за рукоятку, но револьвер застрял в подкладке кармана. Я вырвал его вместе с подкладкой.

Я услышал позади себя шаги. Я развернулся. Мускул схватил меня за руку железной хваткой. Рука сразу онемела. Револьвер упал на пол. Я вырвался и бросился в бар. Мускул накинулся на меня сзади. Он повалил меня на пол и вцепился руками в горло. Посетители бара с криками стали выбегать на Деланси-стрит.

Я увидел, как Мо обрушил на голову Мускула бутылку виски. Это оглушило его на одно мгновение. Я ударил его ногой в живот. Оказавшись на ногах, я бросился на улицу прямо в стоявшую у выхода толпу. Мускул достал меня в прыжке. Он навалился на меня сверху, и я упал на тротуар вместе с ним. Подо мной кричал какой-то прохожий. Кровь из раны в голове Мускула хлестала мне в лицо.

На переполненной улице поднялся страшный шум. Казалось, тысячи мужчин, женщин и детей в панике бежали во все стороны, вопя во все горло: «Полиция! Полиция! Человека убивают!»

Мускул сжал руки на моем горле. У меня перед глазами поплыли черные точки и яркие вспышки.

Я подумал, что это конец.

Как во сне, я увидел Мо, нагнувшегося над нами еще с одной бутылкой виски, которая превратилась в тысячи осколков, разлетевшись о голову Мускула. Я с трудом встал на ноги и заковылял по улице, крича и расталкивая прохожих. Я обернулся. Мускул бежал сзади. Кровь струилась по его лицу. Она тянулась красным следом по всей Деланси-стрит.

Я вбежал в булочную и захлопнул за собой дверь. Было похоже, что я ворвался в переполненный курятник. От меня во все стороны полетели ополоумевшие женщины, истошно вопя, как перепуганные куры.

Мускул вломился в дверь вместе с душем из битого стекла.

Женщины выбежали на улицу, наполняя ее своими криками.

Я нырнул за прилавок. Я заметил большой нож для резки хлеба.

Он оказался у меня в руках вовремя. Я воткнул его в лицо навалившегося Мускула. Лезвие вонзилось ему в правую скулу и разрезало щеку до самого рта. Щека буквально повисла у него на подбородке. Сквозь разрез я увидел его задние зубы. Истекая кровью, он бросился назад на Деланси-стрит, а я помчался вслед за ним, размахивая большим ножом и вопя как сумасшедший:

— Я разрежу тебя на куски!

Перепуганные прохожие с криком разбегались во все стороны.

— Ублюдок! — заорал я и яростно взмахнул ножом. Лезвие рассекло пальто у него на спине. Я взмахнул еще раз. Кончик ножа достал его шею.

Я услышал за спиной шаги и голос, прокричавший:

— Бросай нож, Лапша, или я буду стрелять!

Я встал и оглянулся. Это был местный коп, целивший в меня из револьвера.

Я увидел, что он не шутит. Я бросил нож; он со звоном упал на мостовую.

— Эй, ты, иди сюда. — Коп махнул Мускулу.

Тот подошел, пошатываясь и держась за щеку. Сотни людей собрались вокруг нас.

— Наконец-то я поймал тебя с поличным. Ты пытался его убить, Лапша, и теперь тебе не отвертеться. — Коп посмотрел на окровавленную голову Мускула и его рассеченную щеку. — Здорово ты искромсал этого парня. Эй, подайте назад! — крикнул он толпе. — Кто-нибудь, вызовите скорую.

Коп зашел мне за спину, чтобы обыскать мои карманы.

В этот момент Мускул прыгнул на меня с диким и невнятным воплем, который исходил словно из раны, зиявшей на его лице. Коп успел броситься между нами. Вся страшная сила, которую Мускул готовил для меня, обрушилась на копа, выбила из его рук оружие и накатила на нас, смяв всех троих и еще пятерых зевак в один клубок, покатившийся в сточную канаву.

Как Мускулу удалось завладеть хлебным ножом, не знаю, но он навис надо мной, рассекая лезвием воздух, а я уворачивался и изгибался, катаясь в грязной канаве вместе с копом. Я заметил револьвер копа, лежавший на тротуаре. Я рванулся вперед, схватил оружие и разрядил его приблизительно в том направлении, где размахивал ножом этот безумный.

Первая пуля угодила ему в живот. Он свалился в канаву, лицом вниз. Я сделал еще один выстрел. Рука у меня дрожала, я промазал, и пуля срикошетила в прохожего, который с криком упал на землю. Мускул начал стонать, умоляя меня: «Боже, как больно, я не могу это вынести! Добей меня, Лапша, добей, пожалуйста!»

Я подошел к умирающему Мускулу. Я тщательно прицелился и разрядил револьвер ему в голову.

Я наставил дуло на приближавшегося копа и крикнул:

— Я и тебя убью, ублюдок!

Он остановился. Я махнул револьвером сгрудившейся толпе. Люди расступились в стороны.

Я побежал вперед, не думая о направлении, а коп и вся эта толпа с гиком и воплями понеслись за мной. Мне казалось, что тысячи глоток кричат мне вслед: «Поймать Лапшу! Поймать убийцу!» Мне казалось, что тысячи рук тянутся ко мне, чтобы схватить и разорвать на мелкие кусочки. Деланси-стрит дрожала от криков толпы, жаждавшей моей крови.

Посреди улицы стояло такси. Водитель кого-то ждал, не выключив работавшего мотора.

Не успел он опомниться, как я уже стоял над ним.

Я ткнул ему револьвером в грудь и крикнул:

— Выметайся, пока я не проделал в тебе дырку.

Он выпрыгнул на улицу, как кролик. Я нырнул на водительское кресло. Я переключил коробку передач на первую, вторую, третью скорость и понесся по Деланси-стрит, визжа на поворотах шинами. Я промчался мимо полицейского участка на Клинтон-стрит. Куча копов выбежала на середину улицы, крича и разряжая мне вслед револьверы. Я повернул налево под Уильямсбургский мост, в верхнюю часть города. Я помню, как летел по узкой улице, а у меня из-под колес разлетались торговые тележки. Каким-то чудом мне удалось вырваться на широкую Первую авеню.