— Потерянная бола! Я никогда об этом ничего не слыхал, — сказал Людвиг.

— Я также, — отвечал Циприано.

— Я кое-что слышал и даже видел ее в деле, — возразил гаучо. — Это индейское оружие, которым они владеют с поразительной ловкостью. Они кидают его дальше чем на тридцать метров, ударяя им в голову неприятеля с такой силой, как пулей из ружья. Я видел раздробленные им черепа — не хуже, как если бы они были разбиты ударом палицы. Да, сеньоры, уверяю вас, бола — не детская игрушка.

— Но почему вы думаете, что она потеряна товасами?

Вопрос этот предложил Людвиг.

— Кроме них, его некому потерять, потому что только они одни и употребляют это оружие. Никакое другое племя не имеет такой болы. Верьте мне, дети мои, бола потеряна изменником-товасом.

Молодые люди кивком головы изъявили свое согласие, и с этой минуты они уже не сомневались, что идут по следам товасов.

Неожиданная разгадка произвела различное впечатление на каждого из путешественников.

В Людвиге она возбудила если не радость, то хоть луч надежды найти сестру, между тем как Циприано погрузился в еще более мрачное отчаяние.

— Кроме товасов, кроме презренного убийцы, — сказал он, — есть еще другой, еще больший виновник, на которого падает ответственность за все наши несчастья.

— Да, — ответил Людвиг, — злодей Франсуа.

— Он, конечно, и я не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу ему за все зло.

— Бог накажет его. А мы, милый Циприано, что сами мы можем сделать этому человеку?

— Ничего в данную минуту, без сомнения. Но впоследствии — мы увидим.

Перемена атмосферы отвлекла их внимание в другую сторону.

Все вокруг них потемнело и приняло угрожающий оттенок.

— Скорее, скорей! — кричал Гаспар, гоня свою лошадь во весь опор. — Если мы не доберемся до грота, мы погибли. Живей, если вам дорога ваша жизнь!

Молодые люди пустили во весь дух своих лошадей следом за лошадью Гаспара.

— Слава Богу, мы добрались как раз вовремя. Благодарение Богу, мы спасены!

Восклицание это сорвалось с уст Гаспара в тот момент, когда он, в сопровождении своих спутников, въезжал на своей лошади в отверстие пещеры. Эта пещера находилась на отвесной скале, возвышавшейся над арройо[16], который немного ниже впадал в Пилькомайо. Вход в пещеру был обращен к ручью на некотором расстоянии от потока.

— Да, мы поспели вовремя, — повторял гаучо, вздыхая с облегчением. — Карамба! Слышите? Посмотрите-ка, что творится там!

Он еще продолжал говорить, но раскаты грома заглушили его голос.

Началась буря — тормента. Раскаты грома, повторяемые эхом ущелья, раздавались со страшной силой. Облака пыли крутились по равнине и, казалось, неслись на них.

— Скорей сходите с лошадей! — кричал Гаспар своим спутникам, первый подавая пример. — Несите пончо, дети, свяжем их вместе и закроем ими хорошенько вход в пещеру, чтобы не задохнуться от пыли!.. Живей!..

Юношам не надо было повторять приказание два раза. Они сами знали, что нельзя терять ни минуты. Не первый раз уже видели они торменту и в Асунсьоне были свидетелями ее ужасных последствий.

Они слышали звон разбивающихся от падения камней окон, заставлявший дрожать двери на петлях; видели пыль, проникающую в щели и замочные скважины, словно ужасное дыхание урагана; они видели вырванные с корнем деревья, сломанные точно былинки; видели животных и людей, которых вихрем поднимало на воздух и уносило на далекое расстояние.

И прежде чем гаучо успел сказать еще слово, они были уже на ногах и помогали ему размещать лошадей и закрывать вход в пещеру с помощью связанных вместе пончо, которые они прикрепили к скале ножами.

Их наполовину ослепило пылью и едва не опрокинуло ветром во время этих приготовлений.

— Теперь, — сказал Гаспар, едва они успели закрыть вход в пещеру, — мы можем считать себя в безопасности, и я решительно не вижу причины, почему бы нам не устроиться в пещере с возможными удобствами. Ураган, чего доброго, задержит нас здесь три-четыре часа, — другими словами, всю ночь. Что касается меня, я голоден, как коршун. Этот переезд заставил меня позабыть о завтраке, и я предлагаю докончить остатки гварибы. Наша столовая немного темна, и нам едва ли можно будет вскипятить чай, но я надеюсь немного осветить ее.

С этими словами гаучо направился к своей лошади и, пошарив под рекадо, добыл оттуда огниво.

Глава VIII

МЕЖДУ ТИГРОМ И ПОТОКОМ

Гаспар стал высекать огонь о камень, и несколько искр уже блеснуло в темноте, как вдруг какой-то дикий вой на минуту заглушил даже рев бури. Гаучо вздрогнул и стал прислушиваться.

Его спутники также слышали этот вой, а лошади в испуге дрожали, фыркали и били землю копытом.

Снова до их слуха донесся вой. Точнее, это был ужасный рев, не оставивший никакого сомнения ни у людей, ни у животных: зловещий голос подавал тигр, как зовут здесь ягуара.

Сначала им показалось даже, что ужасное животное находится в гроте, но, когда опять раздался тот же вой, они поняли, что тигр был у входа в пещеру позади пончо. Во всяком случае, слабая защита из плащей едва ли смогла бы укрыть их от когтей свирепого животного; для тигра это было все равно что паутина, если только, как они предполагали, он пришел искать в пещере убежища от бури.

Нечего было и рассчитывать, что его остановит такая преграда.

Сначала, как будто удивленный неожиданным препятствием, заслонившим вход, тигр отошел на минуту.

— Не говорите ни слова, — сказал один из юношей, — пещера довольно велика; может быть, из нее есть другой выход наружу, и тигр пройдет в другое отверстие, не заметив нас.

— Ягуарето — кошка, он видит одинаково хорошо как днем, так и