— Помню, — за искусственной серьёзностью В просачивался откровенный сарказм, — учились со мной в институте две девушки-близняшки. Две миниатюрных блондиночки с пышными бюстами. Ух какие! Не буду калечить твою слащавую психику подробностями, но «потенциал» всех двухяйцевых особей при тесном контакте с этими близняшками и впрямь зашкаливал до запредельных высот! Аж брандспойтом тушить приходилось. Благо я был в числе тех счастливчиков, коим сильно везло и кто имел возможность тушить свой зашкаливающий потенциал непосредственно самими этими блондиночками! А в целом… твоя история про единую структуру нескольких людей весьма любопытна. Единственное, что печалит, так это её решительная голословность. Как, собственно, и голословность всего остального, тобой произносимого. Это пичалька, да. Но знаешь, я уже местами как-то даже свыкся и меня это особо не раздражает. Прямо как в цирке или при просмотре комедии, где любые происходящие абсурдные события воспринимаются как норма. Просто сидишь и тупо угораешь под пивас.

— Я стараюсь быть максимально конструктивным в своих ответах, — резво пытался объясниться Мотя, игнорируя очередные инсинуации, — и объять как можно больше…

— Да забей ты на оправдания, — не дослушав, парировал В, поднимая со стола телефон и чего-то в нём параллельно печатая. — Я тебя уверяю, твои оправдания всё равно не возымеют эффекта. Любые твои слова будут лишь усугублением голословности. В то время как встрече половых клеток способствует не сказочное «требуемое единство компонентов», а их противоположная заряженность. Мужские спермии имеют отрицательный заряд, а женские яйцеклетки имеют заряд положительный. Поэтому притягиваются противоположности, а не твои «конгениальные энергетические оболочки». Противоположности! Как и положительно заряженное ядро атома с отрицательно заряженными электронами, образующими атом.

— Противоположности не притягиваются, — решительно возразил Мотя. — Противоположности взаимоуничтожаются. Аннигилируют. Разные люди в паре лишь разрушают друг друга. Вода и огонь не притягиваются, а взаимно уничтожают друг друга. А притягиваются разные части одного целого. Правое не противоположно левому. Истинно притягиваются друг к другу лишь разные части одной структуры в стремлении образовать единое целое. Материя притягивает со стороны недостающие в себе части для создания целого. Ни о каком притяжении противоположностей речи быть не может.

— К вопросу аннигиляции! — воскликнул В, словно поймав какое-то озарение. — Если задача человека в своём развитии двигаться только «вверх» и вырабатывать только «+частицу», то зачем тогда у человека вообще есть такая возможность, как выработка «−частицы»? Зачем вообще у человека есть возможность выделения «минус струны», несущей ЗУМу, исходя из твоих слов, только аннигиляцию «плюс струны»? Зачем у человека есть такая опция, как тщеславие и «минус струна», если человек заточен под созидание и «рост»? Почему в якобы «развивающейся» Вселенной всё всегда не двигается только в направлении усложнения? Зачем тратить время на всякие откаты и раскомпоновку?

Я не переставал удивляться и где-то даже завидовать тому факту, что все глубокие и по-настоящему интересные вопросы вечно задаёт В. И в самом деле, почему человек вообще имеет возможность выделять «минус струну», если это неугодно Закону усложнения материи? В очередной раз В демонстрировал очень чёткое понимание Мотиных слов и свой навык в нахождении прорех и недочётов его модели.

— Да и раньше ты говорил, — продолжал развивать свою мысль В, — что, чем человек умнее, тем ему сложнее выбирать любовь и перебарывать искушения. Что, чем человек умнее, тем сложнее ему преодолевать грани тщеславия. Так вот, откуда в якобы «созидательном» ЗУМе «искушения»? Кто искушает человека? И самое главное — с какой целью? Для чего нужны искушения, если задача ЗУМа в усложнении окружающего пространства?

— Если есть свет, — тут же реагировал Мотя, — то есть и тьма, и если есть тепло, вместе с ним есть и холод…

— Ага, — перебил с усмешкой В, — если есть терпилы, то есть и гопники, а если есть идиоты, то есть и те, кто ими манипулирует. Это всё понятно. Давай от философии ближе к физике.

— Так это и есть физика, — кивнул Мотя. — Без тщеславия не может быть и любви, как без зла не может быть добра. Без злодеяния не может быть раскаяния, а без ошибок не может быть сострадания. Ведь именно посреди «пустоты» и «холода» Вселенная стремится к созданию горячей звезды. «Пустота» и «холод» хороши как условия для свершения выбора, но плохи как сам выбор. Наглядная демонстрация плохого выбора часто служит источником выбора противоположного. Ребёнок, рождённый в семье алкоголиков, может с детства увидеть и понять пагубность влияния алкоголя и навсегда отказаться от него, выбрав трезвый образ жизни. Поэтому «пустоту» и «холод» Вселенной в более широких рамках никак нельзя назвать «грязью» и «мусором». Всеобъемлющий эфир создаёт своим зарядом пустоту и холод межзвёздного пространства не просто так. Вселенная усложняется и расширяется, поэтому физика естественного электромагнитного слипания частиц является лишь базой и необходимой переменной для существования более сложных вариативных аспектов усложнения. Ведь формы любви доступны только, если предпочесть их тщеславию. Любовь — это выбор. Любить можно лишь перебарывая тщеславие. Тщеславие — противоположность, дающая возможность творить любовь. Наличие «−частицы» является необходимой переменной для зарождения «+частицы». И процесс предпочтения любви тщеславию, процесс предпочтения «+частицы» «−частице» — это и есть жизнь человека, основанная на ежесекундных выборах. Бесконечное искушение человека тщеславием — это естественные условия для возникновения в нём любви. И пока жив человек, в нём жива и эта борьба.

— Так, значит, всё-таки развитие людей идёт через борьбу и войну? — сострил В.

— Нет, — улыбаясь, ответил Мотя. — Война — это итог деградации. Война — это попытка противостояния человека окружающему миру. Прогресс человека идёт исключительно через стремление не допустить войны. Путь усложняющегося человека — это борьба с войной. Это творение окружающего мира через отказ от войны с ним. Если же человек создал войну, то он уже проиграл свою борьбу и пошёл к своему усложнению «в обход», делая ненужные круги. Усложняющая человека борьба — это не война с окружающим миром. Усложняющая человека борьба — это противостояние с самим собой. А как только борьба человека переходит в формат противостояния с окружающим миром, значит, человек отказался от любви и, следовательно, проиграл свою борьбу.

— Тогда для чего Вселенной нужны энергетические оболочки, не способные «вырабатывать» любовь? — наморщив лоб, недовольно спросил В. — Почему они до определённого уровня сложности не могут создавать любовь? Зачем тогда они вообще нужны?

— Во-первых, — отозвался Мотя, — более простые структуры и их энергетические оболочки, не способные создавать осознанную любовь, являются необходимым этапом усложнения материи. Ведь и холод, и пустота межзвёздного пространства тоже являются этапом для создания звёзд. Так вот, менее сложные структуры являются этапом для создания более сложных. А во-вторых, энергетические оболочки, не способные создавать осознанную любовь, являются условиями для более сложной материи, способной выделять любовь. Человек не сможет любить, находясь в абсолютном вакууме пустого чёрного шара. Сторонние объекты и отражение света от этих объектов дают человеку условия для совершения выбора. Первичная энергия, порождающая простую материю, соединяется, исходя из своих электромагнитных свойств. Происходит автоматическое слипание. Так называемый «инстинктивный электромагнетизм». А по мере увеличения сложности у материи появляется возможность любви — многократного ускорения эволюции своей энергии. Любовь доступна только сложным структурам. Но даже сложным структурам нужно создать любовь посредством выбора. Нужно бороться за свою любовь с самим собой.