— А ты им не следуешь? — Сильвэн поднимает брови.

— Не забывай, что Самюэль — мой друг, а он далеко не всегда защищает невиновных. Полагаю, в глазах коллег есть жёсткие рамки, которые я никогда не преступлю. Вот в этом, как показала жизнь, они и ошибаются.

— То есть с большей долей вероятности можно утверждать о том, что никто и никогда не узнает правды, — он подводит итог.

Я вздрагиваю.

— Кое-кто уже знает.

— Кто же это? Надеюсь, ты не меня имеешь в виду?

Да уж! После первого же вопроса мне стало понятно: Сильвэн не пойдёт в полицию, рассказывать о моём секрете.

— Нет. Не тебя. Сегодня с отцом разговаривал Голос Единого, — я смотрю на Сильвэна, пытаясь понять: понимает ли он, о ком речь.

— Я знаю, кого этим именем называют жители Од.

— Очень хорошо, — на губах против воли появляется улыбка. — Ему практически прямым текстом сказали, что я должна оставит службу.

— Вот как? — Сильвэн большим и указательным пальцем потирает подбородок. — Странно. Я думал, эти люди работают на опережение. Возможно, это было не предостережением, а жестом поддержки?

— В каком это смысле? — спрашиваю растерянно.

— Если рассуждать логически, то Голос должен был беседовать с тобой и до того, как ты собралась написать заявление. В моих глазах беседа с твоим отцом выглядит жестом поддержки.

— Чтобы я не сомневалась в правильности решения?

— Да. Именно так.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Мелина! — со смехом восклицает Сильвэн. — Это звучит логично! Что с тобой творится?

— А ты как думаешь? — я запускаю пальцы в остатки причёски.

— М-м-м… Жизнь кончилась, и всё потеряло смысл?

Я недовольно кривлю губы и пожимаю плечами, махнув уже рукой на шаль. Раз не лежится ей на месть — пусть!

— Поверь моему опыту. Ничего не кончилось, и смысл со временем найдётся.

— А у тебя такой опыт откуда взялся?

— Я его приобрёл после того, как помог нашей стране избежать вооружённого конфликта с соседями. Переговоры меня вымотали. Но на тот момент существовали и другие проблемы, о которых в газетах не писали. Я с тоской и в то же время с воодушевлением думал о том, что мне придётся и с ними разбираться. Тут мой поверенный прислал отчёты, показывающие, что пока я занимался делами государственными дела семьи пошли плохо. Я пытался вникнуть в происходящее, но всё буквально валилось из рук. Не поверишь, но я даже начал подозревать, что меня кто-то проклял. К счастью, его величество мыслит рационально и при этом следит за теми людьми, от которых будет толк. Он пригласил меня на беседу и в приказном порядке отправил в отставку, но сначала в отпуск. Почти как в твоём случае. Кроме того, мне категорически запретили заниматься какими-либо делами. Представь мою реакцию на каждое новое письмо от поверенного, в котором статистика всё плачевнее, а его крики отчаяния всё громче. Первую неделю мне казалось, что я сойду с ума. А потом я стал читать не только его послания, но и газеты. Из них я узнал о нескольких назначениях и перестановках, весьма толковых. На моё место пришёл десяток человек и занялся проблемами, решение которых планировали изначально взвалить на мои плечи. И знаешь, ситуация постепенно начала выправляться. Я читал финансовые сводки и ни один аналитик, из тех, кого я действительно уважаю, не прочил скорого краха моему делу и разорения моей семье. Я понял, что порой ситуацию можно пустить на самотёк. Ненадолго, просто для того, чтобы дать себе передышку.

— Предлагаешь отнестись к происходящему именно так? Как к передышке?

— Мелина, мы с тобой люди целеустремлённые. Нам нужно куда-то идти, к чему-то стремиться, чего-то добиваться. И цели у нас не маленькие. Однако большинство людей живут себе спокойно лишь ради того, чтобы жить. У них есть свои достижения, свои успехи. И она намного счастливее нас, потому что умеют радоваться простым вещам, которые ускользают от нашего с тобой внимания. Рядом с тобой, я тоже готов радоваться обыденному. И одно твоё присутствие делает меня счастливее. Разве это рационально?

Я отрицательно качаю головой.

— А если я способен чувствовать удовлетворение, находясь подле тебя, гораздо большее, чем от победы над оппонентом в вопросе, от которого зависит судьба двух государств, разве есть более великая цель, чем любовь?

К моим щекам приливает кровь.

— Она же и награда, — Сильвэн заканчивает свою мысль совсем тихо.

В комнате опять повисает напряжённое молчание, но на сей раз оно не колкое, а обжигающее.

— Ты… — я не знаю, что сказать! — Ты останешься?

Наши взгляды встречаются. Сильвэн выглядит удивлённым предложением, но и довольным тоже.

— С удовольствием приму твоё приглашение.

— Да, только твоя одежда…

— Я почищу её с помощью магии, а вот от душа не откажусь!

— Хорошо! — я порывисто встаю с кресса. Сильвэн тоже поднимается. — Идём, я провожу тебя.

***

Возможно, он и привёл одежду в порядок с помощью магии, но в постель забирается обнажённый!

— Так какой у тебя план действий на ближайшее время? — шепчет в ухо Сильвэн, прижавшись ко мне всем телом. Ему удобно это проделать, поскольку я лежу на боку.

— Сегодня я выкупила долю в кафе господина Ламмейна, так что о том, где и как заработать деньги, думать пока не нужно. Могу отдохнуть по-настоящему.

— Вернёшься со мной в Фабье? — горячая ладонь ложиться на мою талию, потом переползает на бедро, где пальцы принимаются выводить замысловатые узоры.

— Может быть, — отвечаю сдавленным тоном. Мне, конечно, очень приятно чувствовать ласку со стороны Сильвэна, но ничего большего не хочется. Вот только как эту мысль донести до мужчины?

— Что ж, раз твои планы выглядят весьма аморфно, ты можешь без проблем включить в них нашу свадьбу! — предлагает он, утыкаясь носом мне за ухо.

— Хм… это предложение?

— Да, — выдыхает он мне в шею. — У нас с тобой отношения складываются весьма странно, так почему предложение должно быть как у вех нормальных людей? Хотя кольцо я всё же купил. Оно ждёт в сейфе моего кабинета в Фабье.

— Ещё один довод в пользу путешествия в твоё имение.

Единый! Неужели я действительно это сказала?!

— Именно, — шепчет мужчина, а потом прокладывает цепочку поцелуев вниз по шее.

— Сильвэн, я… — изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не начать вырываться из объятий.

— Тебе нужно расслабиться, — безапелляционно заявляет он, поняв причину моей скованности. — Всё будет медленно и только для тебя, если ты не поменяешь решение, — уговаривает он, поднимая подол моей сорочки. Горячие пальцы скользят по ногам всё выше и наконец ныряют в развилку. Я совершенно непроизвольно расслабляю и изгибаю бёдра, предоставляя больший простор для манёвра.