– Жаль, что у меня не было твоих красок и мастерства, когда я изображал леди Тайм. Тогда мне не пришлось бы прятать лицо в нескольких слоях вуалей, да еще и окружать себя вонью, которая отгоняла от меня людей.

Я не удержался и широко ухмыльнулся, вспомнив те времена. Впрочем, мне тут же стало немного не по себе.

Чейд никогда не относился столь легкомысленно к своим тайнам, даже самым диковинным. Неужели он решил, что я открыл Шуту все наши секреты? Или он настолько безоговорочно ему доверяет? Чейд поднял руку, чтобы потрогать щеку, но Шут тут же его предупредил:

– Постарайся как можно меньше прикасаться к лицу. Возьми с собой эти баночки и придумай причину, по которой тебе необходимо оставаться в одиночестве после еды. Будешь перед зеркалом поправлять краску. Если понадобится моя помощь, просто пришли записку с приглашением тебя навестить, и я приду.

– Скажи своему пажу, что у тебя появился вопрос по поводу правил новой игры, которая называется Лодвайн, – вмешался я. Не глядя на Шута, я объяснил: – Мне нужно было придумать причину, по которой я пришел к Чейду сегодня утром. Я сказал, что ты приглашаешь его на завтрак, чтобы показать новую азартную игру.

– Приглашение я отклонил, сославшись на плохое самочувствие, – добавил Чейд, и Шут с самым серьезным видом кивнул. – А теперь мне нужно идти. Веди себя так, будто ничего не произошло, Фитц. Если захочешь со мной встретиться, пусть лорд Голден пришлет мне записку со словом «лошадь». Если тебе удастся узнать от Олуха, где прячется Лодвайн, немедленно сообщи мне. Я пошлю своего человека, чтобы он там все разнюхал.

– Думаю, с таким заданием я тоже мог бы справиться, – тихо сказал я.

– Нет, Фитц. Лодвайн знает тебя в лицо. Держись от него подальше. – Чейд собрался вытереть рот, но, поймав взгляд Шута, просто промокнул губы. Затем он встал, собираясь уйти, но неожиданно повернулся ко мне. – Фигурка, которую вы нашли на Берегу Других, Фитц, ты сказал, принц думает, будто это нарческа? А по-твоему, такое возможно?

Я тяжело вздохнул.

– Кто знает? Однако я думаю, что здесь все не так просто. Может быть, Другие или еще кто-нибудь окутал тот берег магическим заклинанием. Когда я оглядываюсь назад, Чейд, мои собственные решения кажутся мне бессмысленными. Почему я не пошел по тропинке в лес? Я помню, как посмотрел на нее и подумал, что ее, наверное, кто-то проложил. Но мне даже разглядывать ее не хотелось. Лес казался каким-то угрожающе опасным, до сих пор со мной такого не случалось – я всегда чувствовал себя в лесу спокойно. – Я покачал головой. – Мне кажется, то место обладает своей собственной магией, не имеющей отношения ни к Скиллу, ни к Уиту. И, должен тебе признаться, испытать на себе ее действие еще раз я не хочу. Кстати, Скилл там был особенно влекущим. И… – Я не договорил.

Я еще не был готов обсуждать неведомую силу, которая вытащила нас с Дьютифулом из потока Скилла и снова собрала воедино. Переживание было слишком тяжелым и слишком личным.

– Магия, которая смогла подарить принцу статуэтку, изображающую его будущую невесту, причем не такой, какая она сейчас, а какой станет?

– Когда Дьютифул об этом заговорил, – пожав плечами, ответил я, – мне показалось, что он прав. Я видел у нарчески украшение, такое же, как и у фигурки, которую Дьютифул нашел. Но одета она была иначе, да и груди у Эллианы еще нет.

– Мне кажется, я читал, что у жителей Внешних островов есть церемония, на которой девушка выставляет себя именно таким образом, чтобы доказать, что уже достигла зрелости.

Обычай показался мне варварским, о чем я тут же и сказал, а потом добавил:

– Фигурка похожа на нарческу, но мы не можем утверждать наверняка, что это Эллиана. Может быть, она является образом всех женщин Внешних островов. Думаю, сейчас нам не стоит пытаться понять, что она означает.

– Мы так мало знаем про Внешние острова и их обычаи, – вздохнув, проговорил Чейд. – Ладно, мне пора. Я должен рассказать новости королеве и еще задать парочку вопросов разным людям. Фитц, как только тебе удастся что-нибудь выяснить у Олуха, свяжись со мной. Пусть Шут пришлет мне записку со словом «лаванда».

Сердце замерло у меня в груди.

– Мне казалось, ты сказал, что паролем будет слово «лошадь», – проговорил я.

Чейд остановился у двери в мою комнату. Я сразу понял, что привел его в замешательство, но он попытался его скрыть.

– Правда? Пожалуй, это слово употребляется слишком часто. «Лаванда», по-моему, подходит лучше. Меньше шансов, что мы не поймем друг друга. До свидания.

И он ушел, закрыв за собой дверь в мою каморку. Я повернулся к Шуту, пытаясь понять, удивлен ли он промахом старика, но он уже исчез, прихватив с собой свою косметику. Я вздохнул и решил убрать остатки завтрака. Сегодня утром я снова понял, как сильно мне не хватает моего друга. Особенно больно меня укололо то, что с Чейдом Шут был самим собой, а на меня вообще не обращал внимания.

Если, мрачно напомнил я себе, он действительно Шут.

Пусть ученик ляжет на спину. Не на удобную постель, но и не на голую поверхность. И то и другое помешает ему сосредоточиться. Сложенного одеяла на полу вполне достаточно. Затем пусть он развяжет все шнурки, что стягивают его одежду. Некоторые ученики лучше выполняют упражнение, если они обнажены и им не мешает одежда, касающаяся тела. Других же уязвимость обнаженного тела отвлекает. Каждый ученик сам решает, что для него лучше, а наставник не должен обсуждать его выбор.

Объясните им, что единственным движением тела должно быть ровное дыхание. Глаза необходимо закрыть. Затем попросите ученика почувствовать свое тело, сохраняя при этом полную неподвижность. Возможно, вначале вам придется ему помочь. Велите ему почувствовать средние пальцы ног, не прикасаясь к ним и не двигая ими. После этого он должен подумать о своих коленях, но не сгибая их. Дальше кожа на груди, лбу, руках, и так, в случае необходимости, называйте границы его тела, пока ученик не осознает, что находится внутри тела, в котором живет. Далее попросите его отыскать границу его мыслей. Где она находится – около бровей, в голове или груди?

Все, кроме самых недалеких учеников, быстро поймут, что тело не ограничивает мысль. Она выходит за пределы нашей плоти, в то время как слух, осязание, обоняние и даже вкусовые ощущения являются звеном, связующим нас с внешним миром, но остаются функциями физического тела. Таким образом, наши мысли могут путешествовать, не ограниченные ни расстоянием, ни временем. Потом спросите ученика: «Ты чувствуешь аромат вина, которое открыли в соседней комнате? Слышишь крики моряков, долетающие к тебе по воде? В таком случае ты должен верить в то, что ты в состоянии уловить мысли человека, идущего по полю».

«Подготовка учеников», перевод Трикни

Сначала я отправился в башню Верити, проверить, что из списка Олуха сумел добыть Дьютифул, и с удивлением обнаружил, что он не только принес все перечисленное мной, но и ждет меня в башне.