Радиосигналы, распространяясь со скоростью света, идут от Земли до Марса от 4 до 24 минут в зависимости от разделяющего нас расстояния, так что управлять марсоходом в режиме реального времени невозможно. Возникни на его пути препятствие, оно было бы замечено на Земле уже после столкновения, а инструкции по уклонению от него дошли бы вдвое позже. Вместо этого ученые и инженеры, управляющие марсоходом, отправляют сразу программу на день, позволяя машине выполнять движения самостоятельно, собрать сведения и отправить их для принятия решения о том, каким будет следующий день его путешествия. Если на его пути встает холм или иная преграда, марсоход может только дойти до нее, осмотреться и отправить фотографии на Землю, чтобы команда в Пасадене решила, что делать на следующий день.

Космические исследования ведутся в невзрачном здании на холмах к северу от Лос-Анджелеса. Работа удивительно похожа на прочую офисную деятельность. Команда встречается в анфиладе офисов, перегородки которых обиты тканью, и ведет бесконечные телеконференции. Джастин Маки показал нам офисы Curiosity в Лаборатории реактивного движения в Пасадене. Он руководил командой, проектирующей камеры, — и это дало ему место среди 486 ученых и инженеров из организаций со всего мира, участвующих в управлении Curiosity. Работники сидели за столами и говорили по громкой связи; в любой момент времени на линии было от 30 до 40 человек из Соединенных Штатов, Англии, Франции, Испании и России.

День начался со звонка в 8:50 утра по тихоокеанскому времени[14]. Разговор шел о данных предыдущего дня, поступивших в послеобеденное время к ученым, звонившим из Москвы. Конференция стала наиболее многолюдной в 10:15, во время обсуждения дальнейших действий; ученые вели переговоры и торговались, стараясь переместить фокус в область своих интересов. Через два часа обсуждение перешло в активную проверку плана: «умещаются» ли идеи в возможности марсохода и в отведенные временные рамки, осуществимы ли они на практике. Затем настал черед научного обсуждения, беседы с инженерами и проверки предполагаемых движений на компьютере с помощью трехмерной модели марсианского ландшафта. Тестирование заключалось в движении марсохода как аватара в видеоигре, испытывался каждый шаг плана действий следующего дня. Если бы возникла необходимость в дальнейшей проверке, можно было воспользоваться реальным макетом на «марсианском» участке Лаборатории. Наконец, когда в Калифорнии уже садилось солнце, пакет инструкций — последовательность команд — был готов к отправке на Марс через Сеть дальней связи NASA, антенны которой распределены по всему земному шару.

Ежедневные телеконференции длятся по 12 часов со всеми сопутствующими неудобствами — лаем собак, эхом, отголосками других дел, которыми попутно занимаются люди на линии. Раньше они бывали и ночью: ученые жили марсианскими сутками, которые на 39 минут длиннее земных. Каждый день они ложились спать позже, как если бы переезжали на половину часового пояса в день, так что рабочий график команды соответствовал местному времени лишь раз в 39 дней. В конце концов NASA сжалилось и позволило команде Curiosity жить по земному расписанию[15].

Предельная скорость марсохода (с учетом обязательных остановок) позволяет ему покрывать лишь 86 м в день, но это немало, если учесть его чувствительность. Представьте себе, что вы разглядываете в лупу футбольное поле, пока едете по нему на тележке. Когда на горизонте появляется интересный камень или тень или в песке мелькает необычно окрашенная полоса, ученые спорят, не стоит ли вернуться и исследовать их, и каждый настаивает на выборе инструмента, который создан его группой, а их на Curiosity двенадцать.

Каждый надеется отыскать окаменелость или иное недвусмысленное доказательство существования жизни на Марсе в прошлом, но пока что находки в основном касались некоторых видов минералов, а также того, как выветривание придает камням их нынешний вид; иногда обнаруживаются следы былого присутствия воды. Из этих маленьких кусочков могут сложиться ответы на куда более важные вопросы. Но пока что они все убедительнее говорят о том, что Марс — неподходящее место с точки зрения органической жизни, включая людей.

NASA изучает Марс с помощью космических аппаратов уже 50 лет. На некоторых из 20 фотографий, сделанных аппаратом «Маринер-4» (Mariner 4) в 1965 г., уже были заметны признаки наличия на Марсе воды в прошлом. В 1990-е гг. началась эра марсоходов с подробным изучением старых русел и отложений глины.

В ту пору NASA пыталось оправиться от трагедии с «Челленджером» и стать более компактной современной организацией. В отчете тех времен говорилось: «Чтобы остаться жизнеспособным и вновь заслужить доверие, NASA стоит больше походить на бизнес, ставя стоимость и график не ниже, чем уровень выполнения миссии, и выполняя задуманное вовремя и за заявленные деньги».

В 1992 г. администратор NASA Дэн Голдин выдвинул инициативу «Быстрее, лучше, дешевле» в области планетологии, переняв управленческие идеи, возникшие после прежних ошибок агентства. Организации фокусировались на тех областях, в которых они были сильны, избегали избыточной сложности, распределяли личные полномочия между участниками команд, устраняли бюрократию и вертикальное управление, брали на вооружение новые технологии для снижения стоимости и ориентировали работников на достижение целей, а не на выполнение должностных обязанностей. Эта инициатива старалась подражать Кремниевой долине, вытаскивая NASA из космической ретроэпохи в информационную эру нового тысячелетия. Происходила интернет-революция, порожденная культурой инноваций, в которой эпизодические ошибки были ожидаемы — они даже считались карьерным преимуществом. Голдин сказал, что ошибаться можно. При большем числе более дешевых миссий риск со временем будет вознагражден, даже если некоторые из беспилотных миссий потерпят неудачу.

Проекты из первой волны «быстрых, лучших, дешевых» миссий были невероятно успешными. Так здорово читать о них на давно позабытых неуклюжего вида веб-страницах интернета 1990-х! Марк Робинсон принимал участие в некоторых из этих проектов с коротким жизненным циклом в начале своей карьеры, в том числе в миссии «Клементина» (Clementine), перевернувшей наши взгляды на Луну при помощи аппарата, использующего технологии, разработанные в то время Министерством обороны для программы противоракетной обороны «Звездные войны»[16].