Триста тысяч человек, только что переселившихся с борта колониального транспорта в отстроенные машинами бункеры, не сразу поняли, в чем дело, а когда стало понятно, что вся передовая цепь планетопреобразующих машин попросту уничтожена, они пришли в гневное замешательство, которое можно было легко понять — без сложной дорогостоящей, а главное, невосполнимой техники они были бессильны противостоять чуждой биосфере, в синтез с которой новоселы не собирались вступать ни под каким видом.

Спустя месяц после посадки положение сложилось таким образом: вновь прибывшие колонисты закрепились в выстроенных машинами герметичных бункерах, расположенных в недрах прибрежных холмов. Тут же под открытым небом были срочно воссозданы некоторые производства военного профиля, и вершины холмов украсили уже вовсе не мирные и совершенно неэстетичные долговременные укрепления.

На сотню километров в глубь материка простиралась мертвая, перепаханная машинами равнина, далее темнела сплошная стена влажных джунглей, откуда каждую ночь с удручающей регулярностью совершались нападения на хаотично вросшую в холмы и землю цитадель прилетевших на «Ризенберге» поселенцев.

Все происходило в «лучших» традициях внезапных непримиримых конфликтов — никто не вел никаких переговоров, обе стороны нетерпимо отнеслись друг к другу, как только стало понятно, кто есть кто. Жители сельвы восприняли прилетевших на «Ризенберге» как агрессоров, уничтожающих их мир, а колонисты третьей волны, осознав, с кем имеют дело, восприняли обитателей влажных джунглей Кьюига уже не как людей, а скорее как мутантов, которые подпали под власть враждебной природы и не имеют ничего общего с генетически «чистыми» предками.

Конфликт разрастался со скоростью лесного пожара. Стокилометровая Зона Отчуждения, где уже зеленели первые всходы посевов, стала буфером, нейтральной землей между сельвой и цепью ощерившихся бункеров, образовавших сложную и запутанную цепь коммуникаций, как наземных, так и расположенных в недрах холмов. Представители технократической цивилизации Земли, потеряв множество дорогостоящих машин, решили во что бы то ни стало отстоять полосу уже преобразованной территории.

Вместо развития по заранее разработанному плану люди, прилетевшие на борту «Ризенберга», внезапно были вынуждены работать на войну, возводить не мирные сооружения, а цеха по производству оружия и боевой техники.

Позиции на холмах, с высоты которых легко контролировалось все обработанное почвоукладчиками пространство, обрастали новыми укреплениями, и теперь обитателей сельвы, пытавшихся предпринимать вылазки, встречали настоящим артиллерийским огнем.

Ситуация стремительно заходила в тупик, грозя превратиться в Долгую позиционную войну, которая неизбежно привела бы к взаимному истреблению двух человеческих анклавов.

Однако в происходящее вовремя вмешалась третья сила. Гул артиллерийской канонады, да и сама посадка нового колониального транспорта не могли не привлечь внимания обитателей северного материка, которые успешно строили прогрессирующее государство.

Именно они являлись наиболее весомой силой на планете, они дали Кьюигу и название, и первое государство, их успешное развитие предполагало разные подходы к освоению территорий, начиная от полного преобразования земель и заканчивая нетронутыми участками заповедной исконной жизни.

Они не собирались участвовать во внезапно вспыхнувшей войне на границе двух материков, но, вступив в контакт с прилетевшими на «Ризенберге» людьми, северяне предложили себя в роли посредников при переговорах с обитателями сельвы, о которых государство Кьюига также не было осведомлено до последней поры.

Однако состоявшиеся переговоры между тремя человеческими анклавами не привели к взаимопониманию — потомки колонистов, населявшие сельву, требовали, чтобы захватчики ушли с их материка, а терраформированные пространства вновь были отданы непроходимым зарослям.

Представители государства Кьюига резонно объяснили им, что совершить обратный процесс невозможно, — преобразованные земли уже несли культуры чуждых сельве микроорганизмов и растений, потому спорный участок было предложено оставить в качестве нейтральной буферной зоны, где проходила бы граница двух биосфер, но обитатели сельвы сочли такие условия неприемлемыми.

Конфликт получил новое развитие, в районе терраформированных земель начались настоящие боевые действия, которые, то затухая, то вспыхивая вновь, длились без малого два десятилетия.

В конечном итоге противостояние разрешилось иным путем Жители северного материка предложили прилетевшим на «Ризенберге» оставить попытки отвоевать полосу преобразованной земли на которой за период боевых действий выросла новая флора, перемежающаяся останками разбитых боевых и планетопреобразующих машин, и, бросив укрепленные районы, переселиться к ним на материк, где хватало жизненных пространств.

Это предложение было принято с благодарностью. Для эвакуации населения прибрежной полосы, разборки колониального транспорта и отвода наиболее ценной техники через пролив был отстроен мост, по которому в течение года осуществлялась постепенная эвакуация неудавшегося поселения…

…Сейчас, спустя триста лет, о конфликте напоминали лишь старые укрепления, целинные поля, протянувшиеся вдоль всей линии побережья, да вросшие в землю насквозь проржавевшие остовы почвоукладчиков…

Зону Отчуждения вот уже более ста лет не контролировали никакие воинские формирования — она существовала сама по себе, став настоящей нейтральной полосой, — обитатели сельвы не могли селиться тут из–за произошедших коренных экологических изменений, а наследники прилетевших на «Ризенберге» колонистов, убедившись, что полоса терраформированных земель не только препятствует распространению сельвы, но и стихийно расширяется в глубь второго материка, наконец сняли из зоны укрепрайонов последние форпосты, окончательно направив свои усилия в иную сторону, благо площадь северного материка планеты позволяла им свободно развиваться, не предпринимая попыток насильственного захвата чужих земель.

То давнее противостояние постепенно забылось. В обществе Кьюига, куда влились колонисты с «Ризенберга», не любили вспоминать о территориальном конфликте… О второй цивилизации помнили, но контактов с ней практически не поддерживали, — за триста лет различия между двумя анклавами людей еще более усугубились. Обитателей сельвы было принято считать деградирующим сообществом, а их синтез с исконной природой планеты — опасным и ненормальным прецедентом мутаций, когда природа планеты взяла верх над человеком и полностью изменила его, начиная от обмена веществ и заканчивая внутренней психологией.

Давний конфликт утих сам собой, не получая развития.

От линии побережья до космопорта планеты пролегала слабозаселенная сельская местность, включавшая в себя огромные лесные массивы, рассеченные редкими просеками дорог; мост, соединявший два участка суши, сохранился, но им не пользовались уже очень давно…

* * *

Утренний туман постепенно рассеивался, таял в воздухе, открывая панораму бескрайних степей Зоны Отчуждения. Тут цвели самые разные травы, природа двух планет причудливо перемешалась в полосе преобразованной когда–то почвы. В основном тут властвовали растения, завезенные с Земли, кое–где, вдоль оврагов виднелась поросль ивового кустарника, но попадались и представители исконной фауны Кьюига, адаптировавшиеся на степных просторах, созданных усилиями машин, чьи ржавые остовы едва виднелись из высокого травостоя.