Мэтью вздохнул. Жасмин тихо сопела на своей половине и выглядела беззаботной и счастливой. Она немного перебрала на приеме у Градоначальника, впервые за все время работы у Элизабетты, и переживала из-за реакции подруги на подобное поведение. Мэтью по дороге в Резиденцию уверил, что она неплохо держалась и Элизабетта, скорее всего, ничего не заметила.

— Южное вино — самое лучшее, — пьяным голосом промурлыкала Жасмин. — Обещай, что на свадьбу организуешь прямую поставку. Градоначальник знал, чем «удивить» Бетт и увеличить финансирование на разработку новых сортов. Мне кажется, Элизабетта поддалась на уговоры…

— Согласен, — ответил Мэтью. — Можешь не волноваться, на нашей свадьбе будет лучшее вино.

— Ловлю на слове, — голова Жасмин упала ему на грудь, и впервые за несколько недель он пожалел, что связался с издателем.

«Обслугу» королевы первой категории поселили в домике для гостей на территории Резиденции. Жасмин досталась светлая уютная комната, похожая по обстановке на номер люкс в пятизвездочном отеле — огромная кровать, кожаные диваны, тяжелые шторы, джакузи в ванной. Мэтью отбросил одеяло и поднялся с постели. Затем оглянулся. Жасмин не пошевелилась. Он решил, что она проспит до полудня и у него есть время понаблюдать за детьми. Вечером Жасмин обмолвилась, что Эдди и Альберту повезут на фестиваль. И они пробудут там до позднего вечера.

Мэтью натянул джинсы и достал из кармана блокнот, с которым не расставался. У него сохранились контакты «верзил» из команды Кэла Калди, которые иногда ходили «налево» и выполняли поручения частных клиентов. Одним из таких заказчиков был он сам. Пришлось заплатить вдвое больше, чем недоброжелатель, мечтавший отомстить за финансовые махинации, изменить внешность и данные паспорта …. Мэтью вздохнул от нахлынувшей ностальгии и вышел из комнаты, на ходу натянул футболку и серые тапки. Звонить он решил из единственного места, которое наверняка не прослушивали — из кабинета Элизабетты.

В Резиденции не было четкого разделения на королевский флигель и этажи для персонала, как в Золотом Дворце, не было и многочисленной охраны на каждом шагу, словно Элизабетта действительно хотела пожить нормальной жизнью, хотя бы три дня, в кругу семьи и преданных друзей.

Мэтью вышел из гостевого домика и благополучно проник в Особняк. Ему удалось незаметно пробраться в кабинет на первом этаже. Оглядываясь, он прикрыл дверь и присел в кресло за дубовым столом, будучи уверенным, что его никто не застанет. Все спали и общий подъем, если верить расписанию выходного дня, назначен на десять утра. Для начала он пометил в блокноте, что ему требуется узнать: маршрут на фестиваль и обратно, номер машины, а фотографии детей и схему проезда он планировал отправить «друзьям» по почте.

В ресторане, на последней встрече, Мэтью надеялся, что человек в шляпе похитит наследников своими силами. Но издатель предпочел самоустраниться, предварительно лишив Мэтью возможности для шантажа (накануне вылета на Остров он потерял любимый диктофон!). Вспомнив об упущенной возможности, Мэтью бросил карандаш на стол и задумался, что он может получить, помогая человеку в шляпе, и что его ждет, если он откажется. Теоретически с ним невозможно будет связать ничего. Издатель уверил, что база заброшена и необитаема. По настрою заказчика было ясно — Элизабетта детей не увидит, как и музыкант, свою семью. Будущие манипуляции человек в шляпе планировал направить на запугивание и двойную игру, пока королева не окажется в ловушке и не погибнет. В случае отказа — неприятную правду узнает Жасмин и неизвестно, будет он пить лучшее вино Южного Города на свадьбе или в тюрьме.

Элизабетта ждала возвращения детей в половине двенадцатого в гостиной Резиденции, как было условлено с Клариссой перед отъездом на фестиваль. Было прохладно, сквозняк гулял по комнате от одного открытого окна к другому. Она сидела, закутанная в темную шаль ручной вязки. Общий свет Энни погасила до того, как пойти спать, и Бетт Андре довольствовалась ночником, который стоял на тумбочке из темного дерева. Обстановка резиденции была знакома с раннего детства. Она помнила, как мама и бабушка вывозили ее на Остров в середине августа и позволяли ненадолго забыть о протоколе.

Приняв титул королевы, Элизабетта намеренно не стала менять знакомый с детства интерьер, и ежегодно выделяла средства на содержание дома. Сейчас у нее не было четкого плана, в какие месяцы приезжать на Остров. Официальный отпуск она проводила с Эдди и Альбертой у отца, а в дни фестиваля появилась впервые. Анри бывал на Острове чаще, но он делал вид, что забыл о существовании официальной резиденции и предпочитал жить по соседству с друзьями в гостинице.

Эдди поселился в ее «детской» комнате с лучшим видом на холмы с голубыми вершинами и песчаный берег моря с прозрачной водой. Сын приходил в восторг от новых эмоций, побудивших сознание, будь то вид из окна, или знакомство с птицей, собакой, кошкой, или поездка в новое необычное место на экскурсию. Эдди казался ей более покладистым, спокойным, чем Альберта, и ценил заботу о себе. Элизабетта жалела, что не может уделять детям больше внимания, отвозить и забирать из школы, помогать с дополнительными занятиями. С рождения Эдди и Альберта переданы на воспитание Клариссе и преподавателям, которые могли повлиять на духовное и умственное развитие наследников.

Старинные часы в гостиной отбили двенадцать раз. Элизабетта оглянулась, входная дверь отчетливо просматривалась с места, где она сидела. Стемнело, только тень от ночника отражалась черным пятном на полу. Элизабетта удобнее устроилась на диване, взяла с тумбочки трубку и набрала поочередно номера Клариссы и водителя. Оба не отвечали. Длинные гудки и ничего… От территории фестиваля до резиденции тридцать минут езды. Элизабетта предположила, что Альберте захотелось на радостях продолжить «концерт». Кларисса уговорила водителя включить записи Группы и звонок, возможно, никто не слышит. Элизабетта вздохнула, но облегчения не было. Она снова позвонила Клариссе. В ответ услышала длинные гудки…

От волнения она выбежала в коридор и распахнула дверь настежь. Дорожку, ведущую к главным воротам, слабо освещали четыре фонаря. Тени высоких деревьев качал прибрежный ветер, создавая необъяснимый шепот и свист. Элизабетта потянулась на кончиках пальцев и не смогла увидеть за высоким забором ничего. Она почувствовала, что замерзает и вернулась в гостиную.

В самолете Элизабетта планировала поработать в спокойной обстановке, после того, как дети уедут на фестиваль. Не вышло — она переживала за Эдди и Альберту каждую минуту. Кругом журналисты, друзья Анри, обычные зрители. Анри не станет следить и присматривать за детьми, хотя утром уверял, что не упустит их из виду.

Элизабетта снова оглянулась в сторону входной двери. Никого. Часы тем временем пробили половину первого. Она прочитала несколько строк в первом абзаце нового проекта и уже была не согласна с тем, что предлагали внести на обсуждение сторонники Эрона Конли. Нововведения подорвут доверие к Большому Совету, не более. В независимой прессе ходили слухи, что королева не справляется с поставленными задачами и ей далеко до того, чтобы обладать авторитетом. Замечания и критику в ее адрес вносил каждый уважающий себя неподконтрольный команде Жасмин талантливый журналист, способный трезво и объективно оценить событие и донести мнение до читателя. Жасмин не раз обращалась к Элизабетте за официальным приказом «прикрыть» нелестные публикации. Она отказывалась, потому что хотела знать собственные ошибки.