Так и началось наступление без грозного сибирского казачества. Все теми же поредевшими полками. На северном фланге — армия Пепеляева, на южном — корпус Каппеля и Ижевская дивизия Молчанова. В качестве последнего резерва на фронт была брошена большая часть личного конвоя Верховного Правителя. И, казалось, произошло чудо. Зарвавшиеся части Тухачевского, не ожидавшие удара, были опрокинуты. От Петропавловска их погнали на восток. К этому моменту подоспело и казачество. С двухнедельным опозданием, да и численно корпус Иванова-Ринова вместо обещанных 20 тыс. насчитывал всего 7,5 тыс. Но тем не менее долгожданная сила явилась очень кстати. Внезапно появившись на фланге, казаки во встречном бою в пух и прах разнесли красную кавалерийскую бригаду, пытавшуюся обойти колчаковцев с юга-востока. Корпус вышел на оперативный простор, нацеливаясь на Курган по большевистским тылам. Разбитые советские войска покатились назад, прижимаемые к Тоболу. 5-я армия Тухачевского от победоносного марша оказалась на грани катастрофы. За героизм в сентябрьских боях лучшее колчаковское соединение, Ижевская дивизия, была награждена Георгиевским знаменем. По этому поводу современники шутили, что Колчак наконец-то нашел способ избавиться от ненавистного ему символа, ведь до тех пор дивизия, сформированная из повстанцев, так и продолжала воевать под рабочим красным знаменем.

Северно-западную армию Юденича красные стратеги давно уже списали со счетов. Малочисленная, выдохшаяся в постоянных боях, ниоткуда не получающая поддержки и постоянно предаваемая союзниками, она к концу августа была зажата на клочке земли вокруг городишки Гдова. 10–15 тыс. оборванных, полуголодных бойцов на территории 120 км в ширину и 20 км в глубину.

Выходка английских представителей с созданием Северо-Западного правительства специально для признания независимости Эстонии ни малейших положительных результатов не дала. Зато отрицательных — сколько угодно. К нормализации отношений между белогвардейцами и Эстонией это не привело. Увидев, как бесцеремонно обошлись с русскими англичане, эстонцы и себя сочли вправе откровенно вытирать ноги об вчерашних союзников. Хотя признание, казалось бы, выбило у националистической прессы козырь, с помощью которого она нагнетала антирусские настроения, но эта пресса тут же переключилась на «великодержавность» Колчака и Деникина, не признающих Эстонии, и подчеркивала, что Северо-Западная армия находится в их подчинении.

Следует учесть и то, что акция генералов Гофа и Марша теоретически должна была иметь продолжением военно-техническое соглашение с Эстонией для совместного похода на Петроград. С этой целью на совещании между Гофом и Юденичем было составлено соответствующее письмо на имя эстонского ген. Лайдонера. Видимо, Гоф, войдя в роль всемогущего владыки Прибалтики, решил двигать в нужном направлении и русские, и эстонские фигуры на "шахматной доске" здешнего театра войны. Но после дипломатического скандала из-за таких методов работы Гофа и Марша отозвали. И та комбинация, которую они собирались осуществить силовым способом, осталась незавершенной. Они успели «дожать» в рамках своей схемы русских, а эстонцев — нет. Соглашение, вынашиваемое Гофом, повисло в воздухе. Дипломатические передряги между Англией и Францией, передача руководства французам, длительный поиск ими своего представителя в Прибалтику оставили союзную миссию здесь без руководителя. А ведь Гоф, хотя и наделал немало вреда Белому Движению, выступал единственной силой, способной оказать давление на прибалтов.

И тем не менее в сентябре Северо-Западная армия быстро стала оживать. Юденич наконец-то получил оружие, боеприпасы, обмундирование, продовольствие, которые должны были поступить к нему еще в июне. Возможно, сыграли роль победы Деникина, и союзники забеспокоились, как бы Россия не воскресла сама, без их помощи — кто знает, чью сторону она тогда займет в Европе? Может быть, их испугали прогерманские настроения в белой армии, особенно сильные после прибытия из Латвии частей Ливена, сражавшихся с немцами плечом к плечу и не видевших от него ничего, кроме хорошего. Не исключено и то, что ускорением поставок старались замять последствия скандала с Северо-Западным правительством. Надо сказать, что отвалили белогвардейцам хлам, от которого все равно им надо было избавиться после войны. Из партии присланных танков был исправен и боеспособен только один. Из аэропланов — ни одного: к ним прилагались моторы не той марки. Грузили-то эту заваль без разбора, скопом, дареному коню в зубы не смотрят. Но даже такой помощи оказалось достаточно, чтобы армия воспрянула духом и обрела боеспособность. Белогвардейцы смогли по крайней мере одеться, обуться, зарядить винтовки патронами и наполнить зарядные ящики орудий. Армия стала получать продуктовый паек и денежное жалованье. И тут же резко подтянулась дисциплина, прекратились самочинные реквизиции и, соответственно, конфликты с местным населением. Жалованье выдавалось в дензнаках Северо-Западного правительства — попросту говоря, бумажках, обеспеченных разве что счетами в банках членов этого правительства, но все же это были деньги, и крестьяне охотно брали их в уплату за продукты, тем более что при большевиках никакой платы не видели. 28 сентября неожиданно для большевиков Юденич перешел в наступление. Стоявшие против него части двух красных армий были разбиты и разбросаны в разные стороны, 7-ю отшвырнули на северо-восток, 15-ю — на юго-восток. Белогвардейцы взяли Ямбург, а затем, стремительно продвигаясь, и Лугу.

Политическая декларация Северо-Западной армии провозглашала решительный отказ от возврата к старому режиму; возрождение всероссийского правления на основе народовластия; созыв после победы над большевиками Учредительного Собрания на началах всеобщего избирательного права; единство России в сочетании с правом населяющих ее народов на национально-культурную жизнь; право народов России на государственную самостоятельность соответственно их усилиям и участию в борьбе с большевизмом; совершенствование административного управления государства путем развития местного, земского и городского самоуправления; равенство граждан перед законом без различия национальностей, вероисповеданий и классов; неприкосновенность личности и жилища, свободу религиозной совести, устного и печатного слова, союзов, собраний и стачек; передачу земли трудящемуся земледельческому населению для закрепления в собственность; законодательное обеспечение интересов рабочего класса.

Под давлением французов немножко нормализовались и отношения с Эстонией. Да и успехи Деникина заставляли таллинских политиков умерить наглость, прекратить или хотя бы сократить антирусские выходки. Части эстонской армии присоединялись к операциям белых — если не штурмовать большевистские укрепления, то хотя бы прикрыть второстепенные направления. Это дало возможность Юденичу осуществить перегруппировку своих сил на правый, северный фланг, и 10 октября Северо-Западная армия перешла в общее наступление на Петроград. За несколько дней боев 7-я красная армия была разгромлена. Ее деморализованные части покатились назад, сдавая город за городом. Вскоре пала Гатчина. Войска Юденича, преследуя врага, вышли на подступы к бывшей столице.

Но в это же решил сходить на Петроград еще один военачальник — корнет Бермонд, ставший генерал-майором князем Бермонтом-Аваловым. Персонаж скорее гусарской оперетты, который мог выдвинуться только в условиях гражданской войны и, наверное, только в России. Возможно, он возомнил себя новым Бонапартом, но для роли Бонапарта Павел Рафалович был слишком уж жизнерадостным человеком и грешные житейские удовольствия ценил куда выше порохового дыма. К осени 19-го года Бермонд достиг полной независимости, послав подальше и Антанту, ведущую в Прибалтике нечестные игры, и вынужденного ей подчиняться Юденича. Продолжая со свойственной ему энергией вербовать добровольцев и формировать свои части, довел численность своей Западной добровольческой армии до 10 тыс. чел. И даже создал, как при других белых армиях, собственное "русское правительство". Возглавил его бывший сенатор граф К. К. Пален, что довольно странно, т. к. Пален, по отзывам современников, слыл честным и умным человеком. Шли в эту армию охотно. Участок между латышами и литовцами, где вклинилась территория Бермонда, был спокойным. Красная 15-я армия, прикрывавшая это направление, была далеко не лучшего состава, серьезно ослаблена перебросками ее войск на главные фронты, и активных боевых действий тут почти не велось. Армия очищала от большевистских партизанских банд «свою» территорию на юге Латвии и севере Литвы, немножко повоевывала с красными, а больше «формировалась» по городам и местечкам, в общем — жила в свое удовольствие.