Они могли взять такси, но мама не любила оставлять следы, да и брать такси в ночной Лиме не всегда было безопасно. Поэтому они шли пешком. Шли долго.

Проходя по улицам, Нита во все глаза смотрела по сторонам в поисках слежки. Осторожность матери передалась и ей.

Примерно через час мать привела их к отелю в районе Сан-Исидро. Это был не замызганный хостел, но и не «Хилтон». Жить, конечно, можно, но не очень приятно. Войдя в маленький номер, Нита подняла матрас, чтобы проверить его на наличие пятен крови. Их не было. Уже хорошо: Нита ненавидела клопов.

Мать поставила сумки на кровать и уткнулась в телефон. Нахмурилась, затем посмотрела на Ниту.

– Мне нужно сменить несколько адресов доставки. Я не хочу, чтобы что-нибудь из наших вещей попало в ту квартиру после прибытия полиции.

– Как ты собираешься изменить адрес, если на него уже что-то отправили? – спросила Нита.

– Я должна найти человека, который доставляет почту в наш дом, понятно?

Нита не ответила. Холодная снисходительность ответа заставила ее горло сжаться, как будто она задыхалась от слов.

Мать посмотрела на Ниту и взяла сумочку.

– Мне нужно разобраться с этим прямо сейчас. Вернусь через пару часов.

– Хорошо. – Нита сглотнула. Ей не нравилось, что мать вообще ничего не говорит о ситуации с Фабрисио. – Э-э… то, что случилось…

Мать подняла руку.

– Не сейчас, Анита.

– Но…

– Нет. – Ее голос звучал низко и холодно. – Мы не будем разговаривать об этом сейчас.

Нита замолчала, но никак не могла остановить дрожь в руках.

Мать, не оглядываясь, захлопнула за собой дверь. От удара невзрачная фотография с изображением цветка, висевшая на противоположной стене, слетела с крючка и упала на твердый цементный пол. Послышался треск рамки.

Нита плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Все могло быть хуже.

На кровати рядом с ней лежала газета. Мать взяла ее в вестибюле – скорее по привычке, чем от желания почитать. Нита взяла ее: на первой странице была фотография занни, которого она расчленила на этой неделе. Правительство подтвердило его смерть. В статье перечислялись его преступления, а также имелась некоторая общая информация о занни. Желая хоть как-то отвлечься от мыслей, Нита начала просматривать статью.

Занни, родом из Юго-Восточной Азии, – это искусные мучители, которых все знают как аморальных существ и повсеместно презирают. За последние годы они распространились по всему миру, и по причине небольшого количества стали пользоваться повышенным спросом и получать высокую плату за свою работу. У каждого знающего себе цену диктатора и маньяка-геноцидника был свой штатный занни. Нита слышала, что эти создания имеют право принимать решение за хозяина, когда тот отсутствует.

Хоть она и соглашалась с утверждением «занни – воплощение зла», она не была так уверена, что они есть в Списке опасных сверхъестественных существ. Не то чтобы Нита считала занни неопасными – в этом смысле она твердо придерживалась принципа «сначала стреляй, а потом спрашивай». Но в этом списке были существа, которым нужно было убивать других, чтобы выжить, например единороги, пожирающие души девственниц, или каппа, которые питались внутренними органами человека. В принципе, люди выживали после пыток. Иногда. Поэтому занни не нужно было убивать. Они просто причиняли людям ужасную боль, характерную исключительно для пыток.

Такие нюансы не давали Ните покоя. Нужно переопределить требования списка, чтобы внести туда занни. Что, если кто-то попытается оспорить букву закона и занни останутся разгуливать на свободе?

Нита вздохнула и отбросила газету, не в силах сейчас размышлять об этом. Голова плыла.

Она прикусила губу и, задержав на секунду пальцы над карманом, села на кровати. Затем нашла сумку матери, вытащила ноутбук, открыла свой почтовый ящик и написала сообщение отцу: «Мне кажется, я сделала большую глупость. Мне страшно. Я еще никогда не видела маму такой».

Ответа не было. Да и откуда ему взяться? За окном только начинал заниматься рассвет, и отец еще спит. В США недавно перевели стрелки на час вперед, а это значит, что сейчас у Ниты с отцом одинаковое время. Такое же слишком раннее утро.

Она закрыла ноутбук. Нита очень хотела поговорить с ним.

Может, просто позвонить и разбудить его?

Но у нее больше нет телефона, тьфу ты! Она могла бы позвонить ему по скайпу, если бы он не спал. Но, наверное, он пока и не просыпался.

Нита перевернулась на живот и со стоном уткнулась лицом в подушку.

Щелчок ключа в дверном замке заставил ее резко сесть. Мама вернулась? С момента ее ухода не прошло и получаса.

Дверь не открывалась.

Сердце Ниты забилось быстрее. Это не ее мать. Позже она бы не смогла сказать, почему была так уверена, но чувствовала это точно так же, как колючее одеяло под ногами.

Черт возьми. Неужели за ними следили?

Стараясь двигаться как можно тише, Нита встала с кровати и огляделась в поисках оружия. Ее глаза скользили от одного угла комнаты к другому, но она видела только подушки, одеяла и рюкзак, набитый одеждой. Прокравшись чуть вперед, она подняла с пола упавшую картину. Рамка была сделана из какого-то дерева или картона, окрашенного под дерево, как цинично подсказал ей внутренний голос. Но других вариантов не было.

Нита смотрела на дверь, стараясь дышать как можно тише и ровнее. Она ждала. Дверь со скрипом приоткрылась, и она сделала шаг назад с рамкой наготове.

Девушка была так сосредоточена на двери, что даже не заметила, как кто-то залез в открытое окно за ее спиной. Только когда игла вонзилась ей в плечо, она обернулась и увидела размытое лицо молодого мужчины. Черные волосы, темные глаза, белозубая улыбка.

Чувствуя, как организм наполняет какое-то химическое вещество, Нита пыталась не дать ему попасть ей в кровь, блокируя рецепторы и активизируя белые кровяные тельца. Однако вещество распространялось очень быстро и обволакивало глутаматные рецепторы ее нервных клеток.

Метя в лицо нападавшего, Нита замахнулась картинной рамкой, но руки словно налились свинцом, и она не смогла поднять их выше талии. Мужчина с легкостью отразил ее атаку, и она отступила назад, надеясь убежать. Если ей удастся добраться хотя бы до ванной, она сможет запереться и дождаться возвращения матери. Мама разберется с этими людьми в считаные минуты.

Но как бы Нита ни напрягалась, ноги ее не слушались. Пару секунд спустя колени подогнулись, и она упала на пол.

Ей казалось, что сердце должно ускорить ритм соответственно охватившей ее панике, но оно билось медленно и размеренно. Грудь болела так, будто по ней ударили молотком. Только дыхание повиновалось Ните. Быстро и хрипло дыша, она издала что-то среднее между вздохом и всхлипом.