– Пожалуйста…

– Иди.

Леоф вернулся в свою комнату, посмотрел на кровать, где недавно лежала Амбрия, вспомнил о ее прикосновениях. Он подошел к окну, выглянул в безлунную ночь и несколько раз медленно глубоко вдохнул.

Потом зажег свечи, вытащил листы с недописанной музыкой и взялся за перо.

Это был отнюдь не рыцарский турнир. Никаких хитрых поворотов, чтобы избежать удара – ведь лошади мчатся бок о бок. Никаких попыток отразить копье щитом – ведь отклоненное оружие рискует задеть твоих братьев по оружию, слева или справа. Конечно, кто-нибудь мог бы попытаться направить копье врага вверх, в последний момент вскинув щит, но тогда он потерял бы противника из виду.

Нет, это больше напоминало столкновение на полном ходу боевых галер, лоб в лоб. Все сводилось к одному: дрогнешь ты или нет.

Нейл не дрогнул; он принял удар вражеского копья на центр своего щита, задохнулся, но остался в седле.

Его противник, напротив, запаниковал и слегка повернул щит, так что оружие МекВрена ударило в его изогнутый край. Нейл увидел, как острие его копья отклонилось вправо и вонзилось в шею товарища его врага, разворотив тому горло и отбросив назад, на следующий ряд всадников.

Сломанное древко копья первого из противников ударило рыцаря по шлему, поворачивая его голову, а затем Нейл а крепко тряхнуло: два войска сшиблись, две стены лантиков ударили друг друга всем весом лошадей, оружия, брони, доспехов, щитов и людей. Кони падали на землю, отчаянно брыкаясь. Скакун Нейла, мерин по имени Винлауф, споткнулся, но не упал – в основном, потому что падать ему было некуда, со всех сторон подпирали.

Нейл потянулся за мечом, полученным от Артвейра, надежным клинком, который он назвал Кичетом, или Бойцовым Псом, в честь оружия своего отца. Но прежде чем он успел пустить его в ход, наконечник копья из второго ряда защитников Торнрата пробил его щит и вонзился в плечевое сочленение доспехов перед тем, как древко разлетелось на куски.

Нейлу показалось, что он нагишом провалился под лед зимнего озера; Бойцовый Пес взметнулся вверх, словно двигался по собственной воле. Лошадь врага, ударившего в него, споткнулась о жеребца первого противника Нейла, упавшего на землю. Рыцаря выбросило из седла вперед, и он летел прямо на Нейла, точно дротик, по-прежнему сжимая в руке обломок копья. Бойцовый Пес заставил держащую его руку выпрямиться, и смертоносное острие меча вошло в тело врага, пробив латный воротник.

Столкновение вышибло Нейла из седла, и он, перекувырнувшись через круп своего коня, рухнул под копыта лошадей второго ряда своих соратников.

Потом был грохот и кровь, и тело пронзила острая боль. Подняться на ноги оказалось невыносимо мучительно, и Нейл не знал, как много времени у него это заняло.

Но когда он все-таки встал, то увидел, что узкий проход завален телами людей и лошадей, но его отряд продолжает теснить врага. С небес рушились огонь, камни и стрелы, и все же атака продолжалась.

Винлауф умирал, и лишь немногие рыцари с обеих сторон все еще оставались в седлах. Наступил переломный момент; если сейчас их отбросят назад, большинство погибнет под огнем боевых машин. Здесь же их могли достать только стрелы, а присутствие собственных солдат удерживало лучников противника от стрельбы.

– Одна атака! – взревел Нейл и не услышал собственного голоса.

Он чувствовал себя так, словно половина его тела исчезла, но, по счастью, не та, которая держала Бойцового Пса.

И когда само небо, казалось, занялось огнем, Нейл собрал все оставшиеся в нем силы и бросился вперед.

– Что это? – спросил Стивен у Землэ.

Та покачала головой.

– Я не знаю. Призраки? Ведьмы?

– Тебе знаком язык песни?

– Нет. Немного похоже на древний язык. Некоторые слова звучат знакомо.

Стивен уловил какое-то мерцание, отблеск далекого огня. Собаки лаяли и выли так, словно сошли с ума.

Кем бы ни были невидимки, это оказались не слиндеры, как он успел испугаться. Они приближались слишком осторожно. Стивен не решился поклясться в этом, но, судя по поведению собак, чужаки окружали их лагерь.

– Кем бы вы ни были, мы не желаем вам зла! – закричал Стивен.

– Не сомневаюсь, что это их очень успокоит, – заметила Землэ. – Учитывая, что их никак не меньше десяти, а у нас совершенно нет оружия.

– Возможно, они испугались меня, – предположил Стивен.

– Ну да, по крайней мере, ты не законченный трус, – согласилась она.

– На самом деле я трус, – признался Стивен, хотя ее скупая похвала пролилась бальзамом на его душу. – Однако в какой-то миг страх переходит какую-то грань, и все чувства словно бы исчезают. У меня больше нет сил бояться.

Он нахмурился. Песня стихла, но за ней последовал обмен фразами, и вдруг все встало на свои места.

– Куэй ту менндзи? – закричал он.

Неожиданно на лес обрушилась тишина.

– Что это было? – спросила Землэ.

– Полагаю, язык, на котором они говорят. Вадхианский диалект. Язык Каурона.

– Стивен! – ахнула Землэ.

Собаки легли на землю, они продолжали скалить зубы, но не казались напуганными. Кто-то вышел на поляну.

В свете костра Стивену не удавалось разглядеть цвет его глаз, он видел только, что они большие. Волосы оказались такими же молочно-белыми, как и лицо, одет незнакомец был в мягкую коричневую кожу.

– Сефри, – прошептал Стивен.

– Твой хадивар, – пробормотала Землэ.

– Ты говоришь на старом языке, – сказал сефри. – Мы думаем, что ты тот самый.

– Кто ты?

Незнакомец некоторое время молча смотрел на Стивена и Землэ, потом склонил голову.

– Меня зовут Эдрек, – ответил он.

– Ты говоришь на королевском языке, – отметил Стивен.

– Довольно плохо, – признался Эдрек. – Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз им пользовался.

На границе света и тени появились новые сефри. Все были вооружены мечами, почти такими же тонкими, как клинок Казио. Кроме того, у большинства были луки, и большая часть стрел была направлена на Стивена.

– Мое… эм-м… меня зовут Стивен Даридж, – представился молодой человек. – А это сестра Пейл.

Он не знал, почему стесняется ее менее формального имени, которым называл ее в мыслях. Эдрек отмахнулся.

– Криим здесь. Ты говоришь на языке древних. Скажи мне, как его звали?

– Его? Вы имеете в виду брата Каурона? На вашем языке – Хорон.