– Вперед, ребята! Вперед!

Один из командиров стрелков призывал своих людей приблизиться к врагу еще на двадцать шагов, чтобы их стрелы могли лучше разить шотландцев. Двое его подчиненных уже лежали в траве – красноречивое свидетельство того, что шотландские стрелки все же успели нанести англичанам некоторый урон. Еще один англичанин шатался как пьяный и кренился набок, держась за живот, из которого струйкой сочилась кровь. У одного из прицеливавшихся лучников лопнула, отбросив стрелу в сторону, тетива. Он ругнулся и полез за пазуху за запасной.

Теперь шотландцы ничего уже не могли поделать. У них не осталось стрелков, а англичане подбирались все ближе и ближе, а затем пускали свои стрелы по прямой траектории, так что их стальные наконечники пробивали щиты, кольчуги и даже стальные латы, хотя последние и были большой редкостью. Томас находился почти в семидесяти шагах от вражеской линии и выбирал мишени спокойно и тщательно. Увидев ногу вражеского воина, показавшуюся под щитом, он всаживал тому стрелу в бедро. Барабанщики обратились в бегство, и теперь два их инструмента, лопнувшие, словно кожура у подгнивших фруктов, валялись брошенные на земле. Приметив позади пешего строя лошадь какого-то рыцаря, Томас всадил стрелу в конскую грудь. Животное повалилось на землю и забилось в агонии, люди вокруг шарахнулись, чтобы увернуться от молотящих воздух копыт, и ненадолго остались без прикрытия щитов. Этого времени Томасу оказалось достаточно, чтобы все они полегли. Свора длинношерстых, с желтыми клыками псов, завывая, вырвалась из шотландских рядов и мигом была выкошена стрелами.

– Я и не думал, что это так легко, – заметил ближайшему лучнику какой-то парнишка. У него, похоже, сегодня был первый бой.

– Когда у противника нет стрелков, а у нас хватает стрел, тогда, конечно, легко, – отвечал воин постарше. – А когда они кончаются, приходится туго.

Томас посылал стрелу за стрелой. Они мчались по дуге, перелетали линию щитов и падали в задних рядах шотландского строя, где спасительных щитов уже не было. Шотландский король по-прежнему восседал на коне, но теперь его, вдобавок к стальным латам, прикрывали четырьмя уже истыканными стрелами щитами. Томасу вспомнились утыканные оперенными стрелами французские лошади, которых всадники гнали вверх по склону там, в Пикардии, и он, порывшись в холщовом мешке, вытащил еще одну стрелу, чтобы пустить ее в королевского коня. Теперь враг находился под настоящим градом стрел, и долго это продолжаться не могло. Одно из двух: или шотландцы дрогнут и побегут от этой смертоносной бури, или, воодушевившись яростью, пойдут в атаку на уступающую им по численности английскую армию. Гневные крики, издаваемые укрывавшимися за щитами воинами, наводили Томаса на мысль, что скорее произойдет второе.

И его догадка оказалась верна. Едва юноша успел выпустить последнюю стрелу, как раздался устрашающий рев и шотландцы, скорее всего не по приказу, а повинуясь порыву, устремились в атаку. С неистовыми возгласами и завываниями они под дождем стрел неудержимо рвались вперед.

Английские лучники обратились в бегство.

Тысячи разъяренных шотландцев бросились в атаку одновременно, и даже выпусти английские лучники разом все имевшиеся у них стрелы – и найди каждая стрела свою жертву! – уцелевшие все равно смели бы их с поля боя. Поэтому лучники побежали к своим позициям, чтобы укрыться позади ратников. Каменная ограда ненадолго задержала Томаса, но он подтянулся, перемахнул ее и побежал дальше. Потом он увидел, что другие лучники останавливаются и стреляют в своих преследователей: стена задерживала и шотландцев. Юноша тоже ненадолго остановился, поразил стрелами двух врагов, преодолевавших преграду, и снова пустился наутек. Томас спешил к маленькому разрыву в английском строю, туда, где колыхался на шесте покров святого Кутберта, но в том направлении ринулось столько стремившихся укрыться за спинами ратников стрелков, что его оттеснили вправо, к полоске открытой местности между флангом армии и крутым склоном.

– Выставить щиты вперед! – командовал английским ратникам немолодой рыцарь в шлеме с поднятым забралом. – Сомкнуть ряды!

Воины подпирали щиты левым плечом, упершись в землю отставленной назад правой ногой. Английская линия, всего-то в четыре-пять рядов в глубину, готовилась принять вражеский удар на сплошную стену выставленных вперед щитов.

– Да поможет святой Георгий! – кричал какой-то человек. – Держаться крепко! Ни шагу назад! Колоть и не отступать!

Томас, оказавшись на фланге, заметил, что строй шотландцев расширился по фронту. Под обстрелом они стояли сомкнувшись, плечом к плечу, но теперь, на бегу, развернулись шире, в результате чего самый западный шелтрон оказался сдвинутым в теснину и продолжал наступление по дну оврага, зажатый его стенами. Враг попал в западню.

– Стрелки! – заорал Томас, вообразив, будто снова оказался во Франции, в отряде лучников Уилла Скита. Он устремился к краю лощины. – Стрелки! Смерть шотландцам! Смерть!

Привлеченные его возгласами лучники торжествующе подхватывали призывы, вновь и вновь натягивая тетивы.

Настало их время – время убивать. Правое крыло шотландской армии оказалось в овраге, прямо под ними, так что промахнуться было невозможно. Двое монахов подтаскивали резервные связки, в каждой из которых было по две дюжины стрел, размещенных, чтобы не помять оперение, вокруг двух кожаных дисков. Монахи разреза́ли связывавшую стрелы бечеву и клали их на землю у ног лучников, которые снова и снова пускали их в овраг, ставший для шотландцев рвом смерти. С центра позиции, оттуда, где враждующие силы столкнулись, сойдясь врукопашную, до слуха Томаса донесся оглушительный лязг и грохот, но здесь, на левом фланге англичан, шотландцы не могли прорваться к щитам своих противников, ибо стальной ливень поверг их в низкий желтый папоротник – настоящее царство смерти.

Детство Томаса прошло в Хуктоне, в деревушке на южном побережье Англии, где впадавшая в море река текла по дну глубокого каменистого ущелья. У излучины на отмели хранились рыбачьи лодки, и раз в году, когда в трюмах суденышек скапливались крысы, рыбаки выводили их на фарватер, набивали трюмы камнями и подтапливали, предоставляя течению промыть вонючие корпуса. То был настоящий праздник для деревенских мальчишек, которые, стоя наверху, на краю ущелья, ждали, когда крысы побегут с лодок, а потом, улюлюкая и визжа от восторга, забивали животных камнями. Крысы беспорядочно метались, тщетно ища спасения, а дети веселились еще пуще, да и взрослые, собравшиеся посмотреть, тоже смеялись и хлопали в ладоши.

Сейчас происходило нечто похожее. Шотландцы находились в тесной низине, и англичане расстреливали их сверху, стреляя с края оврага в густую массу людей. Пущенные с небольшого расстояния стрелы вонзались в плоть с ужасающим чмоканьем, похожим на звук удара мясницкого тесака. Шотландцы корчились и умирали в ущелье, и уже вызолоченный осенью папоротник окрасился вдобавок еще и кровавым багрянцем. Спасения не было: рвавшиеся вперед, чтобы схватиться с англичанами, получали стрелы в грудь, а пытавшихся спастись бегством поражали в спину. Кое-кому, конечно, удалось выбраться из гибельного оврага, но, когда беглецы врассыпную понеслись вниз по склону, сэр Томас Рокби, шериф Йоркшира и командующий левым флангом английской армии, приказал четырем десяткам своих людей сесть на коней. Облаченные в кольчуги всадники, размахивая мечами, настигли бегущих и довершили кровавую работу стрелков.