Если все согласны в том, что мы обязаны предоставить средства для выплаты зарубежных долгов, срок которых подходит сейчас или в ближайшем будущем, если выплаты невозможно отложить в силу моратория или других законных причин, тем более что в банковских хранилищах вполне достаточно золота, – оправданно ли с их стороны приостанавливать платежи, как поступили они? Разве не лучше им выпустить средства платежа на случай финансового кризиса, а не закупоривать все каналы, пытаясь расплатиться посредством расчетных сертификатов? Я лишь предложил воспользоваться более законным способом! Теперь, после всего, что я сказал во всеуслышание, вряд ли руководству банков снова хватит наглости предложить временно рассматривать подлежащие погашению зарубежные долги в качестве величины, которой можно пренебречь! Не я потерял голову, как утверждают некоторые, а управляющие наших банков и другие руководители, которые попытались закрыть крышку и сесть на нее; и если, как я верю, мне удалось изменить их мнение, объяснив подробно, что мы обязаны сделать в текущем положении, я охотно соглашусь стать козлом отпущения и вынести всю критику, которой подвергают меня некоторые из наших «видных финансистов».

Положение в Нью-Йорке особенно обострилось, поскольку около 80 млн его облигаций, выходящих в тираж, находилось за границей. Меры предосторожности для них и для внутренних нужд были приняты синдикатом под руководством «Дж. П. Морган и Кº» и «Кун, Лёб и Кº», что описано в письме Максу Варбургу от 11 сентября: «Здесь дела приостановились не меньше, а во многих отношениях даже больше, чем с твоей стороны, и пока не восстановится хоть какой-то порядок с иностранной валютой, едва ли можно говорить о возобновлении международной коммерции. Мы в основном, вместе с Морганами, делаем все, что в человеческих силах, чтобы выйти из тупика. Первой нашей задачей стало обеспечение муниципальных доходных облигаций Нью-Йорка, срок погашения которых в Европе наступает скоро – 13 млн фунтов и около 60 млн франков. С этой целью и для внутренних нужд города необходимо собрать около 100 млн долларов, из которых около 80 млн должны быть представлены в золоте или в иностранной валюте. Мы достигли соглашения, по которому банки представят всю сумму и примут казначейские билеты на один, два и три года под 6 % годовых.

Ту часть, которую невозможно получить телеграфными переводами, придется действительно выплатить золотом. Судя по всему, его придется перевести в отделение Английского банка в Оттаве. Данная операция не принесет никакой прибыли, и мы с Морганами заранее отказались от какой-либо компенсации. Более того, сейчас идет процесс формирования, под эгидой Совета управляющих Федеральной Резервной системы, золотого запаса банков во всей стране. Для переводов в Европу необходимо собрать из банковских резервов 150 млн долларов. Мы считаем, что благодаря двум этим операциям можно преодолеть существующие трудности с иностранной валютой до тех пор, пока не наладится в полном объеме экспорт продукции – и до определенной степени экспорт хлопка».

Больше всего его тревожила невозможность уменьшить кредит Нью-Йорка и Соединенных Штатов в целом.

В то время, пока велись дискуссии, фондовые биржи в Соединенных Штатах и по всему миру были закрыты. Ближе к середине октября министр финансов Макэду спросил мнения Шиффа относительно открытия Нью-Йоркской фондовой биржи. Шифф ответил, что, по его мнению, операции на Нью-

Йоркской фондовой бирже нельзя возобновлять до тех пор, пока банки не вернутся к выплатам наличными; однако через несколько дней, 20 октября, он телеграфировал, что считает ранее высказанную им точку зрения неверной, потому что, если фондовые биржи пробудут закрытыми еще какое-то время, на рынок будет выброшена такая масса ценных бумаг, что банкам, скорее всего, придется приостановить платежи наличными во второй раз, что будет весьма некстати.

15 декабря он писал: «Наша фондовая биржа заново открылась как свободный рынок, и банки возобновили платежи – причем все прошло без каких-либо затруднений».

Его фирма принимала участие в «Хлопковом ссудном фонде», собранном осенью 1914 г. для помощи американским производителям хлопка, которые в то время не имели возможности сбыть свой урожай. Хотя Шифф согласился участвовать в создании фонда, он не мог воздержаться от возражений против методов, отступавших от принципа сохранения ликвидности ресурсов его фирмы, и 20 ноября он писал Джону Скелтону Уильямсу, Контролеру денежного обращения: «Мы с партнерами очень признательны Вам за Ваше любезное вчерашнее письмо, в котором Вы одобряете сделанное нами пожертвование в «Хлопковый ссудный фонд». Хотя мы рады, что наши действия вызвали Ваше одобрение и одобрение Ваших помощников… единственная причина, по которой мы участвуем в фонде, заключается в том, что мистер Варбург сказал нам, что подобных действий очень ждут от нас министр финансов, Вы и другие его помощники по Федеральной резервной системе. Мы не считаем совершенно правильным, когда частные банкирские дома вкладывают капиталы в бесконечные операции, и я считаю, что, поскольку Вы сами имели частный банк, Вы охотно согласитесь с нами в справедливости такого подхода».

Общий вопрос предоставления кредита фермерам давно привлекал внимание Шиффа. Когда конгресс рассматривал законопроект, нацеленный на развитие сельскохозяйственных банков и вопрос обсуждался в Торговой палате, Шифф 4 мая 1916 г. поддержал резолюцию в его пользу: «По данному законопроекту министр финансов получает право выделить определенную сумму, кажется, 6 млн долларов, в качестве капитала предлагаемого Сельскохозяйственного кредитного банка.

Как и в случае с Федеральным резервным банком, основной капитал, насколько я понимаю, будет распределен между филиалами, которые должны вступить в предложенную систему, и поскольку филиалы не выделяли средства на создание основного капитала, это уполномочен сделать министр финансов. Кроме того, законопроект предлагает наделить министра финансов полномочиями размещать в филиалах банка ежегодно по 6 млн долларов, которые они могут выделять на сельскохозяйственные кредиты. Конечно, мы все понимаем, сколь неполезно размещать государственные средства в банках в размере 6 млн долларов в год, отчего за десять лет может скопиться до 60 млн долларов; опасно размещать государственные средства в банках, которые собираются инвестировать их на сельскохозяйственную ипотеку, ибо велик риск, что они не вернут эти деньги, когда государство потребует свои депозиты. Тогда мы окажемся в том же затруднительном положении, какое возникло во времена Эндрю Джексона, когда он потребовал федеральные депозиты из Банка Соединенных Штатов, которые тот не смог возместить, потому что депозиты были инвестированы в коммерцию страны, вследствие чего возникла ужасная паника 1837 года.

В первой части законопроекта Холлиса предлагается относиться к фермерам до определенной степени как к коммерсантам и промышленникам по Закону о Федеральном резерве; согласно законопроекту, так называемый Фермерский земельный банк получит государственный капитал, если его не предоставят филиалы. Необходимо что-то сказать в защиту этого законопроекта, и особенно мы не хотим, чтобы говорили, будто теперь мы выступаем против того, что одобряли, когда обсуждался Закон о Федеральном резерве. Мы не хотим, чтобы говорили, будто Восток и особенно Нью-Йорк позволили промышленникам и коммерсантам то, что… они не позволяют фермерам.