Иногда я действительно задремывал, пристроив под голову подаренную куртку. От нее едва уловимо пахло смутно знакомыми благовониями и специями. И оттого в сон назойливо лезли южные ветры, шелест сухого, белоснежного, раскаленного песка и трепет пестрых тканей, пропитанных такими же ароматами…

Где бродил ее бывший, владелец? Тот, кто отныне обречен жить в облике кота до конца своих дней дольше, чем котам отпущено природой, но меньше, чем хотелось бы тем, кто обрек его на подобное заточение. И все эти годы он будет рядом с любимой… Они жили долго и счастливо и умерли в один день. И не понять – то ли радость это, то ли проклятие.

Хлопнула дверь. Двигатель протестующе поворочал и заработал.

– Хорошо бы нам подвернулась автозаправка, – произнес Герайд. – Например, за тем поворотом…

Шутник. Приподняв голову, я обозрел раскинувшиеся до самого горизонта поля и луга, кое-где встрепанные жидкими рощицами, которые постепенно пришли на смену лесам. В стремлении держаться на всякий случай подальше от более-менее крупных городков и оживленных дорог, утыканных маг-радарами, мы предпочли окольный путь. Так что на автозаправку рассчитывать не приходится. Разве что на очередной поселок, коими, как узелками на старой веревке, была в изобилии усеяна выбранная дорога…

– Может, повернем в это вот… Бронь-Пичево, – прочитала Ксения название на карте.

– Вряд ли в такой глуши найдется «саламандрова кровь», которую уважает «кентавр». А даже если и найдется, то вряд ли здесь в качестве оплаты примут кредитные карты банка «Магпром», – резонно заметил Герайд.

– Вряд ли у них тут проживают маги, – вмешался я неожиданно даже для себя. Наверное, слишком надоело просто валяться бессловесным грузом, и захотелось размяться. – Может, они согласятся на натуральный обмен?

Староста задумался, почесывая выпуклую плешь на макушке, украшенную аккуратно завитыми сплошь серебристыми кольцами остатков шевелюры. А вот усы под широким, слегка вздернутым носом топорщились смоляной, серебром едва тронутой, жесткой щеткой.

– Горючка-то у Грима найдется… Он в позатом годе «луну» купил. Да только на наших дорогах она, почитай, за лето развалилась, а горючего для нее запас и остался. Хоть заправку открывай, да только кто к нам сюда поедет… Но Грим у нас скряга, за так даже спичку горелую не отдаст. Три шкуры сдерет. У вас денег много?

Мы переглянулись удрученно. Заикнулись про магическое содействие в повседневных делах. Староста посмотрел на нас с возросшим любопытством, снова поскреб макушку, маясь сомнениями, вздохнул сожалеюще:

– Право, не знаю, чем вам и помочь… Работы для магов у нас нет, пожалуй. Сами справляемся… Ну вот разве что… – Он оживился, воздел вдохновленно палец, испачканный смолой, и глаза его заблестели. – Точно! Если вы нам небольшое содействие окажете, то я, так и быть, уговорю Грима растрясти мошну. Оно и ему на пользу будет. А то заклевала его сестра… – Староста усмехнулся в усы. – А значит, дело такое. Завелась у нас вдруг ведьма. Пакостит помаленьку, то скрадет чего, то порчу наведет. А вот кто такая и откуда вдруг проснулась, никто и не может понять. Особливо достается от нее трем нашим кумушкам… Да, в общем, только им и достается. И поговаривают, что вроде одна из них ведьма и есть, только не сознается. Вот нам бы определить, кто из них ведьма, чтобы остальных утихомирить… А то скоро все волосья друг другу повыдергают, дуры несчастные. И соседям житья никакого от них нету. Вот если вы подсобите в таком деле, то в благодарность я не только горючку у Грима, но и урожай яблок у Федоры для вас испрошу, поскольку достали они всех изрядно…

Опознать ведьму? Да запросто!

– Динка! – Старостинский рык заставил вздрогнуть нас и залиться басовитым лаем собаку под окном – здоровенного курчавого пса мутной породы.

Дверь открылась, пропустив в дом крепенькую русоволосую и светлоглазую девочку лет четырнадцати, в распахнутой куртке, клетчатой мужской рубашке и джинсах. Смотрела девчонка на гостей уверенно и открыто, ничуть не смущаясь, но и без вызова, как свойственно подросткам. Кивнула вежливо и деловито обратилась к старосте:

– Савел хотел ограду до Заливной балки передвинуть. Я не разрешила. Там весной все зальет и ограду смоет. Да и трава там плохая, болотная. Еще баба Паша спрашивала, можно ли капусту в наш погреб перенести, потому что в ее повадилась лазить змеиха. Я сказала, что тебя спрошу, но места у нас там полно. А у Линки корова маститом мается, так она ее прям нам под окна привела…

Все одновременно посмотрели в окна, за которыми и впрямь уже какое-то время слышалось невнятное жалостливое бормотание и позвякивание. Возле старостиного палисадника топталась опечаленная женщина, поглаживающая по черно-белой морде круторогую, упитанную корову. Корова поводила рогами, вздыхала, скорбно глядя на хозяйку, и меланхолично пожевывала засохшие цветы, добытые в палисаднике.

– Ага, – в замешательстве сказал староста. Отмахнулся: – Погоди с делами… Динк, ты проводи… э-э… – Он крепко задумался, как именно нас обозначить, и остановился на нейтральном: – Господ магов до ведьм наших… То есть я хотел сказать, к теткам Аглае, Эвии и Раиде. Скажи, что я велел. Они поймут зачем.

Девчонка кивнула, выпросила минутку и унеслась, запахивая куртку. Через окно я видел, как она разговаривает с владелицей коровы и та отрицательно качает головой, всем своим видом демонстрируя упорство человека, решившего стоять на выбранном месте до самого конца.

– Дочка моя, – с нежностью молвил староста. – Последыщ. Умница, нахвалиться не могу. Вот, видали? – Он указал на полку, прибитую стене, где рядком стояли деревянные блюда, украшенные затейливой резьбой. – Ее работа. И из глины может. И вязать, и шить. А уж какие пироги печет – пальцы заодно отхватишь. И дом весь на ней, и хозяйство… А как скотину и зверье приблудное лечит или там, скажем, пшеницу поднимает! И ведь в охотку все делает. Старшие у меня, два оболтуса, только ее, Динку, и слушают. Да что там свои, чужие, почитай, со всей округи к ней идут то за советом, то за подсказкой… Вот подрастет, жениха ей подыщу получше из агрономов, а помру – ферму ей оставлю. Повезло мне с ней. Как жена померла, так только в Динке вся моя радость…

Умницу Динку «господа маги» и цель их паломничества к домам ведьм не заинтересовали, похоже, вовсе. Выполняя родительскую волю, она вела нас по широкой улице, но мысли ее витали далеко. Видимо, где-то возле измученной маститом коровы и ее упрямой хозяйки. Ксения осталась возле дома старосты, так что в путь отправились мы с Герайдом. Нельзя сказать, что находиться в компании друг друга нас устраивало. Но оба мы чуяли, что надо поговорить. Причем наедине.

– Там, возле Врат… – внезапно, отведя глаза и рассматривая замысловатой формы колодезный журавль, произнес Герайд. – Это ведь тебя они ждали, верно?

– Верно, – сказал я, изучая бешено вертящийся флюгер на крыше дома, мимо которого мы проходили. Холодный, сырой ветер поднялся еще утром, нагоняя тяжелые снежные тучи. Переждав его знобкие объятия, я в свою очередь спросил: – Твой отец знает, где ты?