— Вейль был психом, но не садистом. Посему и не творил гадостей больше, чем ему было необходимо, — проворчала Катрин. — Я постараюсь забрать техников. Если они, конечно, не успеют обрасти семьями и бизнесом. Каир — город больших возможностей.

— По-моему, техники так и сидят на берегу. Они не готовы здесь обосноваться, — Алекс замялся и педантично уточнил. — Строго говоря, у меня еще нет семьи, поскольку я не женат официально. Надлежит выждать срок траура, да возникает и еще уйма сложностей. Нужно принять ислам, с кади и нашим муллой я поговорил, получил поддержку, но нужно же все достойно провести, что требует времени и денег. Но я непременно официально женюсь. Они мне очень нравятся. Я влюблен и в восторге. Воистину необыкновенные, чудесные, тактичные, умные девушки!

— Верю. Искренне желаю счастья в личной жизни. Поскольку на свадьбах присутствовать мне едва ли доведется… — Катрин выгрузила из кармана горсть «складских» побрякушек.

— Боже, здесь же перстень XXII династии! А это скорее XXIX-я! И еще! — Алекс тронул задрожавшим пальцем замусоренные присохшим песком драгоценности. — Даже не буду спрашивать…

— Просто винтажная смесь. Объяснять долго, но вроде бы все золотое. Распоряжайся на свое усмотрение, если продашь золотишко, я ничуть не обижусь.

«Латино» начал отказываться, но гостья пресекла учтивый разговор, намекнув, что «у нее на родине принято оставлять памятные подарки». К тому же у нее имелась встречная просьба. Алекс удивился:

— Да, конечно, он здесь. Весьма полезный и толковый человечек, несмотря на свой скромный рост. Мы, знаешь ли, тут все сроднились. В хорошем смысле, конечно. Он вроде как сводный младший кузен девушек. Или что-то вроде того.

— Вот-вот, мне такого толкового и нужно. Я немедленно отбываю, но нужна маленькая техническая помощь.

— Конечно! Поможем всем, чем способны. Но ты не могла бы…, — бывший археолог перешел на шепот, — забрать отсюда профессора? Я с огромным уважением отношусь к де Монтозан, к ее опыту и профессиональным знаниям, но сейчас…

— Жутко компрометирует? — кивнула Катрин. — Я изымаю тетку. Профессор, без сомнения, весьма разнообразит и украшает местную светскую жизнь, но ей здесь нечего делать. Не беспокойся, верну ее Парижу-XXI, городу все равно хуже не станет.

Алекс вздохнул с величайшим облегчением:

— Если бы ты знала, как мы благодарны! Иной раз мне профессора откровенно хотелось удушить. Чем мы еще можем помочь?

Катрин поколебалась. О некоторых вещах лучше не спрашивать, но ведь и не спросить невозможно.

— Спасибо, я исчезаю, так что ничего особо не нужно. Вот вопрос есть. Что там гражданин Денон, который художник? Жив?

— О да! В ночь битвы был ранен, но легко. Сейчас исполняет обязанности командира одного из фуражирских отделов. Офицеров в корпусе практически не осталось, здесь едва ли полк боеспособных штыков. Собственно, наш художник здесь рядом, ты можешь зайти…

— Это будет лишним. Но если тебя не затруднит, передай… — архе-зэка достала перстень с некрупным бело-синим камнем и малопонятным древним иероглифом. Украшение выглядело неброским, но оригинальным. По-крайней мере Катрин ничего похожего раньше не видела.

— Какая уникальная вещь! — восхитился Алекс. — Даже не могу сходу расшифровать смысл надписи…

— Потом изучишь, полагаю, гражданин барон отнесется с пониманием. Мне пора, — Катрин встала.

— Постой, ты сама перстень надевала? Думаю, Денону в данном случае наплевать на историческую ценность. А вот на тебя ему было не наплевать, — с неожиданной прямотой заявил бывший археолог.

Катрин пожала плечами и улыбнулась:

— Откуда мне знать мысли баронов и художников? Но ты стал жутко чувствительным к некоторым вещам, Морэ-бей.

Перстень сел на средний палец просто идеально. Бывшие археологи полюбовались, и младший научный сотрудник не без некоторой зависти сказал:

— Изящная вещица. И вообще, Катрин, как это у тебя получается? Ведь мировоззрением и антропологическими параметрами ты абсолютно чужда этим местам, но вписываешься почти идеально. Может, закинешь профессора да вернешься? Видно же, что ты здесь гораздо уместнее, чем в том грядущем злосчастном, вонючем, и противоестественном веке. Асуан через пару лет отстроится, место здесь многообещающее, живописное…

— Прекрасное место. Но я не задержалась и в краях, гораздо более подходящим «моим антропологическим параметрам». Увы-увы, мне пора, — архе-зэка отдала перстень и разоружилась. Клинок и «англичан» оставлять было жалко, но что поделаешь. Повесит Морэ-бей стволы и ятаган на ковер, будет многочисленным внукам показывать.

Алекс ахал, обещал упаковать перстень-подарок надлежащим образом (метросексуальные привычки бывшего научного сотрудника трансформировались, но не исчезли, что, несомненно, облагородит нравы настрадавшегося Асуана), двор наполнился молодыми гаремными дамами и их нежным щебетом. Давненько Катрин не провожали с таким энтузиазмом.

Серьезный молчаливый карлик сопровождал гостью. Толковость некоторых людей угадывается с первого взгляда — задачу «младший кузен» уловил вмиг. Действительно, обжились мы на границах Египта, вон сколько полезных знакомств…

… — Несомненно, мой долг вернуться и поделиться уникальными научными открытиями с международным научным сообществом, поскольку люди науки не мыслят себя без науки и серьезные научные интересы… — язык Камиллы заплетался, и вообще она не казалась ощутимо посвежевшей. — Начинаем сборы! Вы, Катарина, займетесь упаковкой материалов, я приведу в порядок записи и дневники.

— Наука — это святое! — заверила архе-зэка, не особо потрясенная рыскающей профессорской логикой. — Распоряжайтесь, постараемся ничего не забыть. Но сначала пошлем за обедом. Я привела ловкого человечка, он мигом сбегает. И мне, и особенно вам, необходимо хорошенько подкрепиться.

Мадмуазель де Монтозан оглянулась на карлика, пытавшегося отыскать среди хлама что-то подходящее для переноски съестного.

— Обед? — в замешательстве пробормотала профессор. — Стоит ли терять время? У меня где-то были сладкие финики.

— Непременно полноценный обед! Вам нужны силы. Думаю, яичница из двух дюжин яиц, пышные лепешки и хорошее масло…

Профессор заметно побледнела.

— Яичницу лучше поджарить на бараньем сале… — продолжала терзать научную руководительницу безжалостная архе-зэка.

Камилла зажмурилась, пытаясь отогнать тошнотворные видения съестного, и в этот миг карлик приложил профессоршу по затылку. Ослабевшая де Монтозан без звука опустилась на колени, потом облегченно легла физиономией вниз.

— Отлично! — одобрила Катрин. — Это чем так?

— Бутыль, больше не найтись, — на ломаном французском пояснил «младший племянник». — Но я стекло салфеткой мотать.

Катрин посмотрела на