Таким образом, последовательно наступая на Орловском и Смоленском направлениях, советское Верховное главнокомандование вынудило противника сохранить самую сильную группировку на центральном участке фронта, тогда как на Украине, где наносился главный удар Красной армии, по-прежнему оставались значительно меньшие силы, вынужденные обороняться сразу на нескольких направлениях. С одной стороны, из этого следует, что германское Верховное главнокомандование – Гитлер и ГШ сухопутных войск – оказалось неспособным верно оценить сравнительное стратегическое значение и масштаб наступательных действий противника на направлениях его главных ударов, поэтому допустило решающие ошибки в использовании сил, освобождавшихся за счет сокращения линии фронта.

С другой стороны, согласно докладной записке германского Генерального штаба вооруженных сил, подготовленной 21 августа 1943 года[839], отступление немецких армий на юге, связанное с оставлением Донбасса и Центральной Украины, приведет к потерям важнейших аэродромов и районов, поставляющих продовольствие, уголь, энергию и запасы сырья, а также окажет неблагоприятное политическое влияние на прибрежные государства Черного моря. Это потребует увеличения сил для Крыма, которые, по сообщению Главнокомандования военно-морского флота, могут снабжаться только по морю, и притом с большими трудностями. Перемещение аэродромов в тыл скажется на действиях ВВС, для которых станет недосягаемой не только промышленность Урала, но и такие цели, как Грозный, Саратов, Горький, тогда как большинство русских авиационных соединений смогут совершать боевые вылеты до Берлина и Верхней Силезии. Отступление на северном участке фронта окажет неблагоприятное политическое и военное влияние на Финляндию и Швецию, угрожает подготовке подводных лодок, транспортному сообщению на Балтийском море и эксплуатации сланцево-нефтяного района Эстонии. В то же время отступление на центральном участке фронта не будет иметь серьезных последствий.

Гитлер не мог не знать об этом выводе, из которого четко следовало, что в обстановке, сложившейся на Восточном фронте в августе 1943 года, южное направление является более значимым, чем центральное. Однако соответствующего сосредоточения усилий в полосе ГА «Юг» сделано не было, что, по-видимому, следует объяснить влиянием конкуренции между группами армий, командование каждой из которых не желало отдавать свои силы другому и под любыми предлогами препятствовало переброске войск. Причем, давая оценку предполагаемым оперативным планам противника в сражении под Орлом, командование ГА «Центр» 22 августа 1943 года утверждало, что оно всегда придерживалось позиции, что летом 1943 года главные оперативные цели противника будут сосредоточены в районе действий ГА «Юг», где противник сумел бы достигнуть быстрых оперативных успехов с целью отсечения групп армий «А» и «Юг», возвращения очень важного для обеих сторон района реки Северский Донец, а также областей Украины, имевших большое значение для продовольственного обеспечения русских, и, наконец, нанесения важного в политическом отношении удара по Балканам[840]. Тем не менее, когда 27 августа 1943 года на совещании в Виннице Гитлером было принято решение передать в распоряжение ГА «Юг» все дивизии, какие только можно будет изъять из состава групп армий «Центр» и «Север», то уже 28 августа фельдмаршал Клюге срочно встретился с Гитлером и лично доложил, что с участка фронта его группы армий нельзя снять ни одно соединение[841]. Относительно ГА «Север» это было очевидно и без специального доклада – к июлю 1943 года группа имела в своем составе 36 пехотных и горно-егерских дивизий, 6 авиаполевых дивизий, 2 моторизованные и 4 охранные дивизии, а также 1 бригаду СС – 48,5 расчетных соединения из 196, находившихся в это время на Восточном фронте (около 25 процентов), причем ни одной танковой дивизии; к октябрю 1943 года ГА насчитывала всего около 600 тыс. солдат и офицеров, 2,4 тыс. орудий, 146 танков, а 1-й ВФ, поддерживавший группу, имел в своем распоряжении 267 машин, из которых всего 63 истребителя и ни одного бомбардировщика[842]. Как видно, независимо от собственной оценки общей обстановки на Восточном фронте Клюге не хотел сделать ни малейшей уступки Манштейну в вопросе о распределении высвобождающихся сил, и поскольку они принадлежали его ГА, то Клюге добился решения в свою пользу.

Вместе с тем, хотя два советских фронта вели активные наступательные действия на центральном направлении вплоть до октября, в дальнейшем выяснилось, что ГА «Центр» все-таки может отдать некоторые из своих соединений, так как по прошествии месяца германское Верховное главнокомандование попыталось исправить допущенные ошибки. В августе ГА «Центр» передала ГА «Юг» одну моторизованную и две пехотные дивизии (не учитывая три пехотные дивизии и дивизионную боевую группу 7-го ак, переданные вместе с занимаемой корпусом полосой обороны), а 17 сентября 1943 года ГШ сухопутных войск отдал приказ одновременно перебросить из ГА «Центр» на южное направление еще четыре дивизии[843]. Однако, хотя такое решение по-прежнему отвечало складывающейся обстановке, поскольку ГА «Юг» оказалась в критическом положении, но его принятие существенно опоздало. Семь дополнительных дивизий, прибывшие в августе, могли значительно повлиять на ход боевых действий на Белгородско-Харьковском направлении, в особенности при их использовании для усиления и поддержки контрударов германских войск западнее Харькова, предотвратив последующее крайне негативное для немцев развитие оперативной обстановки на южном крыле Восточного фронта. Манштейн отмечает[844], что в ходе кампании 1943–1944 годов немецкое Верховное главнокомандование опаздывало в сравнении с противником с сосредоточением достаточных сил на решающих участках Восточного фронта, и это не давало возможности командованию ГА «Юг» предотвратить успехи превосходящих сил противника, ему удавалось только ограничить их оперативные последствия.

Учитывая изложенное, можно сделать вывод, что для достижения значимого успеха при нанесении контрударов немцам обязательно требовалось наращивать усилия по мере того, как противник задействовал для их отражения свои оперативные резервы. Однако в результате активных действий Красной армии на разных участках ГА «Юг» и Восточного фронта одновременно образовался ряд кризисных ситуаций, поэтому германское командование должно было решить дилемму: либо перераспределить ограниченные силы так, чтобы стабилизировать оборону в местах кризисов, либо сосредоточить их для решительного наступления хотя бы на одном направлении, с риском ничего не добиться, но при этом потерпеть крупное поражение из-за крушения обороны на других участках. Манштейн достаточно верно оценивал соотношение сил сторон и располагал информацией о советских резервах и приготовлениях противника к наступлению на южном крыле ГА «Юг», поэтому сделал выбор в пользу решительных наступательных действий, сосредоточив основную часть танковых и моторизованных соединений западнее Харькова, а на южном фланге требовал от Верховного главнокомандования свободу маневра для отступления[845]. В сложившейся ситуации пассивно оборонять весь фронт ГА «Юг» не представлялось возможным. С другой стороны, Гитлер и ГШ сухопутных войск в 1943 году еще не готовы были рисковать и предпочитали перераспределять и дробить силы, направляя их для исправления критических ситуаций в разных местах, а не для организации мощных контрударов на одном направлении (в частности, вопреки намерению командования ГА «Юг» две переданные в группу армий дивизии – танковая и пехотная – были в конце августа направлены в Донбасс, что в итоге все равно не позволило восстановить там положение[846]). Вести оборонительную войну методом частных наступательных операций на отдельных направлениях, организуемых даже в условиях критического развития обстановки на других участках фронта, германское Верховное главнокомандование решилось только в конце 1944 года.