Конечно, террористы могли бы побольше уважить население Западного побережья США, проведя теракт часом, а лучше двумя-тремя позже, чтобы жители Лос-Анджелеса и Сан-Франциско успели к тому времени продрать глаза и всё как следует рассмотреть.[9]Но при этом сон уже наверняка сморил бы трудолюбивых китайцев, японцев, индонезийцев и малайцев (у них было бы тогда от 24 часов ночи до 4 часов утра), а это ведь, как минимум, треть человечества. А вот обеспечить лучшие условия просмотра тем же китайцам и японцам путем сдвига удара на более ранний срок тоже никак не получалось: тогда бы рабочий день в Нью-Йорке и Вашингтоне ещё не начался и объекты атаки оказались практически пусты, жертвы были бы незначительны.

Но большое количество жертв, большее, чем при «обычных» терактах, являлось для организаторов удара по Америке совершенно необходимым условием, хотя бы для того, чтобы потрясти воображение телезрителей по всему миру.

Удар в конце рабочего дня в Нью-Йорке, например, часов в 5 вечера, хотя и гарантировал удобное время просмотра самим американцам, даже жителям Алеутских и Гавайских островов (у них было бы 10–11 часов утра), но исключал бы из состава телеаудитории значительную часть населения Европы и Азии (в Москве был бы уже 1 час ночи, а Тегеране — 1.30, в Дели — 3.30 ночи, в Джакарте — 5.30 утра, в Пекине — 6 утра). Больше всего в этом случае не повезло бы Индии и окрестным странам — Пакистану, Бангладеш, бывшей советской Средней Азии, Непалу, Бирме, Малайзии, Таиланду — а ведь это никак не меньше 1 миллиарда человек, проспавших прямой показ.

Вывод из всего сказанного напрашивается однозначный: при заданном месте удара (Нью-Йорк, Вашингтон) время избиралось по критерию максимизации охвата жителей Земли прямой трансляцией случившегося, дополнительное же ограничение снизу накладывалось на число жертв теракта: их не должно было быть меньше нескольких тысяч человек, чтобы заведомо перекрыть рекорды террористов прошлого (например, тех, кто взрывал жилые дома в России осенью 1999 года). Для математиков, занимающихся теорией оптимизации, очевидно, что задача эта поставлена совершенно корректно и ответ на неё был найден абсолютно правильный — единственно верное решение вычислили с большой точностью.

Несколько дополнительных тактических ходов обеспечили существенное повышение зрелищности проведённого мероприятия. Тут в первую очередь необходимо отметить гениальный приём с разнесением по времени примерно на 20 минут ударов по северной и южной башням Всемирного Торгового центра. Эти 20 минут, позволили телевизионщикам прибыть на место, начать трансляцию и выдать в эфир наиболее впечатляющие кадры тарана южной башни, снятые с разных ракурсов.

И вот здесь-то и возникает самый главный вопрос: зачем террористам понадобилось, чтобы как можно больше людей на Земле, не отрываясь и затаив дыхание, смотрели в прямой телетрансляции, как огромная, но кажущаяся такой маленькой на фоне гиганта ВТЦ алюминиевая птица «Боинга» легко прокалывает башню-близнец, и она вспыхивает, подобно исполинской свече, разгорается, а потом стремительно оплывает грудой обломков? Ведь все эти кадры потом неоднократно повторяли с утра до ночи несколько дней подряд, и в записи они смотрелись не менее эффектно, чем в прямой трансляции. А разве не более эффектно выглядел бы разбитый ударами камикадзе бетонный шар защитного колпака атомной станции, сквозь трещины в котором уносились бы в атмосферу тысячи тонн высокорадиоактивного вещества? А залитая водой одноэтажная Америка в пойме реки Миссисипи — тоже зрелище весьма телегеничное (см. выше варианты ударов № 3 и № 4). Однако обеспечить прямую трансляцию удара по атомной станции или по плотине водохранилища довольно трудно, разве что пригласительные билеты телекомпаниям надо было разослать заранее. А в Нью-Йорке таким билетом стал первый самолет (рейс № 11), таранивший северную башню. Телевизионщики оказались шустрыми ребятами, быстро собрались как мухи на мед.

Нет, как хотите, объяснить с позиций современной науки, здравого смысла, опыта мирового террора и контртеррора необходимость для организаторов удара по Америке прямой трансляции ими содеянного никак не получается. И здесь поневоле приходится прибегать к не совсем обычным трактовкам и аналогиям.

Аналогия 1 — из области физики (точные науки)

Всем нам, живущим в эпоху научно-технического прогресса, приходилось слышать и читать об одном из самых замечательных изобретений XX столетия — лазере. Людям, от физики далеким, известно, что лазер — это нечто вроде гиперболоида инженера Гарина, что он может генерировать ужасно мощные световые лучи, которые способны прожигать любую преграду. Но вот как лазер это делает, знают далеко не все, и мне придется очень кратко и популярно это разъяснить.

Главный секрет лазера состоит в том, что он позволяет упорядочить процесс излучения света веществом, сделать его из хаотичного высокоорганизованным. Атомы любого вещества, точнее, электронные оболочки этих атомов, непрерывно поглощают и излучают частицы света — фотоны, называемые также квантами. Фотоны (как, впрочем, и все элементарные частицы) имеют двойственную природу: они — и частицы-корпускулы, и волны, обладающие соответствующими характеристиками, такими, например, как частота колебаний. Так вот, в обычном состоянии атомы вещества, поглощая энергию извне, затем излучают её в виде фотонов, но делают они это хаотично, беспорядочно, «кто в лес, кто по дрова». Процесс этот растянут во времени, диапазон частот фотонов, излучаемых веществом, весьма велик, фазы колебаний рассогласованы, излучение производится практически равномерно во всех направлениях. Колебания, оказавшиеся в противофазах, гасят друг друга. Но в лазере процесс излучения происходит совсем не так: в нём атомы рабочего вещества-излучателя (которое должно иметь строго определённую форму, состав, температуру, атомно-молекулярное строение и т. п.) при помощи специального устройства подачи энергии извне («лампы накачки») переводятся за короткое время в особое «возбужденное» состояние, а затем, как по команде, дружно, согласованно и одновременно испускают поток фотонов, имеющих почти одинаковую частоту. Поток этот, благодаря высокой степени упорядоченности процесса излучения, очень легко, в отличие от обычного света, фокусируется, что позволяет лазерному лучу, практически не расширяясь, переносить световую энергию на большие расстояния с малыми потерями.

В качестве рабочего вещества в лазерах первого поколения использовались кристаллы рубинов, затем стали использовать некоторые газы, полупроводники и ещё Бог знает что. А в качестве лампы накачки сначала применяли мощные газоразрядные или ртутные лампы, а затем также додумались Бог знает до чего, вплоть до специальной атомной бомбы. Да, именно небольшую атомную бомбу предполагалось использовать в так называемом «рентгеновском лазере», который должен был стать одним из боевых элементов проектируемой американцами космической системы противоракетной обороны (знаменитая СОИ). Там такая бомба взрывалась и, прежде чем испепелить брусок особым образом изготовленного и ориентированного в пространстве вещества, накачивала данное вещество бешеной энергией, а атомы этого вещества, прежде чем разлететься по необъятным космическим просторам, трансформировали полученную при взрыве бомбы энергию в мощнейший и строго направленный поток рентгеновских лучей (рентгеновские лучи — это тоже свет, ТОЛЬКО невидимый), который и должен был уничтожить или вывести из строя вражескую ракету.