Капище надо было разрушить. Луи и Рыгор подозревали, что «рогатые» прекратили шастать по Фронтере потому, что стали отправлять свои мерзкие обряды в одном месте, и что именно там сгинули обитатели таянских деревень и городков. Это подлое место нужно было еще найти, и надеяться на помощь Прашинко и Кэриуна не приходилось — Таяна была для них отравлена, а власть Нерасцветшей кончалась у края болот. Рассчитывать приходилось лишь на себя. Но если они не оттянут на себя резервы Годоя и не разрушат проклятый храм, Рене и Феликсу несдобровать, да и самих повстанцев не оставят в покое, слишком много неприятностей они причинили узурпатору. Что ж, каждый должен делать то, что может, а фронтерские резистанты могли незаметно проникнуть в Таяну и поднять там немалый шум.

То, что родилось в головах Луи и Рыгора, повергло бы в ужас любого ученого стратега, но атамана и принца сие не заботило. Главное, чтобы их детище помогло отбить в степи атаку регулярных тарскийских и гоблинских частей. Нужно обороняться от превосходящих сил противника и при этом не стоять на одном месте? Но крепость строить некогда, да и с собой ее не увезешь… А что увезешь? То, что Луи нацарапал ножом на столешнице в хате, где они зимовали, выглядело дико, но Рыгор все понял с лету. Бывший войт сгреб принца в медвежьи объятия и помчался собирать плотников и кузнецов. Работа закипела, и теперь за Луи и Зимным по дороге тянулся невиданного вида обоз, состоявший из прочных повозок, запряженных четверками выносливых крестьянских лошадей. По обе стороны телег на цепях свешивались толстенные дубовые доски, закрывавшие проходы под повозками, на дне которых до поры до времени лежали здоровенные деревянные щиты — их предполагалось устанавливать и на самих повозках, и между ними. В довершение всего передвижные чудища были скреплены между собой длинными железными цепями и снабжены захваченными по осени пушками.

Вожди резистантов сошлись на том, что, войдя в холмы, нужно двигаться по четыре запряжки в ряд, причем крайние ряды будут длиннее внутренних, чтобы при необходимости быстро перестроиться в боевой порядок. Две с половиной сотни опытных кавалеристов, сопровождавших повозки, займутся разведкой, а в бою будут действовать по обстановке. Крестьянской же пехоте надлежит сражаться под прикрытием повозок, на которые Луи и Рыгор и возлагали главную надежду.

Принц и войт долго прикидывали, сколько людей посадить на каждую повозку, и наконец сошлись на десятке, в котором каждый дополнял другого. Дело ездового — следить за лошадьми, стрелков — по возможности удерживать врага на расстоянии, а для ближнего боя Рыгор удумал нечто совершенно чудовищное, что могло прийти в голову лишь доведенному до крайности крестьянину. Учить вчерашних пахарей, пастухов да кузнецов орудовать шпагами и мечами было некогда, да и в схватке с более опытными противниками им бы не поздоровилось, но когда в мужицких руках знакомое орудие, лучше означенному мужику на дороге не попадаться!

Даже Луи стало как-то неуютно, когда он увидел изготовленные по приказу Рыгора тяжеленные цепы, подвижная часть которых была окована железом. Зато длинные пики с крюком, которым можно свалить всадника с седла, придумал Луи. Вернее, не то чтобы придумал, просто вспомнил стародавние времена, когда еще не было пороха и рыцари таскали на себе пуды железа, что, конечно, помогало, но не всем. Дело цепами и крючьями не ограничилось: в ход шло все, от самодельных луков и арбалетов до пересаженных наподобие пик кос, дубин и раскопанных по подвалам захолустных фронтерских замков мечей.

Вооружались и тренировались до середины месяца Иноходца, и вот пришла пора показать себя в деле…

5

Шаддур ка Ройгу не страдал излишней мнительностью, но в некоторые записанные древними откровения верил свято; в частности, господин Шаддур был глубоко убежден, что старинное пророчество о том, что восходу Темной звезды предшествует гибель в одно лето трех владык, справедливо. Именно поэтому его не потрясла смерть младенца. Условие не исполнилось, и винить в этом было некого, кроме самих себя.

Первоначально Шаддур под тремя владыками подразумевал Марко, Рене и Базилека и рассчитывал, что все случится позапрошлым летом. Три смерти сильных мира сего стали бы великими свечами на Белом алтаре, но Рене вырвался из ловушки и оказался недосягаем. Именно тогда ройгианец понял, что придется ждать.

Убить Базилека и Марко, когда тот перестанет быть нужным, казалось делом нехитрым, но вмешалась судьба. Марко пришлось превратить в сосуд для Молчаливого, поглотив при этом его душу, а тело короля прикончила сорвавшаяся с цепи рысь. На трон взошел Годой, и тут Шаддур ка Ройгу понял, что истинная Темная звезда — не Герика Годойя — взойдет после того, как души Рене, Базилека и Годоя покинут Тарру, причем, и это было крайне важно, в одно лето, к каковому в древности относили и весну.

Именно поэтому император Арции не нашел своего конца на Белом алтаре вместе с дочерью, внуком и неумным зятем. Погибни Базилек раньше срока, условие опять бы не исполнилось. Конечно, оставались калиф Майхуб, император Канг-Ха-Она и герцог Мирии, но ройгианец полагал, что речь идет о владыках царств, известных в древности.

Шаддур не сомневался, что сможет своевременно уничтожить ничего не подозревающего Годоя, Базилек смирно сидел в своей клетке, оставался Рене. Для себя ройгианец решил, что, едва эландец отправится к праотцам, он, Шаддур, прикончит бывшего владыку Арции, а затем и Годоя, за чем воспоследуют ожидаемые знамения, и можно будет вплотную заняться Эстель Оскорой. И тут никчемный арциец спутал все карты. Правда, лето лишь начиналось, но следовало спешить. Рене и Михай должны уйти прежде, чем день вновь сравняется с ночью, и лучше всего, если они прикончат друг друга сами. Да. Именно так.

Глава ройгианцев умел признавать свои ошибки. Он ошибся не только с именами владык, но и с самим пророчеством. Гибель не есть убийство. Осуществи он задуманное, условие бы не исполнилось, напротив! Годой и Аррой должны сгинуть по воле судьбы, как сгинул, открыв дорогу к истине, Базилек Арцийский. Можно и нужно загнать эландца и тарскийца туда, где конец будет неизбежным, но нанести последний удар должна чужая рука.

1

— Утром полезут, глаз даю. — Рыгор Зимный не был напуган, но радости в глазах войта тоже не наблюдалось.

— Да, не рассчитали чуток, — согласился Луи, — но что теперь поделаешь?

«Чуток» — это было еще мягко сказано: армия резистантов позволила самым глупейшим образом загнать себя в западню.

А начиналось все так обнадеживающе! Их появление в Таяне в обход перевала оказалось для годоевцев полной неожиданностью. Первое же нападение на небольшой тарскийский отряд, сопровождающий обоз с фуражом, позволило оценить тактическое творение Луи и Рыгора. Связанные между собой повозки могли быть при желании и укреплением, и ловушкой. Резистанты с ходу захватили несколько деревень, где жили люди с пустыми от ставшего привычным страха глазами, мимоходом прихлопнули пяток фуражирских отрядов и разгромили два приграничных гарнизона. Оставалось ждать ответного удара, и они его ждали, стараясь особо не удаляться от Тахены. Луи и Рыгор намеревались немного пощипать высланный против них отряд, а затем, огрызаясь, уйти в топи, куда за ними полез бы только безумный.