Въезды в город и улицы на окраинах были заминированы и перекрыты баррикадами. Внутренние кварталы города также были подготовлены к обороне с системой противотанкового огня».

В последний момент подоспела танковая дивизия СС «Дас Рейх».

Как обычно, имелся строжайший приказ Гитлера при всех обстоятельствах удержать Харьков. Манштейн окончательно убедился, что с фюрером они обитают в разных мирах.

Непосредственный штурм внешнего оборонительного обвода, проходившего в 8–14 километрах от Харькова, начался 19 августа. К 22 августа, после ожесточенного боя с дивизией «Дас Рейх», танковая армия Ротмистрова захватила Коротич. Войска генерала Гагена с востока вышли к Константиновке. В распоряжении противника остались только железная и шоссейные дороги, идущие из Харькова на Мерефу.

Бесперспективность дальнейшей борьбы за город, опасность окружения группы Кемпфа для Манштейна были очевидны, «командование группы не собиралось в бою за Харьков жертвовать армией». В это время армии Юго-Западного и Южного фронтов — свыше миллиона человек — уже ломились в Донбасс. 22 августа во второй половине дня советская наземная и воздушная разведка обнаружила начало отхода неприятеля из Харькова. Генерал Конев дал приказ о ночном штурме.

К полудню 23 августа Харьков был полностью освобожден от захватчиков. Немецкая группировка, по утверждению Рауса, «без всяких проблем» отступила на юго-запад, за реки Мерефа и Мжа. Манштейн тоже был уверен, что армейская группа «эвакуировала Харьков без потерь», затем ее переименовали в 8-ю армию, которую возглавил генерал Велер (Вернера Кемпфа назначили ответственным за сдачу Харькова и сняли с должности).

На страницах советской лубочной истории, списанной с боевых донесений, предстает картина полного разгрома: «Большая часть немецкой группировки, оборонявшей город, была уничтожена. Остатки ее, преследуемые нашими танками и авиацией, в панике бежали на юго-запад. Была брошена масса боевой техники. Харьковская группировка немцев перестала существовать. В ходе боев за Харьков большая ее часть была истреблена. Чтобы представить себе потери, достаточно сказать, что только 69-я армия в период боев под Харьковом уничтожила 22 000 немецких солдат и офицеров, 249 орудий, 900 пулеметов, 78 танков, 340 автомашин». И это только один Крюченкин «намолотил»!

Как водится, истина лежит где-то рядом, но все же — ближе к Манштейну.

Маршал Ротмистров был тем самым «танкистом», который «преследовал в панике бегущих немцев», ему этот момент хорошо запомнился:

«В тот же день, обеспечивая отвод своих войск, гитлеровцы превосходящими силами обрушились на 5-ю гвардейскую танковую армию, занимавшую Коротич, и овладели его южной окраиной. Завязались тяжелые, кровопролитные бои, которые продолжались до конца августа…

Бились насмерть танкисты, пехотинцы, артиллеристы, саперы и даже медики, отражая яростные контратаки врага. Только 26 августа один 18-й танковый корпус отбил 11 мощных контратак: В этот день пал смертью храбрых герой сражения под Прохоровкой, командир 32-й танковой бригады полковник А.А. Линев. Гитлеровцы подбрасывали подкрепления, а у нас в армии осталось всего 50 танков».

Генерал Раус тоже отметил особенности боевого применения советских танковых армий: «Меня поразило то, что противник имел очень слабую пехоту и артиллерию, что его авиация не участвовала в боях все время операции. Если танковые подразделения не имеют надежной поддержки, никакой их тактический успех не удастся развить».

И еще о «превосходящих силах», обрушившихся на Ротмистрова: в конце августа в дивизии «Дас Рейх» числилось 22 исправных танка, в 3-й танковой — 30, в 6-й танковой дивизии — 6 танков.

Вечером 23 августа 1943 года Москва салютовала войскам Степного фронта по первому разряду — двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось: «Таким образом, вторая столица Украины — наш родной Харьков освобожден от гнета немецко-фашистских мерзавцев». С этого момента взошла над горизонтом маршальская звезда Конева. Сталин долго к нему приглядывался, не сразу поверил в его полководческие таланты и дважды снимал генерала с должности командующего Западным фронтом.

Наступление на белгородско-харьковском направлении, согласно официальной летописи, завершилось. Советские войска продвинулись в южном и юго-западном направлениях на 140 километров и расширили фронт наступления до 300 километров. Операция, продолжавшаяся три недели, стала одним из самых жестоких сражений Отечественной войны, рекордным по интенсивности потерь Красной Армии — свыше 12 тысяч бойцов и командиров, 89 танков и самоходно-артиллерийских установок ежесуточно. Уже на третий день наступления Жуков просил «товарища Иванова» дать Степному фронту 35 тысяч пополнения и 200 танков «для доукомплектования танковых частей».

Общие потери Воронежского и Степного фронтов убитыми и ранеными составили 255,5 тысячи человек. Из 2700 введенных в сражение танков и САУ безвозвратно убыли 1864 единицы (потери соединений группы «Юг» за период с 4 июля — от начала Курской битвы — по 23 августа оцениваются в 670 танков и штурмовых орудий). Гудериан, поштучно оплакивавший каждую загубленную «пантеру» или «тигра», от зависти слег в постель с дизентерией (кстати, амеба, обосновавшаяся в генеральском кишечнике, была «русская»).

Освобождением Харькова закончилась Курская битва.

Потери Красной Армии за 50 дней боев на Огненной дуге были колоссальны — почти 900 тысяч человек убитыми и ранеными, более 6000 танков, 5200 орудий и минометов, 1636 боевых самолетов. После окончания операций «Кутузов» и «Румянцев» в резерв Ставки для восстановления были выведены управления четырех общевойсковых и пяти танковых армий, тринадцати танковых корпусов и 27 стрелковых дивизий. Несмотря на территориальные успехи, нигде не удалось окружить и уничтожить крупные группировки немецких войск.

Потери Германии на всех фронтах в июле—августе составили около 500 тысяч человек, чуть более 1000 танков и штурмовых орудий. Но Вермахт уже не мог восполнить потери, мобилизационные возможности рейха достигли своего предела.

В ходе Курской битвы выявилось огромное преимущество советской стороны в количестве оружия и резервов, «командование наше бездарно, но сказывается упорство, техника и мужество народа, подхлестываемое жестокостью».

Еще гремели бои за Харьков, а Красная Армия рванулась к Днепру. Восемь фронтов, насчитывавшие в своих рядах 4,5 миллиона солдат и офицеров, вместе и порознь, поочередно, одновременно и «перекрывая по времени друг друга», прямолинейно и без изысков долбили немецкую оборону «рассекающими ударами» на линии протяженностью 2000 километров. Оскудевший людьми и техникой Вермахт был уже не в состоянии удерживать свои позиции.

Маршал Жуков пишет:

«Из доклада А.И. Антонова я понял, что Верховный настоятельно требует немедленно развивать наступление, чтобы не дать противнику организовать оборону на подступах к Днепру. Я разделял эту установку, но не был согласен с формой наших наступательных операций, при которых фронты от Великих Лук до Черного моря развертывались и наносили лобовые удары. Была ведь возможность (после некоторых перегруппировок) провести операции на отсечение и окружение значительных группировок противника, чем облегчалось бы дальнейшее ведение войны. В частности, я имел в виду южную группировку противника в Донбассе, которую можно было бы отсечь одним ударом из района Харьков — Изюм в общем направлении на Днепропетровск и Запорожье.