Предчувствия не обманули… Они вообще-то редко обманывают, если речь о предчувствиях паршивых. На сей раз звук возник где-то в глубине леса, и был это не просто хруст веток, а треск деревьев, которые, похоже, что-то без особого напряга ломало и выворачивало с корнями. Чуть погодя к этому добавился еще и тяжелый размеренный топот – это самое «что-то» ломилось через лес, абсолютно не разбирая дороги с твердым намерением побыстрее добраться до застывших на вершине людей. И судя по тому, как резво это нечто преодолевало густые заросли, размерами оно превосходило всю предыдущую нечисть многократно. «Господи, слон это к нам прется, что ли?! С рогами…» – Алексей вдруг поймал себя на том, что абсолютно не жаждет проверять свои гипотезы на практике. Смотреть на это не хотелось абсолютно – слуховых впечатлений хватало с головой.

– Ну, вот и главарь пожаловал, – голос Игоря был совершенно спокоен и собран, слова звучали командами. – Помолимся, братья! Давайте, святой отец!

И над холмом грянул псалом Давида… Пожалуй, впервые в жизни Алексею довелось познать, что это такое – молитвенный экстаз. Заученные наизусть слова молитвы вырывались не из уст, а из самого сердца. Отец Иона, словно бы преобразившийся на глазах, как будто стал выше ростом и шире в плечах, голос его, тихий и робкий в разговоре, превратился в глас, широко разносящийся вокруг, а воздетый в руке простой крест засиял серебряным пламенем – и Алексей готов был поклясться, что это не отблеск луны на металле… В какой-то момент свет этот хлынул от холма во все стороны, выжигая и гоня перед собой тьму, голоса творящих молитву воинов взвились к небесам, и… Огромная злобная тварь застыла на краю леса, будучи не в силах не то что преодолеть круг света, порожденного верой и мужеством, но даже и ступить в него. Там, где заканчивались заросли, время от времени раздавалось утробное взревывание и сполохи серебряного света, разгоравшегося в такие мгновения еще ярче, выхватывали из тьмы фрагменты облика демонического «гостя». То это была громадная чешуйчато-когтистая лапища, то острие рога со свисающими с него какими-то ошметками, то вовсе мерзкого вида щупальца, оснащенные зазубренными когтями. Но как ни билась, как ни тужилась тварь, любые попытки даже прикоснуться к сияющему свету заканчивались одним и тем же – треском и визгом боли, после которого нечистая сущность отшатывалась назад. В какой-то момент, взбесившись окончательно, ринулась вперед всей необъятной тушей – и заверещала так, что стоящим на холме людям показалось, что сейчас у них лопнут барабанные перепонки. А потом – наступила тишина… Демон позорно бежал, посрамленный Божьим словом.

– Вот теперь – точно все… – Игорь произнес это враз севшим голосом, вгоняя в ножны оба клинка, после чего медленно опустился на землю. Алексей вдруг почувствовал, что у него элементарно дрожат ноги, словно он только что пробежал кросс километров так на семь, да еще и под нехилой выкладкой. Сесть плавно, как старший товарищ, он не сумел – хлопнулся наземь мешком. Олег, единственный оставшийся на ногах, с третьей попытки отстегнул с пояса флягу, свинтил пробку и, резко выдохнув, собрался отхлебнуть.

– А ну стоять! Во фляге что?! – Игорь прожег взглядом исподлобья замершего по команде товарища. Видать, бывали прецеденты…

– Бл-и-ин, Игорь! Вода! Чистейшая вода – в колодце около церкви лично набирал! – Олег, страдальчески скривившись, протянул старшому флягу. – На, проверяй!

– Ну, вода – тогда ладно… Вода – это правильно, – попустившийся Игорь сменил гнев на милость и от предложенной личной проверки отказался.

– А вот и нет! – Все братья, как по команде развернулись к отцу Ионе, снова вернувшемуся в образ скромного сельского батюшки и стоявшего перед ними с крепко прижатым к груди молитвенником.

– А вот и нет! – отец Иона, которого, похоже, слегка пошатывало, поднял руку и воздел перст в наставительном жесте. – Как раз именно сейчас вода во фляге – это совершенно неправильно!

Эхо от дружного хохота металось по окрестному лесу еще долго…

Колодезной водой, естественно, в эту сумасшедшую ночку не обошлись. И поскольку в село добрались уже практически под утро, то трапеза, за которую уселись после похода в очень кстати имевшуюся у отца Ионы баньку, была уж точно не ужином – скорее завтраком. Поднятые после положенной молитвы за столом первые стопки пились с самым лучшим на свете тостом: «За победу!» Ехидный Олег, явно будучи большим знатоком и ревнителем питейных традиций, не удержался от шпильки, что вообще-то «проставиться» бы положено «молодому», получившему боевое крещение. Но поскольку идея поиска ранним утром лавки с соответствующим товаром в окрестной глуши была, мягко говоря, неосуществимой, то покусились на запасы отца Ионы. Да, собственно, он и сам настаивал на угощении – на правах хозяина и в порыве самой что ни на есть искренней благодарности к братьям. Оно и понятно – вздумай священник проявить совершенно неуместные в подобных случаях инициативу и «отвагу», попробуй самостоятельно, без «силовой поддержки» разобраться с плохим местом, быть бы беде неминуемо. А так – все живы, да и с победой.

Когда труды и страхи минувшей ночи были должным образом запиты-заедены, пояса, как говорится, распущены и за столом, вместо работы мощных челюстей здоровых мужиков, воцарилась неспешная беседа, пришел черед «подведения итогов».

– Так что ж это получается, – надкусив моченое яблочко, которым так хорошо закусывать водочку, Игорь скривился то ли от кислинки, то ли от посетившей мысли, – плохое место годами-веками вызревало, как нарыв, а те, кто на нем поколдовал, вроде как на курок нажали?

– Ну, по тому и выходит! – отец Иона, заметно преобразившийся за прошедшую ночь, вещал с куда большей уверенностью в своих словах, чем еще буквально день назад, – И, думаю я так, что неспроста сюда те, кто колдовал, заявились… Ну, это уже ваши старшие разбираться будут, – батюшка кивнул в сторону лежащего в стороне надежно упакованного и опечатанного пакета, в котором находились все до единого «вещественные доказательства» творившегося на холме колдовства.

– Но, думаю, криво-косо у них все пошло, оттого сами сбежали, а нам оставили… скажем так, последствия. Ну, уж теперь понятно, что дальше делать. Приедут священники из Братства, обряд проведем по всем правилам, часовенку поставим на том месте, землю освятим – никакая нечисть больше не сунется!

– Так что, нам сюда скоро возвращаться? – услышав воинственные заявления отца Ионы, Алексей, чьи веки от съеденного-выпитого (и от проведенных на ногах совсем не в праздном веселье последних суток) налились тяжеленным свинцом и держались на одной силе воли, оживился. – Ну, обряды проводить, всякое такое… Опять приедем, да?

– Да нет, Леша… Тут уж без нас обойдутся, – расправившийся с яблочком Игорь смотрел на Алексея с улыбкой. – Да я б и сам сюда ездил да ездил… Только у нас – другая дорога. А ты в деле – молодец. Короче – годишься! Брат…

– Неслабую задачку вы мне подкинули, чего уж там, – меряющий шагами комнату отец Михаил остановился и неосознанным жестом взъерошил собственную пышную бороду – наверное, так думалось легче. – По месту отработали отлично, молодцы! А вот над той пакостью, что оттуда привезли, я голову до сих пор ломаю.