– Чи може, тоби, хлопче, не велят с чужими дядьками водиться? – насмешливо спросил сивоусый, и это стало последней каплей.

– Все мои велельщики далеко. – Богдан посмотрел туда, где остались палатка и девчонки, и решительно зашагал по тропе.

– Ото добрэ! – торопливо пробормотал сивоусый и, обогнав Богдана, пошел впереди.

Роща закончилась, тропа вывела их на поросший сухой травой и редкими осенними цветами настоящий кусок степи. Они пошли, вздымая ногами мелкую пыль. Земля шевелилась. Вздымалась и опадала, словно под тонким слоем почвы гуляли настоящие морские волны. Далеко впереди вспучился высокий курган, а на его вершине…

– Кто это? – Богдан замер, разглядывая строгого золотого всадника верхом на серебряном коне.

– Та насправди нихто, зовсим нихто, – с суетливостью, не вязавшейся с его суровым обликом, зачастил сивоусый. – Нэ дывись ты на него, хлопче! От чертяка, щоб його в пекле вилами в бок! – Дядька осуждающе покачал головой, видя, как золотой всадник вдруг исчез и снова появился, уже в другом месте. – Ходить шукаты ему лень, так он личину себе придумал, та пидманюе! Пишлы, хлопче, швыденько!

Они снова зашагали. Богдан вздрогнул. Совсем рядом, у самых его ног земля вдруг распахнулась, открывая бездонный колодец, и гулкий голос тяжко, с явной завистью вздохнул:

– А у него хлопец есть…

– Есть, алэ ж тилькы для сэбэ! – не оглядываясь, на ходу отбрил сивоусый. – Сам дистань, а чужого не замай!

Он ускорил шаг, уже почти бежал, торопливо проскакивая мимо вспучивающихся курганов и раскрывающихся провалов.

– Кто это все такие? – невольно придвигаясь поближе к своему проводнику, спросил Богдан.

Дядька помолчал и наконец неохотно выдавил:

– Та за четыреста лет чимало скарбив на Хортице позакопано! Ну ось, мы и прыйшлы. – Он вздохнул с явным облегчением. С силой топнул ногой.

Земля поплыла, будто вода, распадаясь на две части. Перед Богданом раскрылась крутая, почти отвесная лестница, сложенная из необработанных камней.

– Ну що, хлопче, будемо меняться – ты со скарбом, я на волю? – хитро прищурившись, спросил казак. – Спускайся, там твоя доля!

– Ты первый иди! – торопливо сказал Богдан, на всякий случай отступая подальше от каменных ступеней.

Дядька покачал головой:

– А всэ ж трусишь ты, хлопче! Уж и не знаю, отдавать ли тебе скарбы лыцарские! – искоса поглядывая на Богдана, протянул сивоусый.

– Не хочешь – и не надо, к конкурентам пойду, может, они не такие переборчивые, – пожал плечами Богдан и сделал шаг в сторону.

– От сразу ты мне глянулся! – покрутил бритой головой сивоусый. – И отвага, и розум, все при тебе! Будь по-твоему! Ступай за мной, только не отставай!

Дядька шагнул на первую ступеньку. Уходящая в недра земли лестница озарилась неверным, мутным светом, как от сотен гнилушек.

Мальчишка минуту помедлил и осторожно двинулся следом. Отвесные ступени уходили все ниже и ниже. Наконец Богдан остановился на последней. Высоко над головой чернел неровный квадрат лестничного колодца, словно крышкой, прикрытый темным куском неба. У ног открывалась маленькая – человеку только сесть, – выкопанная в земле камора. В глубине земляной каморы Богдан увидал старый, рассохшийся сундук и расколотый глиняный горшок. В осколках насыпом лежало что-то мелкое, круглое, тусклое…

– Ну ось, все, як обещал! Владей, хлопче! – Широким жестом – гуляй, душа! – сивоусый махнул на горшок с сундуком.

Бочком-бочком, не сводя глаз с благодетеля, Богдан спустил одну ногу со ступеньки, подцепил крышку сундука… Осыпая гнилую деревянную труху, крышка приподнялась. До самого верха сундук был забит старыми седлами с немногочисленными серебряными заклепками, поношенными татарскими лисьими малахаями… Сверху гордо возлежали расшитый бляшками пояс и старый халат.

– Это – клад? Вот это вы стерегли?

– А що такэ? Справный скарб! – обиделся сивоусый. – Та якщо б не гналася за нами татарва, мы б ций сундук до ярмарки довезли, потом с неделю б гуляли! А на гроши можно хутор справный купить!

– Ага, четыреста лет назад! А сейчас мне что с ним делать, в краеведческий музей сдать? – Богдан нагнулся, сгребая горсть старинных медных монеток…

– А що хочешь, то и робы, хлопче, мне-то теперь что! – И, пользуясь тем, что Богдан нагнулся, сивоусый ринулся к лестнице. – Скарб взял, с ним и оставайся, а я на волю!

Он мчался наверх, к казавшемуся таким близким темному квадратику неба. А Богдан с ужасом увидел, как земля начинает медленно смыкаться между ним и улепетывающим сивоусым, навсегда замуровывая мальчишку в себе.

– Стой! – заорал Богдан, бросаясь в полуоткрытый проход. Земляные пласты тут же сдвинулись, легли внахлест, перекрывая путь и оставляя лишь крохотное отверстие, в котором всего на миг мелькнула спина сивоусого… и исчезла. Хранитель клада выбрался на поверхность. Отверстие сползлось в тоненькую дырочку, неуклонно затягиваясь. Затхлый, спертый воздух не шел в легкие, камнем застревая в груди. Всем телом Богдан ударился о стену… Земля не дрогнула.

– Не-ет! – Приникнув губами к отверстию, Богдан отчаянно, безнадежно закричал, уже понимая, что его не услышат, не откликнутся…

Земляная стена рванула вверх, осыпая Богдана плотными комьями. Тяжелое тело сивоусого с разлету рухнуло на битый горшок, кроша его в мелкую пыль. Богдан вскинул голову. На фоне темного квадрата неба, оседлав швабры, парили две всадницы.

– Девчонки, я здесь! – восторженно завопил он, бросаясь к лестнице.

Крепкая, жилистая рука ухватила его за щиколотку, опрокидывая на ступеньки.

– Куда? – прохрипел сивоусый, за ногу волоча пацана к себе, в недра земли.

– Пусти! – отчаянно завопил Богдан, изо всех сил цепляясь пальцами за торчащие из стен узлы корней. – Ты меня обманул!

– Ан неправда твоя, хлопче! – помотал чубом сивоусый. – Казав, що скарб твий буде, а що ты з ним звидси пидеш, уговору не было! Моя стража закончилась, раз ты скарб взял, мне на смену пришел! Мне уходить, тебе оставаться!

– Не брал я ничего! – завопил Богдан и лягнул казака свободной ногой…

– Эть! – словно бы поперхнулись сзади.

Хватка на щиколотке ослабла. Даже не пытаясь встать, Богдан на четвереньках рванул к поверхности…

– Сзади! – донесся сверху испуганный Танькин голос, и прямо перед носом Богдана на ступеньки, звеня, свалился его собственный меч.

В последнюю секунду, спиной ощутив шорох рассекаемого воздуха, пацан перевернулся. Лезвие сверкнуло над его головой. Богдан вскинул навстречу свой меч. Сталь ударилась о сталь.

– Ничего! – ревел сивоусый, и кривая сабля порхала в его руке, норовя достать перекатывающегося мальчишку. – Для замены ты и мертвый сгодишься!