За разговорами, переодеванием и уплетанием ароматных пирожков (начинки, кстати, были разные, и среди них – картофельная – моя любимая) огрызок вечера как-то быстро закончился, уступив место ночи. Подготовка ко сну, и вот наконец-то голова коснулась подушки – блаженство в объятиях Морфея.

Мне снился чудесный сон, морские волны, каменистый пляж бухты вблизи вулкана Карадаг, у подножья которого расположился поселок Коктебель, мы с родителями и сестренкой на отдыхе. Воспоминания родом из детства причудливо переплелись с сонной навью.

Ласково шумит прибой, морской бриз играет с локонами… Звуки, ворвавшиеся в эту радужную картину, были сродни бряцанию рыцаря тевтонского ордена, свергшегося с коня, несшегося на полном скаку. Я поворочалась, пытаясь избавиться от противного звука, но не тут-то было. Он проникал даже под подушку, которой я малодушно накрыла голову. Пришлось встать, чтобы «облагодетельствовать» заразу, не дающую спать честным людям и нелюдям, горшком на голову. При этом я была настолько зла, что было не важно, с чем будет горшок – с цветами или ночной.

За окном же какая-то сволочь вдохновенно бренькала на гитаре, вереща не хуже порося, которого режут:

Люблю тебя, нет сил терпеть,

Не дай моей душе сгореть.

Моя любовь, вернись ко мне

В предсмертном мы сгорим огне!

Я повстречал тебя в кладбищенской ночи,

Раскрылись тотчас же мои глаза.

Хотел бы я сложить поэму

О той любви, что душу жжет дотла.

Увы, красавица, поэтом и при жизни же я не был,

А после уж не буду никогда!

Я мельком глянула в окно, кровожадно прицеливаясь. Соседка, которую тоже разбудили эти вопли, сверкала глазами и перехватила поудобнее… наковальню! На мой вопрос, откуда ЭТО тут вообще взялось, девушка пояснила, что данная штуковина – подарок, врученный папой со словами: «Доча, эта вещь тебе в академии обязательно пригодится!» Папа наверняка был провидцем, а гномка подошла к вопросу устранения шума основательно.

Когда я второй раз уже вместе с Чубысей выглянула в окно, повнимательнее всмотревшись в «барда», у меня горшок вывалился из рук. Распевал серенаду труп. Качественный такой труп, с оголенными ребрами в истлевшей одежде. Единственное, что у него было относительно новым, – это гитара. «Наверно, у кого-то спер», – отрешенно подумала я. Меж тем зомби продолжал декламировать:

Я раскрою тебе все секреты,

Все могилы изрою до дна,

Для тебя я восстану из склепа

И сошью тебе саван для сна.

Тебя заметив, я тряхнул костями,

Чтоб ссыпать с них минувшей жизни пыль.

Так встань сейчас перед очами

Чтобы прямо так тебя я отлюбил!

Почувствовала, что мой глаз начал нервно дергаться. Чубыся, судя по всему, тоже была под впечатлением, потому как замерла с поднятой над головой наковальней.

Хороший скелет как бочка с вином —

В гробу долго лежать не умеет.

Арина, приди же ко мне, мы ее разопьем

В склепе моем, как в колыбели…

Последние его слова потонули в смачном хрусте – наковальня гнома-прародителя достигла макушки певуна, проломив ее.

– Он меня достал! – Соседка невинно развела руками.

Судя по тому, что из пары окон практически одновременно с наковальней полетели горшки, подушки и даже одна табуретка, достал он не только Чубысю.

Я ошалело потрясла головой, осознавая увиденное:

– Чуба, тебе никто не говорил, что у тебя замечательный и прозорливый отец. Я уже хочу с ним познакомиться.

Гномка рассудительно кивнула, принимая комплимент.

У меня же, помимо желания познакомиться с мудрым отцом, было еще одно: прикопать одного недонекроманта, потому как в этом мире именно он величал меня «Ариной».

Быстро умывшись, некромант приступил к отчету. От того, что он сейчас напишет, будет многое зависеть. А нужна ли ему такая ответственность? И все же не до конца усыпленная совесть настырно его клевала: «Пиши! Пиши, как все было! Ничего не упускай!» Совесть, она иногда вообще – такая зараза. Порою – не просто грызет, а еще при этом и громко чавкает. У Верджа был как раз именно такой случай.

Перо старательно выводило руны: «Второго числа месяца золотой листвы после обеденного перерыва я со своей подопечной шел по коридору. Внезапно произошло сначала смещение тонкой материи пространства, а за ним последовала волна кермиопластического свечения в широком частотном диапазоне. Чтобы не попасть в зону волны, я упал, накрыв собой Арину Камаеву» – сухой канцелярский язык, скрывающий бурю эмоций.

Все ли писать? А откат? Без него следователи не смогут увидеть полной картины произошедшего.

Вердж решил – все. Единственное, чего он никак не мог вспомнить, – почему именно его понесло пойти той дорогой. Было несколько вариантов, как сократить путь. Может быть из-за того, что в вечерних сумерках коридор там выглядит особенно таинственно и притягательно? Впрочем, к отчету это отношения не имело.

От перенапряжения разболелась голова. Разбитый нос тоже давал о себе знать.

Некромант оперся на спинку стула, закинув руки за шею. Столько событий за один день! С ума сойти можно. Впрочем, за сегодня у него вообще не раз возникала мысль, что он как никогда близок к сумасшествию, или это их академия вдруг стала филиалом дома душевнобольных?

А его подопечная – просто бесценная находка… для лекаря душ. Кстати о ненормальной.

Вердж еще раз окинул взглядом написанный им отчет, удостоверился, что все изложено как надо, и пошел добывать орудие мести. Только когда выходил из комнаты вспомнил, что сегодня так и не видел своего нового соседа, порою попадавшегося ему на глаза по десять раз на дню.

Первокурсник, чудом поступивший на факультет боевой магии, с нескрываемым восхищением взирал на Верджа. В его взгляде иногда откровенно сквозило даже обожание. Паренек явно нашел себе кумира. Этот первогодок так упорно интересовался жизнью (и личной в том числе) Мейнса, что у некроманта возникло подозрение: бытие этого сеголетка не интересно никому, в том числе и самому мальцу.

От такого внимания Верджу порой становилось не по себе. Дейн постоянно заваливал его вопросами, восхищался умениями (когда только эти умения-то разглядел?). Хотя и польза от него была: утром спас от похмелья рассольчиком. Как оказалось, именно первогодок поставил тот спасительный стаканчик.

А сейчас вот этот «поклонник» куда-то пропал. Неужели все-таки неприкаянный нашел себе компанию и тоже решил отметить первый учебный день? Зато можно отдохнуть от его порой навязчивого внимания. За те пару дней, что они были знакомы, будущий боевой маг уже успел малость достать некроманта.

Пока Вердж шел до нужного ему места, в его голове родилась еще одна гениальная мысль, помимо вендетты, конечно. Что, если соседа-надоеду и эту свалившуюся на его голову ненормальную свести вместе? Так он убьет разом двух незайцев: и девицу спихнет, и Дейна пристроит подальше от себя. А освободившееся время можно будет посвятить научной работе. Ну и кое-что в расследовании уточнить.