Чрезвычайно важна и плодотворна деятельность Рутыча как публикатора. В 1982 г. в «Гранях» (№ 125) он напечатал уникальные документы из архива В.М. Борель, дочери генерала М.В. Алексеева, где среди писем и дневников впервые приведена запись, содержащая черновой план создания добровольческой офицерской армии. Известный исследователь Белого движения В.Г. Бортневский совершенно справедливо подчеркивал значимость этих источников, введенных в научный оборот*. В тот же период в «Гранях» (№ 128, 149) Рутыч опубликовал более 400 писем генерала А.И. Деникина своему соратнику и помощнику полковнику П.В. Колтышеву, способствуя восстановлению «правдивого облика генерала Деникина» и объективному изучению его жизни и творчества в изгнании.

В 1992-1994 гг. в альманахе «Русское прошлое» (книга 3) историк публикует Протоколы заседаний русской делегации на Ясском совещании представителей союзников в 1918 г. (малоизученный исторический эпизод), воспоминания П.В. Колтышева «На страже русской чести», другие материалы. В издательстве «Ьо§о5» выходят подготовленные им книги «В Белой армии генерала Деникина: Записки начальника штаба Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России» генерала П.С. Махрова и «Воспоминания Н.В. Савича». Оригинал воспоминаний Савича, как и другие его бумаги, Рутыч разыскал в Париже, практически спас. Они также имеют большую историческую ценность, ибо написаны депутатом Государственной Думы 3-го и 4-го созывов, членом комиссии Думы по обороне. Во время Гражданской войны Савич входил в Особое совещание при генерале Деникине и в правительство при генерале Врангеле. Надо заметить, что эти публикации, а также обстоятельные к ним предисловия и пояснения Руты-ча в известной мере проливают свет и на деятельность в 1918— 1920 гг. Национального Центра, политической организации либерально-консервативного толка под председательством профессора М.М. Федорова, представители которой играли существенную роль в правительствах Колчака, Деникина, Врангеля и Юденича, были главной опорой военных вождей в их гражданском окружении. Этот момент до сих пор крайне скудно отражен в историографии. Таков — в кратчайшем выражении — вклад Рутыча в копилку исторического знания.

Из пристального изучения русской истории начала XX века, собственного жизненного опыта и своих социальных интуиции историк вынес убеждение в том, что наиболее подходящим и верным для России является путь либерального консерватизма. Практическим его проявлением в той или иной мере и была политическая конструкция «думской монархии», хотя и не выдержавшая «перенапряжения» страны в Великой войне. Но революционное крушение России, полагает Рутыч, было следствием не слабости этой конструкции, а всего лишь ее незрелости.

Русское прошлое. 1993. № 4. С. 151-152.

Его внимание привлекают и личности, сочетающие в себе либеральные и консервативные начала. Среди политиков это прежде всего Столыпин, среди военных — Алексеев, Колчак, Деникин (хотя как историк он не может быть их апологетом). По большому счету все они разделяли идею сочетания авторитарного начала и народного представительства. В Белом движении, изучению которого Рутыч посвятил так много сил, он видит борьбу за восстановление российской государственности, что, по его убеждению, возможно лишь при опоре на добровольчество «в самом широком, историческом его понимании». Добровольчество как воплощение идеи «самопочинного служения родине, служения вдохновенного, непосягающего», выражаясь словами И.А. Ильина, полагавшего, что «государство строится не только приказом и законом, но любовью и долгом, сросшимися в живой подвиг».

Новая книга Н. Рутыча, над которой он трудился все последние годы, является продолжением темы Гражданской войны и его биографических изысканий. Отчасти тема сама нашла автора. Дело в том, что Питер для него — родной город (он не только жил в нем, но и защищал его в сорок первом на рубежах, за которые шла борьба в девятнадцатом), и то, что оказался когда-то в Ницце, где остатки своих лет провели Н.Н. Юденич и многие его соратники, с которыми или родственниками которых Рутыч был знаком...

Оставляя возможность узким специалистам сказать о неточностях и недостатках (которые, как во всякой книге, конечно, отыщутся), обратим внимание на ее особенности и достоинства.

В жанровом плане книга исключительно редкая. Она сочетает в себе справочник и монографию. В ней одновременно освещены и ход событий, и личности их участников. Акцент, безусловно, смещен на людей, события максимально «персонифицированы».

Трагическая эпопея Северо-Западной армии показана через призму боевой деятельности ее ключевых чинов. Офицеры и генералы здесь не безлики. О них читатель получает достаточно подробную, документально-правдивую информацию. Прослежен весь их жизненный и служебный путь, по возможности выявлены черты, сила и слабость характеров. «Люди — главная величина вооруженной борьбы», — напоминает Рутыч. Отчетливо проводится мысль: «человеческий фактор» был одной из главных причин поражения северозападников.

Автор, подобно кинооператору, один и тот же объект (деталь операции, боевой эпизод, личность) показывает с разных сторон, то — панорамно, то — крупным планом, приближая до мелочей.

Можно назвать это «методом Рутыча». Конечно, здесь неизбежны повторы — и их действительно немало в книге, — но они уместны, оправданы как элемент структуры и организации. Они, неоднократно возвращая к одним и тем же фактам, прочнее закрепляют их в памяти.

Украшением труда является очерк о генерале Н.Н. Юдениче. Он написан на основе богатого архивного материала, предметно и точно документирован. Отдельные источники (например, записи ближайшего помощника Главнокомандующего адмирала В.К. Пилкина, воспоминания генерала Е.В. Масловского), некоторые фотодокументы поистине эксклюзивны и могли быть добыты только Рутычем. На сегодня это наиболее точное отражение жизнедеятельности Юденича, которому в отличие от Деникина, Колчака или, скажем, Брусилова, не посвящено пока ни одной книги. Тем .более это выглядит несправедливым и тем выше заслуга Рутыча, что Юденич находится в ряду выдающихся русских полководцев.

В первой части очерка убедительно демонстрируются прежде всего именно крупные стратегические дарования, громадная воля и выдержка, твердая решительность и настойчивость, редкая способность брать на себя всю полноту ответственности (выражаясь словами А. Свечина, «любовь к ответственности»), ярко проявленные Юденичем в Сарыкамышской, Эрзерумской и других операциях 1915-1917 гг. Достойного продолжателя искусства Румянцева, Суворова, Скобелева видела в нем русская военная мысль. «Он дорог нам как величественное отражение русского духа, как полководец, возродивший во всем блеске суворовские заветы, а значит и наше национальное военное искусство», — писал генерал Б.А. Штейфон*. Но советская военная мысль замалчивала значение Юденича, связывая в основном его имя с поражением под Петроградом.

Автор, между тем, детально представляет ту сложнейшую обстановку, в которой оказался прославленный полководец, согласившись возглавить вооруженную борьбу на Северо-Западе. Юденич ясно понимал, что шансов на успех у него почти не было. Он находился в крайней зависимости от союзников по Великой войне и правительств новых государств (ирония судьбы: будущность расколовшейся империи могла определиться той или