— Джоб не настолько силен, чтобы сидеть. При движении откроются раны, кровотечение…

Она замолчала, заметив взгляд Шона.

— У тебя есть лучшее предложение? — огрызнулся он, и она только покачала головой.

Шон в два раза увеличил длину тяжелого зеленого полотна, взял ремни от своего АКМа и АК Альфонсо, чтобы сделать петли.

— Остальное подгоним на ходу, — заверил он, затем взглянул на Клодию. — Вместо того чтобы выискивать трудности, принесла бы хоть какую-то пользу и собрала все снаряжение, которое нам оставили шанганы. Нам надо отобрать то, что мы возьмем с собой.

Он очень быстро отобрал необходимое, оставив все, без чего можно было обойтись.

— Альфонсо и я понесем Джоба. Кроме этого, мы сможем нести только наше оружие и одеяла. Клодия и Матату должны взять медикаменты, фляги с водой и собственные одеяла. Все остальное бросаем здесь.

— А консервы? — спросила Клодия.

— Забудь о них, — резко сказал Шон и принялся прилаживать свой груз.

Он свел все до минимума, прекрасно понимая, что каждый лишний фунт веса уже после первых нескольких миль превратится в десять. Шон даже уговорил Альфонсо оставить АК и дал ему вместо этого пистолет, отобранный у русского пилота. Он ограничил себя всего лишь двумя обоймами для собственного АКМа и оставил у себя и Альфонсо по две гранаты — по одной разрывной и одной фосфорной.

Чтобы патруль ФРЕЛИМО случайно не обнаружил оставленное снаряжение, они сложили его в кучу, забросали сверху землей и накрыли ветками.

— Отлично, приятель, — сказал Шон Джобу. — Настало время отправляться в путь.

Он взглянул на часы и увидел, что уже без нескольких минут три. Они здорово отстали от графика и теперь, чтобы пересечь железнодорожную ветку, у них оставалось всего несколько часов темноты.

Шон присел на корточки рядом с Джобом и помог тому сесть, затем прочно закрепил его раненую руку на груди.

— А теперь самое трудное, — предупредил он, и они вместе с Альфонсо подняли Джоба на ноги.

Джоб стойко вынес это, не издав не звука, и стоял, поддерживаемый Шоном и Альфонсо.

Шон и Альфонсо надели на себя лямки импровизированного подвесного стула из нейлонового полотна, приподняли Джоба и усадили его в эту люльку. Здоровой рукой Джоб обхватил Шона за плечо, а Шон и Альфонсо взялись за руки у него за спиной, чтобы поддержать раненого.

— Готовы? — спросил Шон.

В ответ Джоб только что-то тихо проворчал, стараясь скрыть, какую боль доставляет ему каждое движение.

— Если вы считаете, что нам сейчас так уж плохо… — жизнерадостно сообщил Шон, — то предлагаю подождать еще пару часов!

Они пошли вдоль оврага по направлению к железнодорожной ветке. Шли медленно, стараясь приспособиться к новому, не совсем удобному способу передвижения, пытаясь придерживать Джоба, чтобы не доставлять ему лишних мучений, но когда они вышли на пересеченную местность, Джоба начало болтать, и он то и дело ударялся о своих носильщиков. Раненый не издавал ни звука, но Шон слышал его тяжелое дыхание прямо над ухом, а когда боль становилась особенно мучительной, Джоб вцеплялся пальцами в плечо Шона.

Они медленно продвигались по обмелевшему руслу ручья по направлению к водосточной трубе, пересекающей железную дорогу. Матату шел в сотнях ярдов впереди и был едва виден в лунном свете. Один раз он просигналил, чтобы отряд остановился, а через несколько минут предложил снова продолжить путь. Клодия шла сзади, отстав шагов на пятьдесят, чтобы в случае обнаружения и вынужденного отступления у нее было хоть какое-то преимущество.

Неся Джоба, Альфонсо и Шон не могли двигаться бесшумно. Однажды они оступились в илистой луже, и в ночной тиши это прозвучало так, словно где-то поблизости купается стадо бегемотов.

Матату первый достиг насыпи и начал делать им отчаянные знаки, чтобы они поторопились. Шон и Альфонсо заковыляли вперед, придавленные к земле весом Джоба, и оказались как раз на открытом месте, когда вверху на насыпи послышался скрип гравия и приглушенные голоса.

Стараясь пригнуться как можно ниже, они неуклюже побежали вперед, добрались до насыпи и укрыли Джоба в темноте тоннеля. Клодия бежала в два раза быстрее и отстала от них всего лишь на несколько ярдов. Шон обернулся и свободной рукой втащил ее из лунного света в благословенную темноту водосточной трубы.

Они прислонились к бетонной стене, пригнувшись под изогнутым сводом и стараясь восстановить дыхание. Все изрядно запыхались, пробираясь через грязь и песок обмелевшего ручья.

Шаги и голоса становились все громче, и наконец идущие остановились прямо у них над головами. По звукам голосов было похоже, что это мужчина и женщина. Гарнизоны ФРЕЛИМО то ли таскали с собой собственных маркитанток, то ли находили подружек в лагерях беженцев, в большом количестве раскиданных вдоль железной дороги.

Похоже, между ними происходил оживленный спор. Мужчина говорил заплетающимся от выпитого языком, а в голосе женщины слышались капризные протестующие нотки. Наконец мужчина возбужденно повысил голос.

— Доллар шуми, десять долларов, — сказал он. Голос женщины стал мягче, теперь в нем можно было услышать согласие и кокетство.

Затем послышались шаги по гравию, и несколько сорвавшихся камешков упало на дно ручейка.

— Они спускаются сюда! — на одном дыхании выпалила в ужасе Клодия, и все инстинктивно отпрянули в глубь трубы.

— Тихо, — сказал Шон.

Он высвободил Джоба из импровизированного сиденья и прислонил к бетонной стене.

Не успел Шон вытащить нож, как на фоне лунного света у входа в трубу появились два силуэта.

Они прижимались друг к другу и тихо смеялись, женщина поддерживала мужчину, пока они пробирались вперед. Шон сжал рукоять ножа, нацелив его чуть выше живота и готовый в любой момент встретить незваных гостей, но те сделали всего лишь несколько шагов в глубь тоннеля, продолжая хихикать и перешептываться, повернулись лицом друг к другу. Их фигуры были четко очерчены на фоне входа в тоннель.

Часовой ФРЕЛИМО прижал женщину к стене, поставил рядом свой карабин и начал возиться, расстегивая одежду. Женщина прислонилась спиной к стене и привычным жестом задрала переднюю часть юбки выше пояса. Смеясь и что-то пьяно бормоча, часовой привалился к ней. Одной рукой женщина продолжала держать задранную юбку, а другой поддерживала и направляла мужчину.

Если бы Клодия протянула руку, она вполне бы могла дотронуться до этой пары, но те были слишком заняты друг другом, чтобы замечать что-то вокруг. Мужчина начал раскачиваться около женщины, его голос стал громче, как бы подвигая к еще большим усилиям, движения становились все более яростными. Внезапно мужчина откинул назад голову, замер и издал крик, напоминающий клекот петуха-астматика. Затем он медленно обвис, женщина засмеялась и резко оттолкнула его. Продолжая смеяться, она расправила юбку и взяла мужчину за руку. Парочка выкарабкалась из трубы и скрылась за углом. Их шаги снова захрустели по насыпи и вскоре затихли. Шон сунул нож обратно в висящие на поясе ножны и сказал: