Он и сам не знал, что именно ищет, пока не открыл дверь бирюзового грузовичка. Впрочем, Арден Бензенхавер хорошо умел искать неизвестное. Он увидел его мгновенно, с первого взгляда: разрезанный ножом бюстгальтер, один обрывок которого все еще был привязан к петле «бардачка», а еще два валялись на полу. Крови нигде не видно. Бюстгальтер мягкий, из натурального хлопка, светло-бежевый; стильная вещица, подумал Арден Бензенхавер. Сам он никогда стильностью не отличался, но повидал немало разных покойников и кое-какое представление о стиле имел. Зажав в кулаке куски шелковистого бюстгальтера, он сунул руки в обвисшие карманы куртки и двинулся через двор к помощнику шерифа, который разговаривал с братьями Рэт.

— Они парнишку весь день не видели, — сообщил помощник шерифа Бензенхаверу. — Говорят, Орен порой по нескольку дней домой не является.

— Спросите их, кто последним ездил на этом грузовике, — попросил его Бензенхавер; смотреть на Рэтов у него не было ни малейшего желания; он держался так, словно эти люди вообще не способны понять даже самые простые его вопросы.

— Я уже спрашивал, — сказал помощник шерифа. — Говорят, что не помнят.

— Спросите их, когда на этом грузовике в последний раз ездила хорошенькая молодая женщина, — сказал Бензенхавер.

Однако помощник шерифа не успел задать этот вопрос: Уэлдон Рэт рассмеялся. И Бензенхавер даже порадовался, что второй недоумок с родимым пятном на лице, похожим на винную кляксу, хранил молчание.

— Вот дерьмо! — сказал Уэлдон Рэт. — Никаких «хорошеньких женщин» тут нет и быть не может! И никакая «хорошенькая женщина» даже задницей своей этого грузовика не касалась!

— Скажите ему, — велел Бензенхавер помощнику шерифа, — что он лжет.

— Ты лжешь, Уэлдон, — сказал помощник шерифа. Тут Разберри Рэт тоже решился заговорить:

— Черт возьми! А ты кто такой? Явился сюда и командует, что нам делать, чего не делать!

Арден Бензенхавер молча вытащил из кармана три куска бюстгальтера и посмотрел на свиноматку, лежавшую рядом с хозяевами. Одним перепуганным глазом свинья, казалось, смотрела на всех разом, и было почти невозможно сказать, куда смотрит ее второй глаз.

— Это хряк или свинка? — спросил Бензенхавер. Братья Рэт дружно заржали.

— Да любому ясно, что свиноматка! — сказал Разберри.

— А вы когда-нибудь отрезали яйца своим хрякам? — спросил Бензенхавер. — То есть вы сами их кастрируете или кого-то нанимаете?

— Мы их сами кастрируем, а что? — сказал Уэлдон. Он тоже чем-то смахивал на кабана; дремучие жесткие космы пучками торчали из ушей, точно щетина. — Мы все насчет кастрации знаем. Ничего тут трудного нет.

— Ясно, — сказал Бензенхавер и поднял руку с бюстгальтером, чтобы и Рэты, и помощник шерифа хорошенько его рассмотрели. — Так вот: именно такое наказание новый закон предусматривает за сексуальные преступления. — Ни помощник шерифа, ни братья Рэт не проронили ни слова. — За любые сексуальные преступления! — подчеркнул Бензенхавер. — Учтите: любое из них теперь карается кастрацией. Если, скажем, вы трахнули кого-то, кого трахать не имеете права. Или если вы помогаете кому-то насильно трахать кого-то, а вовсе не пытаетесь остановить подобное безобразие. Вот во всех этих случаях вас могут кастрировать.

Уэлдон Рэт посмотрел на Разберри; тот выглядел явно озадаченным. Потом хитрые злобные глазки Уэлдона уперлись в лицо Бензенхавера, и он спросил:

— А вы-то сами это делаете или кого другого просите? — и подмигнул брату. Разберри попытался ухмыльнуться; малиновое родимое пятно при этом отвратительно скособочилось.

Но Бензенхавер хранил полную невозмутимость, по-прежнему вертя в руках истерзанный бюстгальтер.

— Разумеется, сами мы этого не делаем, — спокойно ответил он. — Теперь для этого есть новое специальное оборудование. Этим занимается Национальная гвардия. Именно потому мы и прилетели на вертолете Национальной гвардии. Мы просто отвезем вас на нем в госпиталь Национальной гвардии, а потом снова домой доставим. Тут ничего трудного нет, — прибавил он. — Вы и сами знаете.

— У нас семья большая, — сказал Разберри Рэт. — Нас, братьев, тут много. Мы и не знаем, кто в какой день на каком грузовике катается.

— Так значит, есть и другой грузовик? — спросил Бензенхавер у помощника шерифа. — Вы мне не говорили, что у них есть и другой грузовик.

— Да, есть… черный. Я и позабыл совсем, — сказал помощник шерифа. — Точно, у них еще черный грузовик есть.

Братья Рэт дружно кивнули.

— А где он? — спросил Бензенхавер. Он пока сдерживался, но уже с трудом.

Братья переглянулись. Уэлдон сказал:

— Я что-то давно его не видел.

— Может, его Орен взял? — предположил Разберри.

— А может, отец на нем куда поехал… — сказал Уэлдон.

— Все! Довольно! Нет у нас больше времени разбираться с этим дерьмом! — отрубил Бензенхавер, по-прежнему обращаясь к помощнику шерифа. — Сейчас посмотрим, сколько они весят, а потом спросим пилота, сможет ли вертолет поднять обоих сразу. — Этот помощник шерифа, сердито думал Бензенхавер, почти такой же недоумок, как и братья Рэт! — Ну, давайте же! — сказал он, и помощник бросился к вертолету. А Бензенхавер нетерпеливо повернулся к Уэлдону Рэту. — Имя? — спросил он.

— Уэлдон, — сказал Уэлдон.

— Вес? — спросил Бензенхавер.

— Вес? — удивился Уэлдон.

— Сколько ты весишь? — спросил Бензенхавер. — Если нам предстоит грузить тебя в вертолет, то необходимо сперва узнать, сколько ты весишь.

— Сто восемьдесят с чем-то, — сказал Уэлдон.

— А ты? — спросил Бензенхавер младшего из братьев.

— Сто девяносто с чем-то, — сказал тот. — Мое имя Разберри.

Бензенхавер даже глаза закрыл.

— Значит, триста семьдесят с чем-то! — крикнул Бензенхавер вслед помощнику шерифа. — Спросите у пилота, может ли вертолет столько поднять?

— Но ведь вы не имеете права просто так взять нас и увезти? — возмутился Уэлдон.

— Пока что мы только отвезем вас в госпиталь Национальной гвардии, — сказал Бензенхавер. — А потом, если найдем ту женщину и с ней все будет в порядке, мы тут же доставим вас обратно.

— А если с ней что-нибудь будет не в порядке, нам ведь дадут адвоката, верно? — спросил Разберри у Бензенхавера. — Одного из тех, что в суде работают, так?

— Если с кем не все будет в порядке? — спросил его Бензенхавер.

— Ну, с той женщиной, которую вы ищете, — сказал Разберри.

— Ну, если с ней что-то будет не в порядке, — сказал Бензенхавер, — тогда, поскольку вы уже будете в госпитале, вас быстренько кастрируют и отправят домой. Может быть, даже в тот же день. Вы, ребята, лучше меня знаете, как это делается. Я-то никогда этого не видел, — признался он. — Но это ведь времени много не занимает, верно? Да и крови вроде бы много не бывает, так?

— Но ведь есть суд и адвокат! — напомнил ему Разберри.

— Да есть, есть! — разозлился Уэлдон. — Заткнись!

— Нет, согласно новому закону подобные преступления больше в суде не