Солу явно раздражает мой тон, вижу это по резким движениям, по тому, как она что-то взбивает в миске, расплескивая белые капли по столешнице. Желая ощутить ее волнение, подхожу ближе и практически касаюсь девичьего затылка. Челюсть сводит от потребности сжать ее волосы в кулак и вдохнуть свежесть шелковых прядей, потянуть так сильно, чтобы сорвать с алых губ сочный стон и выпить его, сдавливая пленительное тело в объятиях.

— Вы думаете, я мечтаю стоять у плиты? — Она разворачивается, но уткнувшись мне в грудь, запинается и, сделав шаг назад, более спокойно добавляет: — Я делаю это ради Матвея! Так что будьте любезны, сядьте за стол и попробуйте стряпню своей никчемной невестки! И на вашем месте…

Хватаю мерзавку за предплечье и рывком притягиваю к себе.

— На моем месте за твою дерзость надо было выпороть тебя еще вчера! Так что будь так любезна, прикрой рот, пока никчемный свекор не заткнул его тебе сам!

Ошеломленный взгляд девчонки судорожно мечется между моими губами и глазами. В ее расширенных от испуга зрачках разгорается искрящаяся паутина вожделения. Взглядом обвожу приоткрытые губы и ощущаю на себе ее тяжелое дыхание. Напряженно скольжу языком по зубам и замечаю, насколько внимательно Сола следит за этим движением. И без того пылающие изумруды вспыхивают диким огнем. Я готов задохнуться в дурманящем плену этих колдовских глаз. И пусть я ослабляю хватку, но внутри все по-прежнему горит от наглости этой бестии. Люди боятся смотреть на меня, а эта горящим взором словно выжигает на мне клеймо, убивая к чертям всю мою сдержанность.

— Синьор Росси, — прерывает нашу молчаливую перепалку мелодичный голос Женевры, — доброе утро. Не думала, что вы так рано встанете.

Держа в руках пакеты с зеленью и багетами и несмотря на довольно пышные формы, она ловко маневрирует мимо столовой мебели, а потом звучно ставит покупки на мраморную столешницу.

— И поэтому пустила на свою кухню самозванку?

— Не сердитесь, синьор. Зато я сбегала в магазин, а эта замечательная девушка просто хотела приготовить завтрак для своего жениха.

Женевра подходит к девчонке и приобнимает, будто знает ее полжизни. Доброта этой женщины не знает границ. А Сола вздергивает подбородок, демонстрируя мне торжествующую улыбку. Ну что ж, покажем этой самодовольной мордашке, кто тут главный.

— Женевра, сделай мне нормальный завтрак, — одаряю малышку пренебрежительным взглядом, — а не эту безвкусную стряпню!

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут же замираю, услышав звучный голос Солы:

— Боитесь, что вам понравится моя безвкусная стряпня?

Боюсь, что скоро выпорю твою задницу до всех оттенков красного, мелкая дрянь.

— Женевра, у тебя сегодня выходной! — слегка поведя плечами, спокойно принимаю вызов. — Пусть недосноха меня удивит, — добавляю, поправляя пиджак. Вальяжно устраиваюсь за столом в обеденной зоне. — Ну, корми, удивляй своими кулинарными способностями. — Раскидываю руки в стороны.

— Придется подождать! — едва не рычит зеленоглазая сучка.

Пальцем раздраженно оттягиваю ворот рубашки, но желание проглотить эту наглую девчонку останавливает мягкий шепот Женевры:

— Синьор Росси, не будьте так строги к девочке. — Она ставит передо мной чашку американо с насыщенным ароматом карамели и черной патоки. Эта женщина знает, как меня усмирить.

— Женевра, скажи мне, я идиот? — Делаю глоток и наслаждаюсь терпкой горечью, которая растекается обжигающим теплом по пищеводу.

— Синьор! Что вы такое говорите?

— В последнее время меня не покидает это гнусное чувство.

Протяжный вздох заполняет образовавшуюся тишину.

— Это все нервы, ваш мальчик вырос и делает большой шаг во взрослую жизнь.

Ласково похлопав меня по плечу, Женевра покидает кухню.

Мой сын совершает самую большую ошибку в своей жизни.

Не упуская ни единого движения, сосредоточенно наблюдаю, как Сола увлечена готовкой. Непокорная прядь зеленоглазки выбивается из хвоста, подчеркивая характерную ей дикость. Неосознанно облизываю губы и сжимаю пальцы в кулак, чтобы заглушить необузданное желание заправить непослушный локон ей за ухо.

В дверях кухни появляется Маттео, отвлекая меня.

— Отец… — виновато начинает он, но не садится, будто ожидая моего разрешения.

— Садись завтракать, Маттео, и никаких разговоров за столом.

Сын безропотно опускается на стул и тихо выдыхает, нервно теребя пальцы на руках.

Тишину нарушает громко опустившееся блюдо, наполненное ароматными, румяными панкейками, следом появляются две плошки: одна с ягодами, а вторая со злаками и медом.

— Какую начинку предпочитаете, синьор Росси? — елейно протягивает девица, пока накладывает порцию с ягодами и передает ее Маттео.

— Спасибо, малышка, — натянуто произносит сын, и от внимания Роксоланы не укрывается его состояние.

— С тобой все в порядке? — настороженно спрашивает она, пристально всматриваясь в лицо моего сына.

— Сироп, — бесцеремонно встреваю, неотрывно следя за ее реакцией. Сола переводит на меня недоумевающий взгляд, видимо, не сразу осознавая, что я имел в виду. — Я буду с кленовым сиропом. Найдешь его на кухне в том же отделе, где и мед.

Девушка натягивает вынужденную улыбку.

— Минутку, — выдавливает она, стараясь выглядеть предельно вежливой.

Стерва. Провожаю голодным взглядом ее неприлично оголенную задницу и сглатываю слюну, которая вязкой смолой заполняет мой рот.

— Рокси, что с ногой?

Та замирает и слегка оборачивается, нервно заправляя локон за уши.

— Ночью неудачно попила молока. Бутылка разбилась, и осколок впился в кожу. Женевра помогла мне обработать ранку, ничего серьезного, не волнуйся. — Она посылает Маттео милейшую улыбку и открывает шкаф.

Хотелось бы мне сейчас видеть лицо этой лгуньи.

— Рад, что вы подружились, — чересчур оживленно произносит сын и берет в руки приборы.

— Я тоже, — еле слышно соглашается Сола.

— М-м-м, — блаженно мычит Маттео, с энтузиазмом уплетая пышные оладьи, — моя девочка, ты волшебница.

— Не преувеличивай, Матвей. С кленовым сиропом, как вы и просили синьор Росси. — Сола ставит передо мной блюдо, но мои глаза невольно исследуют ее упругие груди, пока девушка не отходит в сторону. — Что-нибудь еще?

Ухмыляюсь и беру приборы, ловко разрезая угощение. Отправляю щедрый кусок в рот, и тут ощущаю неприятный хруст. Кажется, он отдается в самый мозг, и я непроизвольно кривлюсь.

— Что-то не так? — с фальшивым удивлением осведомляется сучка.

— Нет. Все в порядке. — Проглатываю кусок панкейка, полный яичной скорлупы. — Вкусно. — Кладу приборы и делаю глоток кофе. — К вечеру будьте готовы. — Поднимаюсь из-за стола. — А вам, Роксолана, следует одеться приличнее, наши родственники весьма консервативны.