— Да, ты присутствовала на нем вместе со своим мужем. Член Ассамблеи от Дома Защиты?

— Да. Стефан. Он был с предками уже десять циклов.

— Да? — Юсуф нахмурился. — Прости. Я не знал об этом факте.

— С чего бы это? Как ты сказал, Стефан был из Дома Защиты.

— Да, но ты из Дома Исцеления, дочь одного из наших ассамблеи. Я должен был знать об этом. В конце концов, наши семьи были близки на протяжении многих поколений. — Юсуф придвинулся на шаг ближе, вторгаясь в личное пространство Джасинды. — Если бы я знал, я бы помог вам в трудную минуту.

Джасинда почувствовала, как Джотэм напрягся рядом с ней, и поняла, что он прекрасно понимает, как Юсуф хотел ей помочь.

— Я ценю твои чувства, Юсуф, — Джасинда бросила на него тяжелый взгляд. Она не собиралась позволять никому, будь то король или нет, говорить с ней в таком тоне. — Это излишне и нежелательно. Хотя для меня большая честь сказать, что я родилась в Доме Исцеления, моя истинная судьба всегда была связана с Домом Защиты. Там мое место. Стоять рядом с мужчиной, которого я люблю. — Взгляд Джасинды переместился на женщину, которая поднималась, чтобы встать позади Юсуфа. — Здравствуй, Пима, ты выглядишь как всегда прекрасно.

— Джасинда. — Пима положила руку на руку мужа, не принимая комплимента. — Это сюрприз.

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила Джасинда, как будто Пима дала соответствующий ответ. — Как ваши дети?

Манеры, наконец, заставили Пиму ответить.

— У них все хорошо. А твои?

— Прекрасно. Просто отлично.

Кассандра подала сигнал к музыке, прежде чем повернуться к Уильяму:

— Я считаю, что мы должны начать бал. Не так ли, любовь моя?

Подняв ее руку, Уильям поцеловал кольцо, которое он надел на нее во время их союза.

— Это будет честью для меня, любовь моя. — С этими словами он повел ее на пол.

— Джасинда? — Джотэм протянул руку.

— Это было бы поистине прекрасно. — Она взяла его руку и позволила ему увести себя.

Вскоре все королевские особы последовали за ней, и бал официально начался.

***

— Что ты делаешь, Эллиот?! — потребовала Аделаида, вырывая свою руку из его руки, когда он вытаскивал ее из комнаты.

— Я не даю тебе выставить себя полной идиоткой. Король Джотэм точно знает, что он делает, и это в рамках закона! Ты хочешь, чтобы тебя арестовали за угрозу королю и его будущей королеве?

Мысли Эллиота разлетелись. Ему нужно было выбраться отсюда и исчезнуть. Сегодня же! Теперь все имело смысл. Углубленное расследование деятельности корпорации «Сокол» должно было произойти потому, что Джасинда рассказала Джотэму о расследовании Стефана. Расследование, которое он прекратил после смерти Стефана. Если это правда, то они были гораздо ближе к раскрытию его обмана, чем он мог себе представить.

— Никто не посмеет арестовать меня, — кричала Аделаида.

— Ты действительно в это веришь, не так ли? — Эллиот посмотрел на нее с недоверием. — Что король будет подчиняться тебе? Ты сошла с ума, Аделаида. Никто не поддержит тебя против короля Джотэма, включая меня.

— Я всегда знала, что ты слабак, Эллиот.

— Лучше быть слабаком, чем сумасшедшей, Аделаида. Теперь я ухожу. Ты идешь?

— Нет! Кто-то должен предотвратить это злодеяние. — С этими словами Аделаида ворвалась обратно в Бал.

Эллиот с недоверием смотрел, как Аделаида уходит. Он направился к одному из охранников, чтобы сообщить им, что она может представлять возможную угрозу, но затем остановился. Если он предупредит их, они не дадут ему уйти, а ему нужно было уйти, забрать Биби и убраться с этой планеты.

Повернувшись на пятках, он вытащил из кармана свой комм и покинул Дом Знаний.

***

Джотэм притянул Джасинду к себе, не заботясь о том, какое расстояние считается «правильным». Ему нужно было, чтобы она была в его объятиях, нужно было чувствовать ее тело, прижатое к нему. Слова Юсуфа привели его в ярость. Чтобы этот маленький фоабхор, король или нет, намекал Джасинде на что-то подобное… Что бы он сказал, если бы она присутствовала в качестве его компаньонки, а не его будущей королевы?

— Все в порядке, Джотэм. — Джасинда слегка провела пальцами по его шее, пытаясь снять напряжение.

— Это не так. — Его глаза впились в ее глаза, а рука крепко сжалась на ее бедре. — Он не имел права!

— Его воспитали так, что он считает, что имеет. — Она продолжала ласкать пальцами его шею, пока они безупречно двигались вместе по комнате. — Это одна из тех вещей, которые я сразу заметила в тебе в Академии. Ты никогда не ожидал особого отношения, никогда не требовал его. Ты был первым наследником, которого я когда-либо встречала, и который не вел себя так, как подобает. После встречи с твоими родителями, спустя столько циклов, я должна сказать, что это меня удивляет.

К Джотэму вернулся юмор, и он расслабился от слов Джасинды.

— Этим я больше обязан Уиллу и его родителям, чем своим собственным, — сказал он ей. — Я много времени проводил с ними в детстве, особенно летом в их хижине. Мать Уилла была незлопамятной женщиной и относилась ко мне не иначе, чем к собственному сыну. Иногда мне хотелось, чтобы она так поступала, особенно если она ловила меня на попытке украдкой съесть лакомство, когда мне уже сказали «нет».

— Она поставила тебя на место, не так ли? — Джасинда улыбнулась ему.

— Да, ставила. Я искренне горевал, когда она встретилась с предками.

— Жаль, что я не могу с ней встретиться.

— Ты бы ей понравилась, — сказал ей Джотэм. — Она бы тебе понравилась. Она бы отреагировала так же, как ты, когда я попросил тебя помочь мне с Аминой. На самом деле, ты легко отпустила меня по сравнению с тем, что сделала бы со мной Канди Зафар.

— Правда? Мне придется это запомнить, — поддразнила Джасинда. Когда музыка начала стихать, она поняла, что они все это время танцевали и разговаривали на глазах у всех членов Ассамблеи на планете. Не говоря уже обо всех, кто смотрел трансляцию. Медленно они с Джотэмом разошлись, а затем повернулись, чтобы подойти к членам Ассамблеи Палаты защиты.

***

Дантон, как и все остальные люди в комнате, смотрел, как его мать танцует с Джотэмом, словно она была рождена для того, чтобы быть с ним, и, возможно, так оно и было.

Она больше не была просто его матерью.

Она больше не была женой его отца.

Теперь она была королевой и сияла, как королева.

Теперь все видели ее такой,