пухлые надутые щечки, крупные, блестящие влагой губы, по которым то и дело пробегался розовый язычок. Покрытая бледными веснушками крупная грудь, прикрытая лишь полоской белой ткани. Ноги, правда, были чуть толстоваты, но юноше это совсем не казалось изъяном. Скорее напротив. Они манили его и будоражили в нем кровь. Ему хотелось схватить её за бедра, сорвать укрывающею их полоску белой ткани с золотой каймой, и прижать к себе.

– Я бы хотел её,– Мицан показал пальцем, в сторону стоявшей у лестницы девушки. Его сердце забилось от волнения, а дыхание участилось, и юноша поспешил приложиться к кубку с вином. Меньше всего, ему сейчас хотелось веселить клятвенников неопытностью.

– Кого? А, Мирьяну…– госпожа Маф внимательно оглядела Мицана.– Ну да, в целом выбор неплох. Хорошо работает языком, неплохо двигает бедрами, но, увы, порою начинает лениться. Так ведь, Мирьяна?

Шлюха скорчила обиженное личико, а потом показала госпоже язычок.

– Ну вот с ним, пусть, сука, не ленится, а выкладывается по полной. Да, Маф, у тебя тут не найдется фиников?

– Я поищу,– с улыбкой сказала она поднимаясь. Лифут сделал большой глоток и слегка поморщившись, откинулся на спинку ложа.

Мицан в нерешительности посмотрел на стоявшую напротив него девушку. Она широко улыбалась и в глазах ее светилось тепло и доброта. Она поманила юношу пальчиком и проворно поднялась по лестнице на второй этаж. Мицан поднялся и под общий приободряющий свист и выкрики, последовал за девушкой в небольшую комнату.

Почти все её пространство занимала большая кровать, заваленная подушками и покрывалами. Мицан заметил, что стояла она на резных ножках, которые были выполнены в виде обнажённых большегрудых девиц. Стены комнаты покрывали фрески с совокупляющимися мужчинами и женщинами. И даже висевшие тут масляные лампы, были выполнены в виде сплетающихся женских тел.

Войдя внутрь, Мирьяна проворно сбросила закрывавшие ее тело полоски ткани, сняла сандалии с ног и уселась на край кровати. Увидев, что Мицан так и стоит у дверей, она похлопала рядом с собой ладошкой.

– Я буду кусаться, только если ты сам об этом попросишь,– проговорила он мелодичным голосом, в котором слышался лишь слабый клавринский акцент.– Это у тебя первый раз?

– Нет! – выпалил Мицан и невольно отшатнулся назад.

Девушка негромко хихикнула, и пару раз хлопнув своими большими ресницами, облизала губы. Она протянула к нему свои руки и очень нежно взяв его за ладони, потянула к себе. Мицан поддался. Сделав два шага, он сел рядом, чувствуя, как схватывает дыхание и как тело пробивает дрожь. Да, в ту ночь с Ярной он не чувствовал ничего подобного. Но тогда он был так сильно пьян, что и на ногах то еле держался, а сейчас… сейчас он был трезв и никак не мог сдержать предательскую дрожь. Девушка обняла его и, пригладив волосы рукой, поцеловала в шею, а затем ловко развязав кушак и стянула с него рубаху. Мицан попытался поцеловать ее в губы, но она ловко увернулась.

– Тише, тише, у нас так не принято. Лучше ложись и наслаждайся.

Она легонько толкнула его в грудь. Повинуясь, юноша откинулся на спину и немного отполз назад. Она с улыбкой легла возле его ног и, расцеловав живот и бедра, обхватила губами возбужденный орган юноши. Девушка скользила от начала, до самого основания, то замедляясь, то ускоряясь. Ее губы делались то твёрдыми то необычайно мягкими, а язычок порхал и извивался. Не в силах сдерживаться, юноша почти сразу излился семенем, громко застонав и изогнувшись дугой. Сглотнув, она вновь рассмеялась добрым смехом.

– Так быстро? А я только успела разогреться.

Мицан не ответил. Его голова кружилась и гудела от полученного удовольствия. Девушка вновь легла рядом, положив свою голову ему на грудь. А её пальцы пробежались по его и не думающему опадать члену.

– О, похоже, тут кто-то настроен на продолжение. Хочешь ещё?

– Хочу… ещё…

– Да? Ну, тогда возьми же меня, мой пылкий и страстный любовник!

Ловко перекувыркнувшись, она встала на четвереньки и призывно изогнула спину. Юноша поднявшись оказался позади нее. Одним ловким движением, она сама насадилась на него и, крутя и двигая бедрами, задала такой темп, что юноша вскоре вновь застонал, изливая семя на простыню. В блаженстве он рухнул на кровать, тяжело и жадно хватая ртом воздух, а девушка села рядом, легонько поглаживая его по ноге.

– Пожалуй, хватит на сегодня,– проговорила она улыбаясь.– Но ты не забывай меня и приходи ещё как будут деньги. И тогда я покажу тебе настоящее блаженство.

Поцеловав его в живот, она быстро оделась и скрылась за дверью комнаты, оставив юношу одного.

Да, то, что вытворяла ртом, а потом и бедрами Мирьяна не шло ни в какое сравнение с неумелыми ласками Ярны. И все же, тогда, в ту ночь, он чувствовал себя любимым. Чувствовал значимым и нужным, а сейчас не было ничего кроме плотского удовольствия. Да, удовольствия удивительной силы, от которого схватывало дыхание, а по всему телу разбегалась дрожь, но все же ограниченного. Мирьяна не подарила ему никакого морального удовольствия. Да и не могла. Ведь Ярна питала к нему чувства, а для шлюхи он был просто работой, тем более бесплатной и вынужденной, и не более того.

И все же Мицан твердо решил, что когда у него появятся деньги, он придет сюда и постарается уже по полной распробовать Мирьяну и все ее прелести.

Восстановив дыхание и вытеревшись покрывалом, он быстро оделся и спустился вниз. Из клятвенников в главном зале остались лишь Лифут и Арно. Откинувшись на лежанках, они что-то негромко обсуждали.

–… да я тебе точно говорю, Лифут, не могли на нас просто так, ради проверки прыгнуть. Вся городская шваль у нас в кулаке. Тут что то другое. И как бы не политика вмешалась. Ты же знаешь, кто стоит за заречниками.

– Конечно знаю. Да только на хер оно им надо? Живем тихо, сыто, карман да пузо пухнут. К херам менять?

– Так в том то и дело, что тихо! А власть в тишине не водится.

– Думаешь, мантии по крови заскучали?

– Так они же не свою кровь лить будут! Нет, Лифут, чует мое сердце всё это неспроста. И щупают не нас, а…

Заметив спускающегося юношу, он резко осекся. Бакатария же как ни в чем не бывало расплылся в широкой улыбке.

– А ты быстро. Что, девка, что ли не понравилась?

– Да нет, совсем наоборот.

– Ха, то-то все щеки гребанной краской залились. Ну, ничего, пацан, не переживай. Научишься ещё трахаться.

– А где все остальные?

– Как