Тишину нарушило появление Клута. Сокол с Тором обменялись какими-то словами, потому что Гидеон увидел свежие слезы, льющиеся из глаз отца. Птица устроилась у него на плече.

Саксон гладил волосы Элиссы и холодную щеку. Он в последний раз смотрел на это красивое лицо.

«Теперь у тебя больше не будет никаких проблем, моя девочка. Я провалился. Прости меня за то, что потерял тебя. Пусть Свет хранит тебя».

Но Элисса больше не могла его слышать.

Тор встал, а Клут беззвучно взлетел на вершину дерева. Что бы ни сказал сокол, это придало Тору сил. Он как-то взял себя в руки, снова огляделся и почувствовал свинцовую печаль остальных.

— Дармуд Корил не смог до нее добраться. Это было ее собственное решение. — Тор шагнул к сыну и обнял его. — Твоя мать сама сделала выбор. Я его не понимаю, но уверен, что Элисса не стала бы покидать нас, если бы на то не было очень веской причины. — Тор еще крепче прижал к себе парня, и обратился к остальным. — Элисса пожертвовала жизнью, чтобы спасти нас от какой-то угрозы. Мы не должны допустить, чтобы эта жертва была напрасной. Нам следует готовиться к появлению Орлака.

«Мы должны отдать ее назад, деревьям», — произнесла Солиана спокойным голосом.

— Нет! — разворачиваясь, закричал Гидеон. В глазах у него стояли слезы.

Темезиус и Фиггис снова оказались рядом с ним, а Тор наклонился, чтобы поднять тело любимой жены.

«Она принадлежит им, дитя», — сказала волчица. Саксон наклонился и поцеловал обвисшую руку.

— Ее заберет Дармуд Корил? Тор кивнул.

— Саллементро?

Музыкант, который так пока не произнес ни слова, подошел к ним, наклонился и поцеловал ту, с которой был связан особой связью. Другие последовали его примеру, пока не остались только Тор с Гидеоном. Им предстояло прощаться последними.

«Я не стану с ней прощаться, — прошептал Тор в сознание сына. — Каким-то образом я увижу ее вновь. Может, только тогда, когда мы встретимся в царстве Света».

Гидеон поцеловал мать в щеку, не в силах сдержать эмоции: «Может, быстрее, папа. Я не думаю, что она снова так легко тебя отпустит».

«Я тоже так не думаю, сынок. Я считаю, что ей было очень трудно оторваться от нас».

Они услышали голос Дармуда Корила, обращавшегося к ним.

— Дети мои, — произнес он с большой грустью на красивом лице. — Отдайте мне нашу любимую Элиссу. Я должен вернуть ее тело.

— Куда? — спросил Гидеон.

— В то место, где она должна находиться по праву, — ответил бог.

* * *

Орлак увидел, как к нему приближается какой-то человек, и тут же прикрыл щитом зрение, чтобы Доргрил не узнал об этом. Также молодой бог закрыл свои мысли, связанные с приближением незнакомца, потому что Доргрил, как обычно, их просматривал.

Орлак потер глаза, словно туда попала соринка и беспокоила его, и притворился, будто слушает мнение Доргрила.

«Я не думаю, что наши друзья в темнице нам все рассказали», — задумчиво произнес старший бог.

«Правда?» — ответил Орлак, поворачиваясь спиной к Кайрусу. Почему этот человек настолько глуп? Почему он вернулся? Зачем?

«В них есть какая-то тайна, которую сразу же не заметишь. Я всегда это подозревал. Кстати, что у тебя с глазами? Я ничего не вижу».

Внезапно слова Доргрила открыли дверцу в сознании Орлака. Конечно! Тит и Джуно защищали Лаурин. Кто они? Он так и стоял спиной к Кайрусу, который прятался в тени. Молодой бог почувствовал, как Кайрус отправляет мысленный зов. Значит, солдат совсем не тот, кем кажется.

Доргрил продолжал болтать, но Орлак не обращал на него внимания. Ему требовалось время подумать. Он уселся на ближайшую скамью, преднамеренно спиной к Кайрусу, но открыв для него все чувства. Теперь голос Доргрила звучал недовольно.

«Что еще?» — вспыхнул Орлак внутри.

«Я спрашивал, что ты здесь делаешь? — повторил старший бог. — Нюхаешь лаванду?»

«Нет! Оставь меня в покое! Я хочу подумать».

Доргрил собирался говорить дальше, но Орлак его остановил.

«Убирайся!» — приказал он и почувствовал себя сильнее после того, как это сказал. Он помнил неприятное чувство, когда его родич овладевал всем его телом. Он никогда больше не позволит ему это сделать.

Дядя загрустил.

«Скажи мне, когда будешь готов разговаривать. Нам нужно подготовить план».

Орлак вдохнул ночной воздух и позволил себе думать о том, о чем хотел. Если Тит и Джуно защищали Лаурин с самого начала, это означает, что они с самого начала знали, кто он. Он подумал о Джуно и о том, как хитро она всегда с ним справлялась. Она всегда вела себя вежливо, не было даже намека на неподчинение, но, тем не менее, женщина никогда не находилась у него под контролем. У нее очень внимательные глаза, и действовала она всегда очень осторожно.

Орлак вспомнил их первую встречу и понял, как ловко Джуно убедила его не ложиться с ней в постель, хотя он собирался это сделать. Почему? Она не боялась его, как все остальные во дворце. Нет, точно не боялась. Она вела себя уважительно, и он знал, что это уважение не рождено страхом. Причина была другой, гораздо менее ясной уловимой. Он заставил свой живой ум работать напряженнее, и, наконец, получил ответ. Наконец то, что так долго смотрело ему в лицо, дошло до него.

Джуно была из Паладинов.

Доказательств у Орлака не имелось — он просто знал, что прав. Та Джуно, которую он знал, обладала очень сильными магическими способностями, но была старухой. Она оказалась на много лет ее моложе, но он понял, что это одна и та же женщина. А Тит… О нем даже не пришлось долго размышлять. Это был морук Адонго. Конечно. Теперь все приобрело смысл.

А человек, который сейчас украдкой пробирался по кипреанским садам, несомненно вернулся ради спасения Паладинов. Зачем еще так рисковать? Хотя Орлак очень долго сражался с Паладинами, он вынужден был ими восхищаться. Эти воины обладали огромной смелостью и мужеством.

Ему в голову пришла еще одна мысль. Возможно, этот солдат тоже из Паладинов. Он же Чувствующий, так почему бы и нет? Орлак задумался еще на мгновение, а затем по его лицу расплылась улыбка.

Кайрусон… старый разбойник. Самый хитрый из десяти. Он ему всегда нравился. О, Свет! Орлак молча восхищался ими всеми и тем, как они боролись с его огромной силой. И вот они снова здесь, и снова бросают ему вызов.

«Чему ты улыбаешься?» — спросил Доргрил.

— Я просто думал, — сказал Орлак достаточно громко, чтобы Кайрус его услышал. — Я не хочу сегодня ночью отправляться в темницы.

«Но я хочу их допросить. И почему ты говоришь вслух?»

— Потому что мне нравится делать то, что хочу я, а не то, что хочешь ты. Если я решу говорить вслух, то буду говорить вслух. А если я не хочу отправляться в караульное помещение и разговаривать со служанкой и моруком, то и не стану.