А что, если это и есть хаос? Что-то всколыхнулось в ней, когда она наблюдала за Сэмом, щурившимся от яркого электрического света. Ханна воспользовалась его временной слепотой, чтобы получше рассмотреть его.

Она надеялась, что каким-то образом ее воображение преувеличило вчера его привлекательность в ее глазах. Она была уставшей и растерянной, она проделала немалый путь из Нью-Йорка до фермы. Теперь она могла видеть, что реальность была совсем не такой, какой ее представлял себе ее утомленный разум. Мужчина, освещенный ярким солнечным светом, был просто великолепен.

Его черные волосы отливали синевой в солнечных лучах, которые очерчивали его силуэт в дверном проеме, как в раме. Простая белая рубашка – отлично сшитая и очень дорогая на вид – прекрасно подчеркивала его широкие плечи, мускулистую грудь и узкую талию.

Ханна вспомнила тепло его рук, когда он прошлым вечером держал ее в своих объятиях. Она испытала чувство полной безопасности в опасном и непредсказуемом мире.

Ханна смотрела на Сэма и чувствовала предательский страх, ей хотелось зажмуриться и убежать, сделать вид, что ее здесь никогда и не было. То же самое она чувствовала, когда сбежала от него прошлым вечером. Ханна приказала себе собраться и взять себя в руки.

Ей уже давно не пятнадцать, и нечего краснеть и смущаться в присутствии привлекательного мужчины! Ну хорошо, очень эффектного и красивого мужчины. Она отлично выучила уроки, которые ей преподнесла жизнь: мужская любовь – вещь непостоянная, достаточно посмотреть на Даррена и ее собственного отца. А она больше никому не доверит свое счастье.

– Я здесь! – крикнула Ханна Сэму и принялась разбирать венки, пытаясь подобрать их к номерам заказов. Она твердо решила провести инвентаризацию ангара.

Несмотря на то что Ханна только что строго напомнила себе, что она уже не пятнадцатилетняя девочка, она снова почувствовала себя все тем же неуклюжим стеснительным подростком, когда на нее упала тень Сэма. Она заставила себя посмотреть на него и непринужденно улыбнуться, как взрослая женщина, которая полностью владеет собой, а не рыдает из-за возможности потерять пони.

И дом своего детства…

И руки этого мужчины, его нежный шепот около ее уха, не просто говорящий, а дающий ей чувство того, что все еще может наладиться.

Но вчера вечером после того, как она развернулась и ушла в дом, Ханна решила, что не станет зависеть от Сэма Чисхолма, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Она искала утешения там, где так часто его находила, – в цифрах. Она делала то, что лучше всего умела. Она просматривала бухгалтерские книги фермы.

Ее мать, которая снова вышла замуж спустя рекордно короткое время после смерти ее отца, переехала во Флориду, а ферму оставила на управляющих, которые постоянно сменяли друг друга. У Ханны действительно не было ни сил, ни желания заглянуть на ферму до вчерашнего вечера. Ее чувства к матери были неопределенными, но она очень тяжело переживала ее смерть. Ханна изо всех сил старалась преодолеть себя и справиться со своей потерей, когда ее бросил Даррен.

Погрузившись в гроссбухи и инвентаризацию, Ханна поняла, что выбранная ею политика невмешательства в дела фермы – а точнее, полное их игнорирование – была не самым удачным решением. Состояние Рождественской фермы было удручающим.

– Я бы позвонила тебе утром, – сказала она, – если бы догадалась вчера взять номер твоего телефона. Чтобы отменить нашу сегодняшнюю встречу.

– Почему это?

– Если честно, я в полном замешательстве. Как я могу показать тебе ферму в лучшем свете, когда я сама с трудом представляю, что здесь происходит. Если ты дашь мне несколько дней, я составлю для тебя наиболее полную картину.

– Несколько дней? Я думал, ты должна сегодня вернуться на работу.

Ханна вспомнила голос мистера Бэнкса, когда позвонила ему сегодня утром, чтобы сказать, что ей понадобится немного больше времени, чем она предполагала, и мысленно содрогнулась. Она вдруг с удивлением осознала, что на самом деле терпеть не может своего босса.

– У меня нет выбора, – призналась она Сэму. – Бегство мистера Дьюи означает, что двадцати четырех часов, которые я выделила для себя, чтобы уладить дела на ферме, недостаточно. Ну, теперь еще и это. – Она подняла неуклюже перебинтованную руку. – Увы, это моя рабочая рука. – Легкое подобие улыбки тронуло ее губы.

– Вообще-то с такими вещами не шутят, – нахмурился Сэм.

– Я была первой в очереди на повышение. А судя по голосу моего босса сегодняшним утром, я его вряд ли получу.

– Неужели его совсем не тронула история про пони?

– Видимо, нет.

– Похоже, он просто придурок.

Почему ее так возмутил комментарий Сэма, хотя сама она совсем недавно пришла ровным счетом к такому же выводу? И разве не она запретила себе полагаться на Сэма, словно он был ее давно потерянным, а теперь обретенным другом? Или того хуже: ее старой любовью…

– Не возражаешь, если я взгляну на твою руку? – Только что безапелляционно назвав ее шефа придурком, он мгновенно сменил тему.

– Да все в порядке. Просто из-за этой дурацкой повязки рука выглядит хуже, чем есть на самом деле. Я перевязала руку, чтобы не занести грязь в рану и не забыть, что не стоит слишком сильно сегодня нагружать себя. Не на что тут смотреть. Правда.

Сэм нахмурился и быстрым движением взял ее руку в свои ладони, как будто она только что не говорила, что осматривать ее не нужно.

– Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? Я протестую! – возмутилась Ханна, она хотела, чтобы голос ее звучал надменно, но у нее сбилось дыхание.

– Протест отклонен.

Ханна слабо улыбнулась и вздохнула, когда Сэм перевел взгляд от ее рук к ее губам. Какой смысл на него сердиться? Несмотря на бесконечное число пунктов в ее списке срочных дел, сегодня утром она вышла из дома и полной грудью вдохнула чистый морозный воздух, который слегка покалывал язык, как пузырьки шампанского. Солнечный свет пробивался сквозь тучи над их головами.

– Довольно неудачная попытка сделать повязку, – заметил Сэм. – Прямо как из второсортного фильма «Мумии округа Мансон».

– Ты не смотрел «Мумии округа Мансон», – усмехнулась она.

– Откуда ты знаешь? – мягко спросил Сэм.

Ханна поняла, что он сознательно отвлекает ее, потому что Сэм уже разматывал повязку на ее руке.

– Ты не относишься к тому типу мужчин, кому нравится бессмысленная, плохо срежиссированная резня.

– Серьезно? А к какому типу мужчин я отношусь?

– «Зеленые холмы»? – предположила Ханна, назвав недавно вышедший на экраны триллер. – Или «Залы Валгаллы»? – Это был фильм, с исторической точностью описывавший викингов.

– У меня нет времени смотреть кино, – улыбнулся ей Сэм. – А как насчет тебя?

Времени на кино у него нет, однако вот он здесь, на ферме, и время для Ханны у него нашлось. Ханна сказала себе, что, возможно, время, которое на нее тратил Сэм, не предназначалось именно ей. Может быть, это просто были инвестиции в будущее фермы. Он просто поддерживает вежливый разговор и проявляет заботу, пока они не доберутся до той части, где он пытается от нее откупиться. Почему бы тогда не последовать его примеру?