и просветил души омраченные, которые последовали учению неверных и злочестивых.

45. Блажен, кто всегда любит истину и не дал уст своих лжи в орудие нечестия, боясь заповеди о праздном слове.

46. Блажен, кто не осуждает, как немудрый, ближнего, но, как человек разумный и духовный, старается вынуть бревно из собственного своего глаза.

47. Блажен, у кого сердце, как пальма, процвело правотой веры, а не подавлено, как терниями, учением неверных и нечестивых.

48. Блажен, кто воздерживал вежды[193], и ни мысленно, ни чувственно не обольщала его кожа плоти, которая вскоре будет источать из себя гной.

49. Блажен, кто имеет пред очами день исшествия и возненавидел гордыню прежде, нежели облечена смертью естественная наша немощь, согнивающая во гробе.

50. Блажен, кто помышляет о множестве почивающих во гробах и отверг всякую зловонную похоть; таковой восстанет во славе, когда прозвучит небесная труба, пробуждающая всех сынов человеческих.

51. Блажен, кто духовным разумением взирает на блистающий славой сонм звезд и на красоту небесную, желая узреть Творца всяческих.

52. Блажен, кто содержит в уме и огнь, сошедший на гору Синайскую, и трубные гласы, и стоящего посреди со страхом и трепетом Моисея, – тот не вознерадел о своем спасении.

53. Блажен, кто имеет надежду не на человека, но на Господа, грядущего паки со славой многой судить вселенную в правде; таковой будет как дерево, растущее при водах, и не перестанет приносить плод.

54. Блажен, у кого по благодати ум стал как облако, полное дождя; (таковой обратит) души смертных к возращению плодов жизни, и благодать будет ему в вечную похвалу.

55. Блаженны всегда трезвящиеся по Богу, потому что в день Суда будут защищены Богом и, став сынами брачного чертога, в радовании и веселии увидят Жениха. А я и подобно мне беспечные и сластолюбивые будем рыдать и плакать, видя братий своих в несравненной славе, а себя в муках.

Рассуждаю об этом сам с собой, возлюбленные, и весь обливаюсь слезами, что, начав течение[194], ослабел я и остановился на середине поприща, представляя из себя жалкое зрелище для смотрящих на меня. Как не оплакивать мне великую свою леность и великое свое нерадение? Одни смирили себя вретищем и железом; другие в затворе и посте поработали Господу; иные на столпах неукоризненно совершили подвиг; иные в пустыне и одиночестве преуспели в добродетели; иные в подчинении прияли венцы; а я, жалкий, и подобно мне ленивые и славолюбивые облеклись, правда, в образ благочестия, но делами своими совлеклись благочестия. Кто представит в уме своем страдания святых мучеников, не только мужей, но и жен, – и не придет в изумление? Они смиряют себя, подражая своему Владыке, а мы желаем почестей и приветствий на торжищах! Они за свое благочестие заключаемы были в голоде, мучениях и узах в темницы, а мы и малого злострадания не можем перенести добровольно, но всеми силами гонимся за наслаждениями. Они, оскорбляемые, уничижаемые, охотно терпели даже до смерти, а мы и увещеваемые не радеем. Они препобедили огонь, а мы не переносим и жесткого слова. Они после истязаний выводимы были напоказ народу и шли туда радуясь, а мы, слыша о подвигах, дивимся, но не имеем желания подражать им. Много нужно нам воздыханий и слез, чтобы не изринули нас из Небесного Царства, где уготована великая слава подвизавшимся. Итак, не будем нерадивыми, не будем предаваться лености во время священнослужений. Не обидлив бо Бог, забыти дела (Евр. 6, 10) рабов Своих, которые всецело предали себя воле Его, отреклись от мира ради имени Его, удалились от родителей по плоти, ударяют в дверь Его в третий и шестый и девятый час, и вечером, и утром, лучше же сказать, – весь день и всю ночь. И ужели думаешь, что Бог оставит без внимания такое смирение их? Да не будет сего! Они находятся в затворничестве, занимаются рукоделием, терпят пост, бдения, приражения лукавых духов, преклоняют колена в молитве, часто ударяют челом в пол, умоляя Его благость. И оставит ли Бог без внимания такое прошение? Да не будет сего! Если кто с усердием приступит к человеку бесстыдному и жестокосердому, то и он преклоняется к состраданию. И Бог человеколюбивый, благий, богатый милостью, милующий неблагодарных – оставит ли без внимания такую скорбную жизнь и благоговение, воздыхания, слезы, сострадательность, святыню, смирение, молчание, воздержание, терпение, уничижение от гордых? Никак! Потому не будем терять веры, возлюбленные, не будем лениться во время священнослужения, а, напротив того, смело станем ударять в двери. Чем неотступнее ударяешь, тем в большей мере увеличиваешь свою награду. Трезвись ежечасно, потому что в час, в который не ждешь, пошлет Господь за тобой, чтобы взять тебя в житницу жизни, в сонм праведных, чтобы, наконец, упокоился и не имел ты попечений там, где нет ни брани, ни противника. Ибо там истреблены будут и воюющий с нами враг, и все поводы к брани. Поводом же к брани бывает вожделение красоты и желание обладать ей, а на небесах ни женятся, ни посягают, но яко Ангелы Божии на небеси суть (Мф. 22, 30). Еще поводами к брани бывают богатство, земная слава. Но все это тленно и кончится на земле, потому некто из святых учит нас, говоря: Не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем. Яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его: а творяй волю Божию, пребывает во веки (1 Ин. 2, 15-17). Как попавшийся в наполненное