«Спи, сынок, — подумала она. — Завтра приедет твоя жена и поможет исцелить твои душевные раны, а малыши будут радоваться встрече с тобой. И в разгар зимы расцветут весенние цветы, а счастье заставит нас забыть о холоде и метелях».

Тала на цыпочках вышла из комнаты. В кухне она уселась прямо на пол возле печки, не сводя глаз с Кионы.

Было уже поздно. От ветра содрогались стены и качалась труба на крыше. Все вокруг было во власти разбушевавшейся природы.

В Валь-Жальбере Эрмин не могла сомкнуть глаз. Свернувшись калачиком, она вслушивалась в завывание вьюги и вздрагивала от каждого порыва ветра, бившегося о крышу. Всеми мыслями она была с Тошаном. «Где ты, любовь моя, в эту страшную ночь? Господи, сделай так, чтобы он был в безопасности! Боже милосердный, защити его, — молила она. — Как бы я хотела, чтобы он был здесь, рядом со мной, чтобы я ощутила тепло его тела! Возле него я бы не чувствовала ни страха, ни холода!»

Молодая женщина натянула на себя одеяло, чтобы не слышать оглушительного рева бури. Ей удалось задремать на несколько минут, но тут же ей явилась златовласая Киона с дивной улыбкой на устах.

«Мимин, не бойся, Тошан с нами. Завтра ты увидишь его…»

Но, возможно, это был всего лишь сон…

Валь-Жальбер, на следующий день

Радостная Эрмин дважды постучала в дверь. Тепло одетая, потому что в тот день на улице было страшно холодно, она держала в руках корзинку, накрытую полотенцем. Ей открыла Шарлотта. Ее темные кудри были повязаны платком, а тонкая талия перехвачена передником в пятнах.

— Привет, барышня! — воскликнула гостья, которая, похоже, была в прекрасном настроении. — Ну как, дела идут?

— Еще не готово. Входи скорее. Как мило, что ты пришла. Мне так одиноко в этом старом доме. Никак не могу согреться, хотя затопила печку…

— Я так и думала, — ответила Эрмин. — К счастью, ночная буря прошла без последствий.

Молодая женщина растерянно оглядела комнату. Бледно-желтые дощатые стены за много лет закоптились и потемнели. Вот уже два дня Шарлотта приводила в порядок дом, доставшийся ей по наследству от родителей. Они с Симоном собирались поселиться в нем после свадьбы.

— Онезим помог мне вытащить из этого угла панцирную сетку. Представляешь, Мимин, они с Иветтой прожили здесь больше пяти лет, а в доме все осталось точно в таком же виде, как после смерти отца. Даже полы не покрасили. Мне здесь многое хочется переделать. У меня есть кое-какие сбережения, куплю мебель и новую плиту.

Эрмин поставила корзинку на столик, покрытый клеенкой.

— Как странно видеть тебя здесь… Помнишь, я приезжала сюда за тобой, с Шинуком? Хотела взять тебя на прогулку, но побоялась Онезима. Твой брат славный парень, но в ту пору мы без конца препирались!

Шарлотта кивнула не слишком радостно, продолжая протирать нижнюю полку шкафа.

— Какое счастье, что ты меня опекала, Эрмин, — сказала она с горечью. — Минуты, проведенные с тобой, были моей единственной радостью. Дома у нас было невесело: мама прикована к постели, отец с утра до ночи на фабрике… Когда он возвращался, то пил не просыхая. Бедная мама! Как она настрадалась! Она так горевала, что я практически ничего не вижу! Она умерла, так и не узнав, что после операции ко мне вернулось зрение.

Теперь Эрмин молча покачала головой. Она вспомнила, как Аглая Лапуант недвижно лежала здесь.

— Когда я увидела ее в первый раз, она попросила меня спеть. Услышав «Золотые хлеба», она расплакалась.

— Знаю, — перебила ее Шарлотта. — Но это все в прошлом. Я обрела зрение, и мне выпала радость сопровождать тебя в Нью-Йорк и Монреаль. Вы с мамой были моими ангелами-хранителями. Лучше скажи мне, почему у тебя такое радостное выражение лица!

— Тошан звонил. Он в Робервале у Талы. Я сейчас еду туда. Симон отвезет меня на санях и сразу же вернется назад.

— Ой, нет! Он должен был прийти сюда. Я как следует расчистила стены, собиралась покрасить их в белый цвет.

— Лолотта, ой, прости, Шарлотта, такие работы лучше делать по весне. Свадьба ведь будет в мае. Куда спешить? К тому же у тебя есть комната в нашем доме.

Раздосадованная Шарлотта топнула ногой. Ей казалось, что никто ее не понимает.

— Симон говорит то же самое. И Бетти тоже. Господи Боже, я же не дура! Я хочу, чтобы мой дом был готов к началу апреля и я смогла бы отделать все по своему вкусу. Кружевные занавески, красный диван, безделушки. А наверху в спальне большая кровать, и на покрывале будут вышиты наши инициалы: Ш и С!

Шарлотта, погруженная в свои мечты, вздохнула с легкой улыбкой. Расчувствовавшись, Эрмин достала из корзинки торт с засахаренными фруктами, бутылочку кленового сиропа и две фарфоровых чашки.

— Отдохни немного, — посоветовала она подруге. — У меня есть новость поважнее: Поль Трамбле больше никому не причинит зла. Он мертв. Я только что узнала об этом. Мне сказал Тошан.

— Господи! Он убил его? — встревоженно спросила Шарлотта. — Это не…

— Нет, это был несчастный случай… Я узнаю подробности сегодня вечером. Начальник полиции принял к сведению показания Тошана, не более того. Во всяком случае, то, что рассказал Наполеон Трамбле, не противоречило показаниям Тошана. Он подтвердил, что его Поль похитил Луи, когда мой бедный братик искал своего мишку. Что он был жестоким и ни перед чем не останавливался. Подумай только, этот Поль Трамбле бродил вокруг нашего дома! Он даже пробрался в дом моих родителей в сочельник и оставил нас без электричества. Должно быть, ему доставляло удовольствие вредить нам по мелочам, прежде чем нанести решающий удар. Кажется, вначале он хотел шантажировать меня, угрожая, что донесет на Талу. Это он прикончил Кьюта, нашего красавца хаски, чтобы доставить удовольствие своему папаше. Поль подбросил ему отравленный кусок мяса. Если есть справедливость, то, надеюсь, Тошана не заподозрят в убийстве!

При этом Эрмин содрогнулась от негодования. Шарлотта бросилась ей на шею.

— Мимин, все позади! Вы больше ничем не рискуете. Нашему Луи удалось избежать ужасной участи, и теперь можно обо всем забыть! Начинается новая жизнь.

— Новая жизнь! — насмешливо повторила молодая женщина, округлив глаза. — В разгар зимы. Солнце, цветы, зелень — как еще далеко все это!

— Я имела в виду другое, — с загадочным видом возразила Шарлотта. — Не природу. Подумай как следует… Твой муж и отец, похоже, помирились, дети здоровы. Они такие славные, с каждым днем набираются ума. Сюда, в Валь-Жальбер, война не дойдет. А у меня наконец-то появится свой дом, семья. Мне так хочется поскорее родить ребенка. Много детишек. И Симону тоже.

— А ты говорила с ним об этом напрямую? — спросила Эрмин.

— Да, конечно. А ты станешь крестной нашего первенца. Споешь, когда мы будем его крестить в церкви?

— Ладно, обещаю!