Обнажённые девицы, дамы, юнцы и джентльмены, прикрывая детородные органы коробками со снятыми ранее облачениями, со всех ног пустились к автомобилям, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Но не успела голая толпа приблизиться к спасительным авто, как словно из-под земли навстречу выскочила не менее многочисленная ватага каких-то молодых ухарей с хлыстами в руках. Подобно казацкой лаве, с воем и свистом, угрожая физической расправой, сие нечестивое воинство погнало бедняжек в обратную сторону.

О-о, что тут началось!.. Были и слёзы, и истеричный хохот, и мольбы о пощаде. К счастью, несколько человек из обслуги Дворца культуры догадались распахнуть все двери по периметру здания, и обезумевшие люди за считанные секунды сумели скрыться в них от немыслимого позора.

Город, прильнувший к телеэкранам, заходился в хохоте, выл и катался по полу при виде столь необычной экстравагантной картины.

Что говорить, скандал получился грандиознейший.

– Для чего был устроен этот ужас? – спросил я у дона Кристобаля, когда автомобили всё же разъехались, и мы остались одни.

– Разве это ужас? – ответил он с какой-то нездоровой интонацией. – Это не более чем небольшая лёгкая разминка перед основными действиями, которые ожидают застоявшееся пиявочное болото под названием Ольмаполь! – и продолжил: – Нагая толпа, которую мы наблюдали, это ведь, мы уже говорили об этом, цвет нации, в скором времени она должна придти на смену своим отцам, стоящим сейчас у руля власти! Вот все и увидели, что за персоны будут управлять городом уже завтра и можно ли от них ожидать чего-нибудь конструктивного. В несколько сфокусированном виде была лишь показана голая правда о порочности, духовной ущербности отпрысков власть имущих, а значит, и самой нынешней власти, только и всего.

Я не знал, что ему возразить. Сцены с участием раздетых людей были тошнотворны, и меня саднила мысль о непосредственной причастности к ним. Но и не признать справедливости слов испанца было невозможно.

– Пусть бы эта власть, – рассуждал тем временем мой амиго, – только жрала в три глотки, накручивала на себя немыслимые одеяния, покупала сверхдорогие автомобили и особняки и сходила с ума в придумывании всё новых, ещё более диковинных развлечений! Но она развращена до мозга костей, не способна грамотно руководить обществом, тормозит его развитие, и, если ничего не изменить, страна окончательно отстанет от остального мира. Вы, Аркадий, и сами это знаете.

Конечно, я знал. И не только я – все знали и кожей чуяли, что власть растлена насквозь и ни к чему путному не приведёт.

– Да одна только зияющая пропасть между богатейшими и беднейшими слоями населения – уже тормоз! Одни не способны к эффективной деятельности из-за непомерной пресыщенности и незаконности приобретений. Другие не хотят производительно работать потому, что отсутствует достаточный материальный стимул. Возразите, если я неправ!

– Мне нечего оспаривать. Под вашими словами можно только подписаться… Но скажите, откуда взялось столько молодчиков с хлыстами? Тех, которые погнали зрителей от автомобилей?

– Это мои верные сподвижники. Они нам ещё понадобятся. Не думайте пока о них; сделав своё дело, эти ребята вернулись в места, где им и надлежит находиться до времени.

– Почему для искоренения дурных нравов и прочего негатива выбран именно Ольмаполь? – спросил я у дона Кристобаля в другой раз, дня через два или три. Все эти трое суток из головы у меня не выходило это чертячье цирковое шоу. – Разве на ваше запараллелье неблагоприятно действует он один? Во многих других местах нашей страны обстановка ничуть не лучше! Где-то не просто застой, а полное разложение общественных отношений.

Физиономия типа, маячившего передо мной, исказилась прямо-таки до неузнаваемости.

– Вы не правы! – сказал он с кривой ухмылкой. – Раз есть общество, значит, существуют и внутриобщественные отношения. Под полным разложением вы имеете в виду своеобразное применение общероссийских законов в угоду местным понятиям, которое встречается сплошь и рядом и которое можно охарактеризовать несколькими словами – феодализм в его наихудших вариантах.

– Пожалуй, так.

– Наконец-то дошло. А по поводу выбора Ольмаполя… Представьте себе крупный необработанный алмаз в руках мастера-ювелира, занимающегося изготовлением бриллиантов, – сказал испанец. – Прежде чем приступить к гранению, ему надо расколоть этот драгоценный камень на несколько более мелких. При этом он не будет колотить по нему как попало. Сначала ему предстоит провести тщательные расчёты для нахождения нужной точки и ударить только по ней, а не где-нибудь в другом месте. И тогда опытный мастер получит два, три, четыре камешка достаточно правильной формы. Нечто подобное и с Ольмаполем. Это та точка, на которую следует воздействовать, чтобы получить ожидаемый результат.

– И воздействие на точку аукнется…

– Не только по стране, но и по всей планетарной человеческой сфере, в том числе и параллельной.

Кстати сказать, от продажи билетов на то цирковое шоу, за вычетом затрат на рекламу, аренду зала и налога в пользу государства на руках у нас оказалось несколько миллионов рублей. Двадцать тысяч дон Кристобаль выдал мне на повседневные расходы, сколько-то, не очень много, взял себе, большую же часть отложил про запас на «производственные» нужды.

С особым интересом мой испанец изучал саму почву, на которой поднималась и крепла «золотая» недоросль.

У меня же давно было собственное, подкреплённое многолетними наблюдениями и достаточным количеством фактов мнение об этой плодородной непаши, мирке, государстве в государстве, эдеме на земле – названий мандариновому раю, обособленному от остальной части жителей города, можно придумывать великое множество, и все они будут достаточно точны. Ибо этот рай так же многогранен, как и определения для него.

Конечно, основатели его, я имею в виду всё тех же чиновников, сиречь крапивное семя, были изрядно пополнены наиболее зажиточными из предпринимателей, а также различными людьми в погонах с крупными звёздами и легализованными и не очень лидерами организованной преступности. Словом, всеми, кто обладал властью, сидел на хлебных местах и располагал тугой мошной.

Внешними атрибутами представителей ольмапольской высшей касты, несомненно, были роскошные особняки и дорогие иномарки – «майбахи», «мерседесы», «роллс-ройсы», ретроавтомобили и прочие штукенции на колёсах. Ну а что за данным своеобразным фасадом таилось, непросто было представить даже при самой буйной фантазии.

Впрочем, таилось так много, что очень часто не вмещалось, то и дело выпирало наружу и становилось достоянием народной молвы. Здесь и всевозможные коттеджи, и дачи, и многочисленные квартиры как в Ольмаполе, так и в самой первопрестольной, виллы в Подмосковье и на Черноморском побережье, опять же просторные квартиры, дома, замки и земельные участки в Великобритании, Австрии, Франции, Италии, Испании, Монако и других европейских странах.