Бренду Перкинс Ренни не включал в перечень осложняющих факторов, но и это не имело никакого значения. Если тебя ведет шестое чувство, осложняющие факторы исчезают. И это ты тоже принимаешь как должное.

Он шел по тротуару к Главной улице, — расстояние до нее не превышало и сотни шагов, — и его живот мерно покачивался перед ним. Городская площадь находилась прямо по курсу. Чуть дальше, вниз по склону холма, располагались муниципалитет, полицейский участок и площадь Военного мемориала между ними.

Отсюда Большой Джим не мог видеть «Мир еды», зато видел всю деловую часть Главной улицы. И еще он увидел Джулию Шамуэй. С фотоаппаратом в руке она торопливо выскочила из редакции «Демократа» и трусцой побежала в ту сторону, откуда доносилось скандирование, на ходу пытаясь накинуть лямку фотоаппарата на плечо. Большой Джим смотрел ей вслед: забавно, однако, наблюдать, как она стремилась побыстрее попасть на место довольно-таки печального события.

Тут Джулия остановилась, развернулась, побежала назад, дернула за ручку дверь в редакцию, обнаружила, что дверь открыта, заперла ее, вновь затрусила на встречу с друзьями и соседями, которые так нехорошо себя вели.

Сейчас она впервые поймет, что едва чудовище выскакивает из клетки, оно может укусить кого угодно, где угодно, подумал Большой Джим. Но не волнуйся, Джулия, я разберусь с тобой, как разбирался всегда. Возможно, тебе придется закрыть свою жалкую, назойливую газетенку, но разве это не малая цена за личную безопасность?

Разумеется, малая. А если она не угомонится…

— Иногда всякое случается, — изрек Большой Джим.

Он стоял на тротуаре, сунув руки в карманы и улыбаясь. А когда услышал первые крики… звон разбитого стекла… выстрелы… его улыбка стала шире. Младший, взглянув на все это, употребил бы какое-нибудь грубое выражение, но Большой Джим полагал, что государственная машина должна…

Он нахмурился, согнав улыбку с лица, когда заметил Бренду Перкинс. Большинство людей направлялись по Главной улице к «Миру еды», чтобы посмотреть, что там происходит, а Бренда шла в противоположном направлении. Может, к его дому… что не предвещало ничего хорошего.

Зачем я понадобился ей в это утро? Что может быть более важного, чем продуктовый бунт у местного супермаркета?

Возможно, Бренда шла совсем и не к нему, но радар в его голове запикал, и теперь Ренни не спускал с нее глаз.

Она и Джулия разминулись, шагая по разным сторонам улицы. Друг друга не заметили. Джулия бежала, на ходу возясь с фотоаппаратом. Бренда смотрела на красное кирпичное здание «Универмага Берпи». У ее бедра висела большая холщовая сумка на длинной лямке.

Добравшись до магазина, Бренда попыталась открыть дверь, но нашла ее запертой. Постояла, оглядываясь, как бывает с людьми, которые натыкаются на неожиданное препятствие, мешающее выполнению их планов, и раздумывают, что же делать дальше. Она еще могла бы заметить Джулию Шамуэй, если бы посмотрела в сторону «Мира еды», но не сложилось. Она взглянула на вершину холма, где располагалась городская площадь, потом на редакцию «Демократа», которая находилась от Бренды на противоположной стороне улицы.

Бросив еще один взгляд на «Универмаг Берпи», она пересекла улицу, взялась за ручку двери редакции «Демократа». Естественно, дверь не открылась: Джулия заперла ее на глазах Большого Джима. Бренда предприняла вторую попытку, подергала ручку. Постучала. Заглянула в окно. Потом постояла, уперев руки в бока. И когда она вновь, с болтающейся у бедра сумкой, двинулась по Главной улице, целенаправленно, не оглядываясь вокруг, Большой Джим быстрым шагом ретировался в свой дом. Он не знал, почему ему не хотелось, чтобы Бренда заметила его, но знать никакой необходимости не было. Когда тебя ведет шестое чувство, ты должен только действовать. В этом вся прелесть.

Знал Ренни только одно: когда Бренда постучится в его дом, он будет готов к этой встрече. С чем бы она ни пришла.

Надо, чтобы завтра утром вы отнесли распечатку Джулии Шамуэй, сказал ей Барби. Но дверь редакции «Демократа» оказалась запертой, а свет в окнах не горел. Конечно же, Джулия побежала к супермаркету — разбираться, что там произошло. Пит Фримен и Тони Гуэй, наверное, находились там же.

И что ей оставалось делать с распечаткой файлов из папки «ВЕЙДЕР» из компьютера Гови? Рядом почтовый ящик, и можно опустить в него конверт, который сейчас лежал в ее сумке, но почта не работала.

Бренда подумала, что ей следует или найти Джулию у супермаркета, или вернуться домой и подождать, пока все не успокоится, а Джулия не вернется в редакцию. Ни один из вариантов ей не приглянулся, возможно, из-за охватившего ее волнения. Судя по шуму, доносящемуся от «Мира еды», там разгорелся настоящий бунт, и Бренде не хотелось, чтобы ее засосало в водоворот событий. А насчет возвращения домой…

Определенно — более правильное решение. Логичное решение. Разве не любил Гови говорить: Кто ждет, тот дождется?

Но умение выжидать как раз и не относилось к числу достоинств Бренды. И у ее матери тоже была своя поговорка: Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. А она хотела сделать это сегодня. Встретиться с Ренни лицом к лицу, выслушать его болтовню, отрицание вины, оправдания, а потом поставить перед выбором: или он передаст свой пост Дейлу Барбаре, или все прочитают о его грязных делишках на страницах «Демократа». Конфронтация — горькая пилюля, но она знала, что лучший способ — быстро ее принять, а потом прополоскать рот. Бренда собиралась прополоскать рот двойной порцией бурбона и не желала ждать до полудня.

Да только…

«Не ходите одна». Барби сказал и это. А когда спросил, кому еще она доверяет, Бренда ответила, что Ромео Берпи. Но «Универмаг Берпи» она тоже нашла закрытым. И что ей оставалось?

Бренда спросила себя, может ли Большой Джим наброситься на нее, и пришла к выводу, что нет. Не сомневалась: физической угрозы Большой Джим для нее не представляет, пусть Барби и думал иначе. Его опасения являлись скорее всего следствием участия в войне.

Тут, разумеется, Бренда допустила серьезный просчет, но объяснить его не составляло труда: она по-прежнему исходила из того, что мир оставался таким же, как и до появления Купола.

Однако принятое решение не снимало основной проблемы: что делать с распечаткой файлов из папки «ВЕЙДЕР»?

Бренда боялась языка Ренни больше, чем его кулаков, но понимала, что прийти к нему с распечаткой, лежащей в сумке, — чистое безумие. Он мог отобрать распечатку, даже если бы она и сказала, что у нее есть другие экземпляры. Бренда знала, что на это Большой Джим способен.

Поднимаясь к городской площади, Бренда вышла к Престил-стрит. Первый дом принадлежал Маккейнам, следующий — Андреа Гриннел. И хотя Андреа всегда находилась в тени мужчин, также избранных членами городского управления, Бренда знала, что она — честная и не любит Большого Джима. Как это ни странно, Андреа скорее поддавалась на уговоры Энди Сандерса, хотя Бренда не понимала, каким образом кто-то мог воспринимать его серьезно.