Нет, Курочкин, конечно, не следил. Он ещё в милиции слышал, как Вася назвал свой адрес Тараканову.

Всю ночь Вася неровно спал. Ему казалось, что Курочкин подглядывает неприятным взглядом. Вскакивая с кровати, он вглядывался в тёмное окно, ожидая увидеть наглые курочкинские скулы, но видел только крышу собственного сарая, а над ней — Малую Медведицу.

Впрочем, за сараем всё-таки маячила какая-то туманная фигура. Выскочив на крыльцо, Вася залепил в неё поленом и крикнул:

— Получай, Курочкин!

Но это был не Курочкин, а тракторист Наливайко, который случайно прогуливался за сараем.

Потрясённый Васиным поленом, тракторист Наливайко побежал по дороге, высоко подскакивая над лужами.

А от Болдырева по-прежнему ничего не было — ни ответа ни привета.

И неудивительно: вместо почтового ящика Вася сунул своё письмо в ящик вопросов и ответов, приколоченный к сельсовету. Все вопросы были заданы, ответы на них получены, и в ящик никто не заглядывал.

Капитан сам хотел было написать Васе, да не собрался — дел у него было по горло.

Капитан «разрабатывал» Рашпиля.

Как иной огородник терпеливо обрабатывает почву, чтоб посеять в неё огурцы, так действовал и капитан. Только он не размахивал лопатой: он выяснял, что делает Рашпиль, куда ходит, кого видит. И скоро многое узнал. Узнал, к примеру, что Рашпиль любит вставлять стёкла. Даже ходит по улицам и орёт неприятно:

— Вста-а-а-а-влять стё-о-о-кла-а!

А потом в доме с новыми стёклами вдруг пропадает что-нибудь: пиджак, грабли, электрический утюг.

Капитан, конечно, мог взять Рашпиля, но не брал.

Он понимал, что Рашпиль — мелкий жулик, а вот Курочкин — тот покрупнее.

Болдырев рассчитывал, что Рашпиль в конце концов встретится с Курочкиным. Капитан ждал.

Но Вася-то не мог ждать.

«Хватит! — думал Вася. — Надо действовать. Пузырёк с йодом — вот за что мне нужно ухватиться. Еду в Тарасовку».

Ранним утром, в воскресенье, он решительно вышел из дома и направился к станции.

Матрос недовольно бежал следом. Ему хотелось спокойно лежать под кроватью и вспоминать свою прошлую преступную жизнь.

— Скажи спасибо, что едешь не в мешке, — толковал ему Вася.

Вася сел в поезд, втащил за собой Матроса, и поезд тронулся.

«Главное, ехать, — думал Вася, — а остальное получится само собой».

И, в общем, он был прав. Не успел поезд проехать две остановки, в тамбуре его окликнул какой-то гражданин в соломенной шляпе.

— Здорово, Васька!

— Что-то не узнаю, — ответил Вася, приглядываясь.

— Чего? — сказал гражданин. — Туши свет! Взгляни в глаза мои суровые…

И тут Вася увидел, что этот порядочный на вид человек есть не кто иной, как Батон.

Живот у него вроде бы ещё вырос, а голова под шляпой уменьшилась. Вася подал ему руку, и Батон сжал её с оглушительной силой.

— Ты куда едешь?

— Да так, — неуверенно ответил Вася, — прокатиться.

— Чего зря кататься? — прошептал Батон. — Хочешь денег заработать?

— Каких денег?

— Туши свет! — сказал Батон. — Слушай ухом.

Он пригнулся к Васиному уху и принялся шептать какую-то абсолютную чепуху.

Из чепухи этой получалось, что деньги заработать ничего не стоит, надо только, чтоб Вася поработал лошадью.

— Как — лошадью?

— Дело простое, — подмигивая, толковал Батон. — Будешь делать что скажут. Кроме того, ты, как лошадь, получишь велосипед.

— Не пойму я что-то, — растерянно отвечал Вася, — прежде-то я лошадью не бывал.

— Ничего особенного, — объяснял Батон. — Подъедешь к одному дому, возьмёшь вещички — и уедешь.

— Какие вещички?

— Хорошие, — пояснил Батон. — Меховые полупальто, фотоаппараты. Телевизор мы сами понесём, а ты засунешь в рюкзак всякую мелочь, сядешь на велосипед и уедешь. Вещички потом отдашь, а велосипед себе оставишь.

— Да откуда всё это возьмётся? — удивлялся Вася.

— Есть один магазинчик, — подмигивал Батон. — «Культурные товары». Понял? Туши свет!

И тут Вася похолодел: он понял, что Батон собирается залезть в этот самый магазинчик.

— Пожалуй, я пока подожду, — сказал Вася, — я — парень молодой. До лошади-то я, наверно, ещё не дорос.

— Баран ты! — рассердился Батон. — Не хочешь — как хочешь. Сейчас моя остановка. Привет!

Поезд остановился — Батон соскочил на платформу. И тут в глаза Васе бросилось название станции: «Тарасовка».

И, прежде чем Батон смешался с толпой пассажиров, Вася вытолкнул на платформу Матроса, сам выскочил за ним и крикнул:

— Эй, погоди! Я согласен!

Удивительная всё-таки станция Тарасовка.

Здесь есть всё, что и на других подмосковных станциях, — дачи, ёлочки, козы, колодцы, шлагбаумы, бочка с надписью «Русский квас». Но есть и кое-что такое, чего нигде не найдёшь.

У дороги под расписным навесом разместилась закусочная «Кооператор». Из-под навеса вываливает на улицу дым и кавказский запах жареного лука и мяса. Этот запах ползёт вдоль шоссе, зажигает блеск в глазах у случайных прохожих, подбирается к стадиону «Спартак». В дни футбольных матчей он будоражит болельщиков, и тогда над Тарасовкой стоит такой рёв и свист, какого, конечно, никогда не услышишь на других подмосковных станциях.

А запах, миновав стадион, ползёт дальше: мимо дач, ёлочек, коз, колодцев, мимо шлагбаумов и бочки с надписью «Русский квас».

Вася и Батон шли по шоссе как раз вслед за запахом. Батон нюхал запах с большим интересом.

— Люблю есть мясо, — толковал он, обняв Васю за плечи.

Матрос ненадолго отстал от них, покрутился возле закусочной, и неизвестно откуда во рту у него появился здоровенный кусок шашлыка.

— Толковый парень! — восхищённо сказал Батон. — Такой не пропадёт!

Довольно долго они шли по шоссе, и, как только запах жареного мяса иссяк, Батон остановился.

— Сюда, — указал он на розовый дом сбоку от дороги.