сильнее вжал голову в плечи, пытаясь укрыться в небольшой впадине у самой скалы. Тулуп на спине, кажется, загорелся, но сейчас некогда было обращать внимание на такие мелочи. Он замер в ожидании следующего удара.

Но его не последовало. После нескольких мучительно долгих мгновений, наполненных треском огня и шипением испаряющейся с раскалённых камней воды, Демьян поднял голову и окинул взглядом побоище.

Стылых будто ветром сдуло. Неподалёку валялось лишь несколько обугленных трупов, некоторые даже до сих пор беззвучно шевелились, хотя и выглядели как чёрные сморщенные головешки. Снег на большом участке исчез, обнажив неровную каменистую поверхностью. И в воцарившейся тишине откуда-то справа, из-за поворота тропы, доносился размеренный топот приближающихся ног.

Всадники. Трое. Чуть позади — на обычных для Сайберии невысоких мохнатых лошадёнках с густой, как у медведей шерстью. Впереди — на огромном лосе с разлапистыми рогами, размах которых даже Демьяну с его ростом не показать. Зверь необычный — с горящими эдрой глазами и характерными светящимися разводами на шее. Седло и упряжь бряцают многочисленными украшениями — костяными, бронзовыми, деревянными. Сам всадник тоже одет богато — в глаза бросается белый меховой плащ с капюшоном из пушистых хвостов с характерным отливом. Голубой соболь.

Нет, не всадник. Всадница. Все трое — женщины. Те, что позади, настороженно оглядывают место побоища, держа наготове луки с наложенными на тетиву стрелами. Наконечники стрел — хитрой формы, поблескивающие кристаллами эмберита. Взрывные. Дорогие, не всегда надёжные. Но зато одной такой стрелой, угодившей в грудь, можно развалить стылого на ошмётки.

У главной в руках причудливый посох с чёрной, будто обожжённой верхушкой, до сих пор потрескивающей красноватыми угольками.

Демьян едва сдержался от рычания, но постарался успокоиться и спрятать клыки. Он узнал этот посох, да и хозяйку его сложно было с кем-то перепутать. Впрочем, за что боролись — на то и напоролись. Именно ради этой упрямой ведьмы Аскольд и отправился в этот самоубийственный поход.

Дарина…

Князь, закашлявшись от вонючего дыма, оттолкнул Демьяна и встал в полный рост. Примиряюще поднял руки, поскольку лучницы тут же взяли его на прицел.

— Спасибо… за помощь, — прохрипел он.

Главная тоже подняла свободную руку, давая своим знак опустить оружие. Нижняя часть лица её была прикрыта шарфом, и она потянула его вниз, прежде чем ответить.

— Ты?

За те четыре с лишним года, что пролетели с момента их прошлой встречи, шаманка, кажется, не изменилась ни на волос. А вот Аскольд здорово сдал — осунулся, седины в бороде прибавилось. Так паскудная история с Орловым его здорово подкосила.

— Я же обещал, помнишь? — выпрямившись, ответил он, пожирая собеседницу глазами. — Что вернусь за тобой.

— Помню. А я предупреждала, что ты умрёшь, если попытаешься это сделать.

В ответ Аскольд лишь устало улыбнулся.

* * *

Мерзлые ветки хвороста потрескивали на дне плоской железной жаровни, под ними алели осколки жар-камня. Костерок крохотный — в этих краях горящую древесину найти непросто, кругом сплошные камнедрева.

Демьян, сгорбившись, сидел над этим трепещущим, как мотылек, источником тепла, грея ладони. Отблески пламени дрожали в его зрачках, и со стороны выглядело так, будто он о чём-то крепко задумался, уставившись в одну точку. Но это было не так.

Он слушал — на пределе своих возможностей, сосредоточившись так, что мир вокруг словно перестал существовать. Дар Зверя позволял услышать многое далеко за пределами крохотной пещерки, в которой разместили его с Аскольдом.

Нора эта больше похожа на тюрьму. Решёток и запоров здесь, конечно, не предусмотрено, но выходит всего один, и рядом с ним всё время караулят две старые карги. Было бы смешно, если бы они не были сильными Одарёнными, да к тому же вооруженными ядовитыми костяными кинжалами.

Они тут все Одарённые — все, кто собрался в этом маленьком лагере. И все бабы. Разного возраста, от совсем ещё девчонок до древних старух.

Очень странное место. Верхушка скалы издалека выглядит плоской, но на деле больше похожа на огромный пень с выгнившей сердцевиной, или на кратер вулкана. Края у него невысокие, в два-три человеческих роста, но неплохо прикрывают внутреннюю часть от ветров, образуя маленький тихий оазис, подогреваемый нескольким друзами жар-камня, растущими из-под земли. Благодаря эмбериту здесь даже снег не задерживается — тает, утекая ручейками куда-то в глубь скалы.

Ближе к северному краю кратера — древнее мрачное капище. Глубокий провал, похожий на распахнутую пасть. Перед ним — тщательно выровненная каменная площадка, сплошь покрытая рядами выбитых рун. По краю её, выстроенные полукругом — несколько грубо отесанных глыб размером с быка, с глубокими выемками наверху. Позади провала, уже плохо различимые в сумерках — пара десятков каменных истуканов с перекошенными рожами, не очень-то похожими на человеческие.

Сами шаманки разместились на противоположной от капища стороне кратера. Здесь несколько небольших пещер, в которых можно укрыться, и переносной шатёр из шкур, в котором, конечно, расположилась их главная. Прибыли они сюда недавно — может, день-два. Лагерь явно временный.

Но для чего этот отряд сюда прибыл, ещё и таким странным составом? Шаманки явно готовятся к чему-то важному, и незваным гостям не рады. Демьян с самого начала чуял — если бы не Дарина, их с Аскольдом сразу бы отправили в пропасть вслед за стылыми. Особенно старухи зыркали злобно, не скрываясь, и шушукались по углам, думая, что он не слышит.

Вот и сейчас те две, что караулили рядом с пещерой, переговаривались между собой на дикой смеси русского, татарского и ещё пары наречий. Впрочем, Демьян достаточно пожил в этих краях, чтобы распознавать почти любой диалект.

— Почему ей никто не скажет? Притащить мужиков прямо к святому месту… Совсем сдурела! — голос был шепелявый и дрожащий от злобы.

— Вот ты и скажи, чего ж ты? — ехидно отозвались ей в ответ. — А, притихла…

— Я на сборе не молчала, когда эту потаскуху старшей избрали! И что? Послушал меня кто-то? Вот теперь и расхлёбывайте!

— А что ей скажешь? Она сильнее, чем мы все, вместе взятые. Ты вон сама зубов не досчиталась, когда перечить ей вздумала. И ещё легко отделалась…

— Сильная — того не отнять. Но она же против обычаев идёт! Богов Зимы гневает! И это всем аукнется, помяни моё слово.

— Да уж. Стылые у самого капища… Видано ли такое…

— Они ещё вернутся, вот увидишь! А эта дура почти весь небесный огонь истратила.

— Тьфу, типун тебе на язык! К чему поминаешь, дура старая? Ещё и