– Когда сделал что-то плохое, то чувствуешь себя паршиво и хочешь все исправить, так? Но исправить что-либо подобное уже невозможно. – Джейми указал на груду мертвых кур. Начали появляться мухи: они ползали по мягким перьям. – Лучшее, что ты можешь сделать, это почувствовать, что искупил свою вину.

Через окно донесся приглушенный вопль. Брианна инстинктивно вздрогнула, но потом тряхнула головой и, отмахиваясь от мух, потянулась за курицей.

– Я помню это, – сказала я мягко, очнувшись от образов минувшего. – Уверена, что Джемми тоже.

Джейми тихо усмехнулся, после чего замолчал. Я чувствовала, как его сердце бьется за моей спиной, медленно и уверенно.

* * *

Мы дежурили по очереди всю ночь, каждый по два часа, так, что кто-то из нас троих – либо Джейми, либо Йен, либо я – все время был начеку. Джон Смит казался надежным, но существовала вероятность, что кому-нибудь из команды «Чирка» взбредет в голову освободить моряков из трюма в надежде, что позже это поможет ему спастись от повешения за пиратство.

С полуночным дежурством я справилась достаточно хорошо, но подниматься на рассвете пришлось с трудом. Пробуждаясь, я пробивалась к сознанию, словно выбираясь из глубокого колодца, выстланного мягкой черной шерстью, а болезненная усталость цеплялась за мои израненные и ноющие руки и ноги.

Как только я вылезла из застеленного одеялом гамака, в него тут же завалился Джейми, и, несмотря на острое рефлекторное желание вытащить его оттуда и самой забраться в гамак, я слегка улыбнулась. Либо он полностью уверен в том, что я могу продолжать дежурство, либо уже готов умереть от усталости и морской болезни. Или и то и другое вместе, подумала я, поднимая морской офицерский плащ, который Джейми попросту с себя сбросил. Единственное, что я выиграла в нынешней ситуации: жуткий плащ покойного прокаженного остался на борту «Чирка». Этот плащ был гораздо лучше: сшитый из новой темно-синей толстой шерсти, на алой шелковой подкладке, и все еще теплый от тела Джейми.

Поплотнее завернувшись в плащ, я погладила мужа по голове, чтобы посмотреть, улыбнется ли он во сне, – да, его губы слегка дрогнули в улыбке! – и, зевая, побрела в камбуз.

Еще одна маленькая радость: в буфете обнаружилась металлическая банка хорошего чая «Дарджилинг». Перед тем как отправиться в постель, я развела огонь под котлом с водой, и сейчас она была горячей. Я зачерпнула кипяток раскрашенной фиалками чашкой, похоже, из личного сервиза капитана.

Чай я взяла с собой наверх. Деловито обойдя палубу и взглянув на двух вахтенных матросов – мистер Смит держал румпель, я встала у борта, чтобы выпить свой ароматный трофей, глядя, как из моря встает солнце.

Если кому-то вдруг приспичило бы сосчитать минуты блаженства – к примеру мне самой, – то эта минута определенно попала бы в их число. Мне приходилось видеть рассветы в теплых морях. Будто раскрывался какой-то восхитительный цветок: великолепное медленное распространение тепла и света. Этот восход был северным. Он походил на медленно открывающуюся двустворчатую раковину: холодный и нежный, с перламутровым небом, которое переливалось над бледным серым морем. Мне подумалось, что в этом чувствуется нечто интимное, словно рассвет предвещает день, полный тайн.

Как только я всецело погрузилась в поэтические размышления, их прервал возглас: «Вижу корабль!» – прозвучавший прямо надо мной. Расписанная фиалками фарфоровая чашка капитана Стеббингса разбилась о палубу, я повернулась и увидела на горизонте позади нас верхушку белого треугольника, который с каждой секундой увеличивался.

Следующие несколько минут походили на граничащую с фарсом комедию, когда я ворвалась в капитанскую каюту, настолько взволнованная и запыхавшаяся, что могла только ловить ртом воздух, как безумный Санта-Клаус: «Эй!.. кр… Эй!» Джейми, обладающий способностью мгновенно пробуждаться от самого глубокого сна и вскакивать на ноги, именно так и поступил. Попытался выскочить из постели, совершенно забыв, что находится в гамаке. Когда Джейми, чертыхаясь, наконец поднялся с пола, по палубе уже грохотали сапоги, а остальные матросы с «Чирка» куда более ловко выпрыгивали из своих гамаков и спешили посмотреть, что происходит.

– Это «Чирок»? – спросила я Джона Смита, напрягая глаза, чтобы рассмотреть. – Вы можете сказать?

– Да, – проговорил он рассеянно, искоса посмотрев на парус. – Или, скорее, нет. Точно говорю, это не «Чирок». У него три мачты.

– Поверю вам на слово.

С такого расстояния приближающийся корабль выглядел словно трепещущее облако, несущееся к нам над водой; я до сих пор не могла различить его корпус.

– Нам же не нужно бежать от него, правда? – спросила я Джейми, который откопал в столе Стеббингса подзорную трубу и, нахмурившись, изучал нашего преследователя. Джейми опустил трубу и покачал головой.

– Не имеет значения, нужно или нет, у нас нет никаких шансов.

Он передал трубу Смиту, который, приложив ее к глазу, пробормотал:

– Флаги… На нем нет флагов…

От этих слов Джейми резко повернул голову, и внезапно я поняла, что на «Питте» все еще развевается британский флаг.

– Это же хорошо, да? – спросила я. – Наверняка они не станут беспокоить военный корабль.

И Джейми, и Джон Смит явно сомневались в логичности подобного заявления.

– Если они подойдут поближе, то, скорее всего, заметят нечто подозрительное, и это будет не кит, – сказал Смит. Он покосился на Джейми. – Все же… Может, накинете капитанский мундир? Вдруг сработает… На расстоянии.

– Если они подойдут близко, это не поможет, – с мрачным видом сказал Джейми.

Тем не менее он все же скрылся внизу, ненадолго остановившись у бортика, чтобы проблеваться, и вскоре вернулся. В форме капитана Стеббингса он выглядел замечательно – если отойти подальше и прищуриться. Но, поскольку Стеббингс был, пожалуй, на фут ниже Джейми и гораздо круглее в средней части, то мундир сильно обтягивал плечи и болтался вокруг талии. Из рукавов мундира и штанин выглядывали рукава рубашки и чулки, причем гораздо заметнее, чем обычно. А бриджи, чтобы они не упали, Джейми затянул портупеей, многократно собрав их на поясе в складки. Я заметила, что, вдобавок к собственному кинжалу, он теперь щеголял капитанским клинком и двумя заряженными пистолетами.

Увидев своего дядю в таком облачении, Йен вскинул брови, но Джейми бросил на него свирепый взгляд, и племянник промолчал, хотя выражение его лица просветлело впервые с тех пор, как мы наткнулись на «Питт».

– Не так уж и плохо, – ободряюще сказал мистер Смит. – Может, все-таки рискнем, а? Ничего не потеряем, в конце концов.

Джейми фыркнул.

– «Охвачен флагман был огнем. Ушли, кто жить хотел. Остался мальчик лишь на нем»[69], – проговорила я, и Джейми перевел свирепый взгляд на меня.